Электрогорск, Россия. В течение двух недель вооруженные бензопилами солдаты спиливали каждое дерево, находившееся в поле зрения.
Пожарники провели трубопровод в соседнее озеро и стали перекачивать по 100 галлонов (400 литров) воды в минуту, днем и ночью, пока поверхность того, что было обозначено как «Пожар № 3», не превратилась в наполненное грязью пространство с обуглившимися стволами деревьев.
Однако пожар все еще продолжается.
Под поверхностью земли огонь проникает в практически недоступные торфяные болота, и они извергают дым, от которого – пока ветер не поменял в четверг направление, обеспечив то, что метеорологи называют «временным облегчением», - российская столица и задыхается этим летом.
Среди несчастий, обрушившихся на Россию в это лето с его рекордной жарой, лесными пожарами, дымом и потерей урожая, ни одна проблема, пожалуй, не была столь стойкой и столь неподдающейся разрешению, как торфяные пожары. Особенно неприятно сознавать, как многие здесь считают, что эта проблема является творением человеческих рук.
Еще в 1918 году советские инженеры стали осушать болота для того, чтобы можно было поставлять торф для электростанций. В 1950-х годах от этого вида топлива отказались, так как в Сибири были открыты месторождения природного газа, однако бывшие болота так и не были вновь залиты водой, хотя в настоящее время власти рассматривают именно такой вариант.
Пока, однако, находящиеся здесь пожарные вынуждены бороться с подпочвенными пожарами, которые сложнее всего потушить, как это утверждают представители небольшого по численности сообщества экспертов по торфяным пожарам.
«Каждый раз, когда ты думаешь, что огонь потушен, земля опять начинает дымиться», пожаловался солдат Сергей Андреев, разматывавший рукав пожарного шланга на «Пожаре № 3». Единственный надежный метод борьбы с этим видом пожара – повторное затопление болот, а это исключительно сложная работа.
В более широком мире борьбы с лесными пожарами есть чем похвалиться. Но это не относится в тем людям, которые ведут борьбу с торфяными пожарами.
Жителям российской столицы не повезло в том смысле, что Подмосковье особенно уязвимо с точки зрения торфяных пожаров. Из 10 пожаров, горящих вокруг города Электрогорска, названного так в честь существовавших давным-давно планов по освещению Москвы при помощи образующейся при сжигании торфа энергии, четыре находятся на территории осушенных болот.
Торфяные пожары обычно горят на значительно меньших по размеру территориях, чем лесные пожары. Однако в них сгорает почти в десять раз больше биологической массы на акр, чем в случае поверхностных пожаров. И они производят значительно больше дыма.
В России этим летом было официально зарегистрировано 26 509 пожаров, в результате которых выгорела территория площадью 1,9 миллиона акров (0,76 миллиона гектаров). Из этого числа 1 104 возгораний были торфяными пожарами на площади примерно в 4200 акров (1680 гектаров).
«Динамика, эмиссии и способы борьбы радикально отличаются от верховых пожаров», отметил в интервью по телефону доцент Эдинбургского университета в Шотландии и специалист в области торфяных пожаров Гильермо Рейн (Guillermo Rein).
«Это серьезная проблема, которой никто не занимается, - подчеркнул он. – А верховые пожары всегда попадают в заголовки новостей».
В четверг премьер-министр Владимир Путин подтвердил эту точку зрения и поднялся в небо в качестве второго пилота – хотя, насколько известно, у него и нет специальной летной подготовки - на борту противопожарного самолета-амфибии Бе-200, который выходил на цель и сбрасывал воду на горящие леса в центральной части России.
По государственному телевидению было показано, как он нажимает кнопку, сбрасывая таким образом тонны воды. Затем он спросил: «Все о’кей?»
«Прямое попадание», ответил пилот.
Борьба с торфяными пожарами – это трудоемкая, грязная работа, которая может продолжаться недели или даже месяцы, и при этом почти не видно никакого пламени. Спрессованные и разложившиеся остатки растительности тлеют и дымят, находясь глубоко под землей.
Русские, признанные лидеры в борьбе против торфяных пожаров, используют разные методы.
На «Пожаре № 3» с огнем боролись при помощи пожарного рукава, который работал как дождевальная установка, и ее перемещали примерно через каждый час.
Пожарные машины оснащены также специальными иглообразными наконечниками, которые углубляются в почву. При подаче воды из земли начинают вырываться клубы дыма. Иногда пожарные также выкапывают глубокие ямы до основного грунта и создают таким образом сдерживающие траншеи вокруг осушенного торфяного болота.
Торфяные пожары могут представлять особую опасность. Иногда, например, в результате пожара в торфяниках образуются подземные пустоты, в которые могут провалиться пожарные или машины. В этом году этого не произошло, подчеркивает официальный представитель подмосковного управления Министерства по чрезвычайным ситуациям Михаил Миронов. Торфяные пожары способны также уничтожать корни деревьев, и поэтому здоровые на вид деревья часто падают безо всякого предупреждения. В целях безопасности их спиливают.
В этом месте солдаты, вытирая пот и копоть с лица, примерно каждые полчаса переносят рукав для того, чтобы поливать другой участок земли.
Возможно, самое вредное и опасное последствие торфяных пожаров – это густой дым. Во время низового пожара высокая температура заставляет дым струей уходить вверх в атмосферу. Тогда как во время торфяного пожара с его относительно невысокими температурами на поверхности земли дым держится внизу, проникает в дома, забивает легкие и приостанавливает работу аэропортов.
По мнению господина Рейна, все страны, имеющие на своей территории торфяники – четыре крупнейшие из них это Россия, Канада, Соединенные Штаты и Индонезия – страдают от торфяных пожаров. Эти пожары более характерны для тропических, нежели для северных торфяников, хотя глобальное потепление способно это изменить.
Сложность, возникающая при тушении торфяных пожаров, зависит от глубины торфяника и влажности грунта. Более сухие, глубокие поля вокруг Москвы, где слой торфа может составлять до 15 футов (примерно 5 метров) – это настоящая головная боль.
Для тушения этих пожаров необходимо такое количество воды, что российское правительство этим летом проложило трубопроводы длинной в 30 миль (48 километров) от реки Ока к региону с торфяными пожарами к востоку от Москвы. Министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу посетил этот район в среду и проинспектировал трубопроводы, а в четверг по ним уже стали перекачивать воду.
Глава управления защиты и охраны лесов Федерального агентства лесного хозяйства Алексей Ермоленко подчеркнул, что возникновение торфяных пожаров в 2002 году заставило правительство Московской области разработать планы затопления старых мест выработки торфа, однако они не были реализованы. Этим летом, по его словам, вопрос вновь был поднят.
«Конечно, с ними было бы легче справиться, если бы мы не осушили болота», добавил он.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Среди несчастий, обрушившихся на Россию в это лето с его рекордной жарой, лесными пожарами, дымом и потерей урожая, ни одна проблема, пожалуй, не была столь стойкой и столь неподдающейся разрешению, как торфяные пожары. Особенно неприятно сознавать, как многие здесь считают, что эта проблема является творением человеческих рук.
