Для многих это был шок. Когда шведский премьер Фредерик Рейнфельдт (Frederik Reinfeldt) в феврале прошлого года немного патетически заявил, что его правительство «приняло историческое и, наверное, единственное в мире решение», противники ядерных электростанций по всей Европе, оторопев, пожимали плечами. Швеция, этот образцовый пример состоятельной энергетической политики, покидает ряды критиков атома? В 1980 году шведы после референдума добились выхода из атомной энергетики, и до 2010 года там должны были закрыть четыре АЭС. На самом деле за последние тридцать лет от сети была отсоединена только одна атомная электростанция.
Так что шведскую аудиторию «выход из выхода» не слишком удивил. Хотя ядерная энергия за последние недели стала острой темой в предвыборных кампаниях, выборы в парламент запланированы на середину сентября. Чешской Республике, которая после смены правительства однозначно находится в лагере сторонников атома, будет интересно посмотреть, чем эти дебаты закончатся. Как и представители энергетических предприятий в других странах, местная ČEZ утверждает, что мы находимся на пороге эры возрождения атома. Китай, Бразилия, Финляндия, Ливия или ЮАР – тут не поспоришь, сейчас на всех континентах строят или планируют строить новые атомные реакторы. Однако в том, что энергию будущего будут добывать именно этим путем, можно серьезно усомниться. И не так сложно понять почему.
Чернобыль? Какой Чернобыль?
«Более 20 государств, среди них много развивающихся стран, в течение следующих 20 лет могут запустить свои первые ядерные электростанции», - написал в марте во французской газете Le Monde генеральный директор Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) Юкия Амано (Jukija Amano). И добавил: «Мы должны строить». Многие бы спокойно простили ему это. Сейчас получается, что времена, когда слова «атомная электростанция» заставляли большинство людей вспомнить аварию в украинском Чернобыле, уже точно прошли. Более 50 стран, у которых пока нет никаких АЭС, в последнее время обратились в МАГАТЭ с просьбой о совете и помощи во внедрении новой технологии. Аргументов, объясняющих интерес этих стран, предостаточно.
«До 2030 года рост мирового населения и развитие промышленности вызовут двукратное увеличение потребления электрического тока», - делает прогнозы, например, Всемирная ядерная ассоциация (World Nuclear Association, WNA), которая представляет и поддерживает атомную промышленность, а также демонстрирует огромный энергетический голод в быстро развивающихся странах, как например Китай и Бразилия. Однако, по мнению ассоциации, у стран на Западе тоже есть причины вернуться к ядерным электростанциям. Для того, чтобы в борьбе против изменения климата мы могли снизить эмиссии СО2, ядерная электростанция просто необходима. К тому же она защитит страны и потребителей от зависимости от политически ненадежных поставщиков нефти и газа.
Неудивительно, что сегодня все бросились на атом. По статистике МАГАТЭ, в настоящее время во всем мире строится 53 АЭС. Эксперты из WNA к тому же предполагают, что в течение десяти лет добавится еще более 300 АЭС. Большинство новых реакторов планируют строить Китай, Индия и Россия. Но и в Европейском союзе ряд стран намерены дать второй шанс атомной энергии: Великобритания хочет строить 10 реакторов, Польша мечтает о двух, Венгрия планирует вдвое увеличить мощность своей электростанции «Пакш», Италия хочет вернуться к атому с помощью сразу четырех новых станций. В Финляндии и Франции уже строят два современных реактора с водой под давлением. В Чехии ČEZ планирует расширять АЭС в Темелине и Дукованы и думает о возможном строительстве нового объекта. Однако о настоящем «возрождении» ядерной энергии не спешат говорить даже те, кто против атома ничего не имеет.
Очень рискованно
«Настоящее возрождение, по-моему, начнется только тогда, когда интерес к ядерной технологии проявится в реальных заказах на АЭС», - сказал осенью прошлого года телеканалу Deutsche Welle Ханс-Холгер Рогнер (Hans-Holger Rogner), руководитель отдела планирования и экономических исследований МАГАТЭ. С этой точки зрения, ядерная промышленность пока о глобальном возвращении может только мечтать. За исключением Китая и Индии большинство государств в строительстве новых АЭС пока дальше планов не пошли. А среди реакторов, которые официально «строятся», есть и такие, которые за последние годы не выросли ни на метр. Согласно недавнему исследованию швейцарского института Prognos, сейчас только 37 строек, на которых действительно идет работа, а этого недостаточно даже для того, чтобы заменить отслужившие свой срок реакторы, которые из года в год останавливают работу. Только в 2002-2009 годах число атомных электростанций в мире снизилось с 444 до 435. Швейцарский институт прогнозирует, что в 2020 году из этих АЭС будут работать только две трети.
На вопрос, почему дела у ядерной промышленности идут определенно хуже, а не так, как рассказывают общественности организации типа WNA, ответ можно найти на полуострове Олкилуото (Olkiluoto) на юго-западе Финляндии. Там уже пять лет строится самый современный атомный реактор Европы. И именно здесь о возрождении ядерной энергии кое-что знают.
«Самый электрический населенный пункт Финляндии - лозунг, которым маленький городок Эурайоки (Eurajoki) встречает своих гостей на табличке при въезде, звучит немного преувеличенно. Однако превосходная степень здесь уместна. В городе с 6 тысячами жителей находится не только крупнейшая атомная электростанция Финляндии, здесь должно появиться и хранилище ядерных отходов. За три миллиарда евро французский концерн Areva до 2009 года должен был расширить АЭС «Олкилуото», добавив третий реактор. Однако строительство для всех его участников превратилось в один большой кошмар. После нескончаемых ошибок и поправок (а они явно произошли еще и из-за того, что на стройке работают 700 компаний из 60 стран) новый реактор будет присоединен к сети не раньше 2012 года. Вместо планируемых 3 миллиардов евро затраты на строительство оцениваются на вдвое большую сумму. Кто должен заплатить эти деньги – неясно. Так что производители, поставщики и заказчик (финское энергетическое предприятие TVO) после окончания проекта встретятся в суде.
Олкилуото во многих отношениях случай уникальный. Он показывает нам, почему ядерные электростанции во времена глобального потепления нигде не растут, как грибы после дождя. И хотя организации типа WNA утверждают, что благодаря транснациональным концернам и сотрудничеству существенно снижаются затраты на исследования, развитие и создание современной ядерной технологии, инвестиции в атомные электростанции остаются очень рискованным предприятием. Самая крупная часть расходов, которые с собой приносит АЭС, состоит именно в затратах на строительство. И их очень сложно просчитать. Всегда может появиться группа местных жителей или экологов, которые начнут протестовать. И всегда может найтись какое-нибудь ведомство, которое попросит обеспечить большую безопасность. В огромных проектах, как атомная электростанция, даже небольшое промедление в строительных работах, как правило, сразу же ведет к увеличению затрат: на стройке в Олкилуото работают более 4 тысяч человек со средней зарплатой в 400 евро. То есть каждый «лишний» день работы обходится, как минимум, в 1,5 миллиона евро.
Еще один момент – это прибыль, на которую может рассчитывать владелец атомной электростанции. И прибыль эта неопределенная. Стоимость атомной энергии зависит не только от рынка, но и от того, в какой степени вмешается политика. Что с энергией из возобновляемых источников? Работает ли в той или иной стране система разрешений на эмиссию? Если да, сколько конкуренты должны платить за эксплуатацию классических электростанций? Все это влияет на стоимость ядерной энергии, а значит, и на прибыль инвесторов.
Другое возрождение
Неясные расходы и неопределенные доходы – неудивительно, что инвесторы сомневаются, вкладывать ли свои средства в атомные электростанции. «Любые модели, исходящие из того, что частный владелец сам отвечает за все риски, связанные с ядерным проектом, обречены на провал, - заключил в прошлом году один из менеджеров немецкого энергетического гиганта E.ON в газете Frankfurter Allgemeine Zeitung и коротко заметил: Без денег от государства никакой ядерной энергии не будет». А если учитывать экономический кризис, эти «общественные деньги» еще долго будут, скорее, исключением, а не правилом. Поэтому можно засомневаться в том, что шведское возвращение к атому будет не просто символическим актом. В июне этого года парламент в Стокгольме согласился с возможным строительством новых АЭС, но только на определенных условиях. Новые реакторы могут строиться только тогда, если старый реактор будет отсоединен от сети. И главное: государственные субсидии частным владельцам АЭС строго запрещены.
Утверждения, что уж скоро мы станем свидетелями «возрождения» атомной энергии, пока явно относятся к категории снов и желаний. Производители и правительства стран, где такие компании расположены, конечно, очень заинтересованы в продаже технологий. При этом они даже не остановятся перед экспортом в страны, которые считаются «политически проблемными». Российская технология в иранской АЭС «Бушер» - это только вершина айсберга. Франция собирается продать Ливии атомный реактор для опреснения морской воды. Правительство Германии с начала года спустя несколько лет вновь поручилось за экспорт атомной электростанции, на этот раз в Бразилию, то есть в страну, которая на попытки Ирана добиться «ядерной эмансипации» смотрит совсем не так критично, как Запад. В итоге вновь оживают старые опасения: как бы ядерное возрождение не произошло не в той форме, о которой здесь идет речь. То есть не в виде атомных электростанций, а в виде дальнейшего распространения ядерного оружия.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Для многих это был шок. Когда шведский премьер Фредерик Рейнфельдт патетически заявил, что его правительство «приняло историческое и, наверное, единственное в мире решение», противники ядерных электростанций по всей Европе, оторопев, пожимали плечами. Швеция, этот образцовый пример состоятельной энергетической политики, покидает ряды критиков атома?
