Расхожее мнение о том, что знать английский для туриста всегда полезно, оказывается неприменимым для Москвы. В этом пугающем городе на всё прочее ещё накладывается трудность восприятия кириллицы.

Передвигаться по Москве непросто. Необходимо время, чтобы привыкнуть к кириллице, единственному языку всех объявлений и указателей. На иностранном языке нет ничего, даже остановки в метро объявляются на русском. А как же в маленьких посёлках?, - спрашиваю я себя.

Кроме того, сама Москва находится в постоянном движении. Все ходят быстро. Даже женщины в туфлях на высоких каблуках идут, не останавливаясь, мелкими шажками. Я пытаюсь влиться в этот поток, но у меня не получается, поскольку я не знаю точно, куда иду.

Поняв, что иду не туда, спрашиваю на английском первого встречного: Белорусский стейшн? Мне что-то говорят, я ничего не понимаю, но благодарю. У меня возникает странное ощущение, что больше я никого беспокоить не хочу.

Покружив немного, я, к счастью, нахожу железнодорожный вокзал. Это безвкусное старинное здание цвета зелёного чая. Меня предупредили, чтобы долго я там не слонялся и не мозолил глаза, потому что какой-нибудь милиционер вдруг надумает проверить мои документы. Туристы всё ещё должны регистрироваться в каждом городе сразу по прибытии и сообщать о количестве дней, которые они намерены там пробыть. А милиционер всегда может обнаружить, что какой-то мелочи не хватает.

Войдя в вокзал, вы видите несколько огромных чёрных экранов с красными буквами, где указывается прибытие и отправление поездов. Понять я ничего не могу. Даже интуитивно не могу угадать названия городов. Но я делаю вид, что мне всё понятно, и двигаюсь  по направлению к кассам. Каждое окошко работает по своему расписанию. То есть, если у какого-то из них маленькая очередь…, это значит, что оно скоро закроется. А если у окошка большая очередь, но она не движется, это значит, что его скоро откроют.

Я полагаюсь на судьбу и встаю наугад в одну из очередей. У всех людей на лице выражение спешки, и я надеюсь их сильно не задержать. У меня в кармане спасительная бумажка, которую написала для меня от руки администратор общежития. В записке указывается, что я иностранец, который не говорит по-русски и что мне нужен билет такого-то класса на такой-то день до Санкт-Петербурга, туда и обратно.  Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на кассиршу. Молодая девушка, которая, судя по выражению лица, не знает ни слова по-английски. Убеждаюсь в этом через несколько минут, когда подходит моя очередь. Осторожно передаю записку через окошко. Я улыбаюсь кассирше, а она смотрит на меня с недоверием. Похоже, она не в восторге от того, что должна обслуживать туриста, не говорящего по-русски. Молодая кассирша читает бумажку с напряжённым лицом и бросает пару фраз, в которых чувствуется раздражение.

Я не понимаю, в чём дело, и улыбаюсь снова, напрасно пытаясь завоевать её расположение. Она снова бросает несколько недовольных слов, пока оформляет билеты. Затем распечатывает их и пишет на бумажке цену. Я передаю указанную сумму и улыбаюсь ей. Она мне не улыбается. Но думаю, что у меня всё получилось.