Женщины приезжают в Потьму, чтобы навестить заключенных в местной тюремной колонии родственников. Скрытые за вышками охраны и колючей проволокой бараки оказались во власти бушующих в Мордовии пожаров.
Расположенные в 450 километрах на юго-восток от Москвы 18 тюремных колоний едва не оказались в огненной ловушке.
6:14. Поезд Москва-Бишкек на несколько минут останавливается в Потьме, неприметной мордовской станции в 450 километрах на юго-восток от Москвы. Протирая слипающиеся глаза, из вагона спускаются десятки женщин с набитыми продуктами сумками. Идут они в полной тишине, и их силуэты постепенно скрываются за густой пеленой дыма от лесных пожаров.
Уставшая и немного потерянная Элла (42 года) зажигает сигарету: "Я не видела сына уже год. Он в колонии строгого режима, и это наше первое свидание". Из окна такси, идущего в колонию №5 Леплей, где ее сын отбывает пятилетний срок за торговлю наркотиками, она смотрит на проплывающие мимо серые бараки, колючую проволоку и покосившиеся вышки: "Мне много рассказывали об этом месте, но я и подумать не могла, что все так печально".
Наследие огромного комплекса ГУЛАГ, Темлаг был создан сталинской политической полицией в 1931 году на западной окраине Мордовии. В Зубово-Полянском районе и по сей день находятся 18 колоний с 20 000 заключенных (треть от всего числа отбывающих заключение во французских тюрьмах).
Молчание перед прессой
"Посмотрите на этот дым! Что будет с нашими парнями, если сюда дойдет огонь?", беспокоится Элла. С конца июля Мордовия и Зубово-Полянский район стали жертвами серьезных лесных пожаров: сгорело уже две деревни (три человека погибло), а на прошлой неделе огонь опасно приблизился к стенам шести колоний в поселках Леплей, Сосновка и Ударный.
"Я очень волнуюсь. Раньше нам сказали, что заключенные могут сгореть заживо, а теперь они нас заверяют в том, что смогут их эвакуировать за 5 часов", говорит Зинаида (51 год), мать заключенного из колонии №18, которая также приехала рано утром на поезде из Москвы. "Самое трудное - это расстояние. Оно только усиливает беспокойство. Я живу в Москве, а мой сын здесь, и если с ним что-нибудь произойдет, я ничем не смогу помочь".
Местная тюремная администрация утверждает, что огонь не подбирался к тюрьмам ближе чем на два километра, и наотрез отказывается общаться с иностранной прессой. "Мы сотрудничаем исключительно с мордовскими СМИ, так как то, что они пишут не выходит отсюда", - говорит представитель мордовского УФСИН. "Если мы скажем вам, как обстоят дела, нас посадят на пятнадцать суток", - говорит пожарный из отделения, находящегося под руководством тюремной администрации.
"Огонь был в 150 метрах"
Не верят тюремному руководству и спасатели из министерства чрезвычайных ситуаций. Один из них согласился дать небольшое интервью в своей невзрачной казарме. "В Сосновке огонь был в 150 метрах от колонии №7. Они собрали фургоны, чтобы эвакуировать людей, но если бы пламя достигло стены, не думаю, что они успели бы все сделать вовремя. Представляете себе возможный бунт? Тысячу человек могли оставить гореть заживо, и они, естественно, попытались бы выйти!"
Нехватка людских и технических средств поражает. "К работе приспособили всех охранников. Им дали лопаты и пилы, и отправили копать рвы и валить деревья. Одного из них, 27-летнего парня, даже раздавило насмерть упавшим деревом", рассказывает Андрей, бывший охранник, который сегодня занимается сопровождением семей заключенных. Побороть бушующий уже пять дней огонь удалось лишь в прошлый четверг, с прибытием на место специального самолета и вертолета. "Мы не можем понять, как такое вообще могло произойти", недоумевает Петр Ромаик, староста одной из двух сгоревших в 15 километрах от колоний деревень. "У нас все горело 26 июля. С тех пор прошло уже несколько недель, но никаких мер для защиты колоний так и не было принято".
Хуже того, местная оппозиция обвиняет тюремную администрацию в том, что та сама загнала себя в эту ловушку, упразднив любую возможность массовой эвакуации заключенных. В 2006 году без видимой на то причины был разобран идущий вдоль колоний (от Потьмы на юге до Яваса на севере) участок железной дороги. Лидер партии "Яблоко" и депутат Госдумы Сергей Митрохин потребовал открытия следствия по случаю разбора этих рельс.
Помимо железной дороги в упадке находится и весь район. Вдоль дороги вы можете увидеть жующих пыльную траву редких коров, заброшенные заводы и призраки старых колхозов. Дома культуры в деревнях разваливаются на части, а туалеты представляют собой вонючие деревянные сортиры. "Вы рассчитываете найти здесь цивилизацию? Тут же Мордовия!", - смеется Андрей, бывший надзиратель, а ныне водитель такси.
"Каждый день - это драма"
"Дела обстоят так: все здесь из поколения в поколение служат в охране, и все алкоголики", - считает он. "Поэтому никто и не хочет говорить. Что, вы хотите, чтобы вам рассказали? Пожары - это ерунда. Здесь каждый день - это драма. Система губит человека, как заключенных, так и надзирателей".
Сломленной чувствует себя и Элла, открывая пиво на перроне вокзала в ожидании поезда до Москвы: "Чувствуется, что люди близки к панике. Мы прождали девять часов. Они были ужасно измождены. Бывшие здесь раньше женщины сказали, что такого они еще не видели". "Девять часов ожидания ради двух часов разговора через стекло. И в следующий раз поговорить можно будет не раньше ноября", добавляет она со слезами на глазах.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Не верят тюремному руководству и спасатели из министерства чрезвычайных ситуаций: "В Сосновке огонь был в 150 метрах от колонии №7. Они собрали фургоны, чтобы эвакуировать людей, но если бы пламя достигло стены, не думаю, что они успели бы все сделать вовремя. Представляете себе возможный бунт? Тысячу человек могли оставить гореть заживо, и они, естественно, попытались бы выйти!"
