В своем интервью российской газете «Коммерсант» премьер-министр Владимир Путин с определенным раздражением отозвался о склонности Запада отвечать на добрую волю России и ее искреннее стремление к «перезагрузке» обманом и двойными стандартами. Это определенно доказывает, что взаимное недоверие возвращает Россию и Запад к ментальности холодной войны. Когда Советский Союз распадался и уходил из Восточной Европы, генеральный секретарь НАТО говорил, СССР может быть спокоен – НАТО не будет расширяться дальше. Однако сегодня России приходится смириться с тем, что элементы системы противоракетной обороны НАТО разместятся не только в Польше, но и в других странах Центральной и Восточной Европы. Неудивительно, что Россия чувствует себя под угрозой - влияние Соединенных Штатов простирается теперь на каждый закоулок в ее окрестностях. Кроме того, Россия ясно чувствует, что США подрывают ее мощь, поддерживая проекты трубопроводов из стран Каспийского бассейна в Европу, развивая военное сотрудничество с Грузией, предлагая членство в НАТО восточноевропейским странам и создавая в Восточной Европе «противоракетный щит».
Несколько лет назад часть политических деятелей и политологов заговорила о грядущей новой холодной войне. Из пепла Советского Союза возникла новая Россия, и вознамерилась вернуть себе былой статус сверхдержавы. Больше десяти лет после распада СССР Россия была занята борьбой с собственными повстанцами (чеченским конфликтом), но когда она почувствовала себя достаточно сильной и защищенной, она принялась бороться с влиянием США в своей бывшей сфере влияния. Недавние случаи военного и финансового участия Москвы в делах соседей, такие как финансовая помощь Таджикистану и Киргизии, военная конфронтация с Грузией и газовый спор с Украиной ясно показывают, что перемены в позиции Москвы в отношении постсоветского пространства больше нельзя игнорировать. В своем интервью российский премьер-министр Владимир Путин в частности сказал: «Если бы не было перевооружения [Грузии] два года назад, не было бы и агрессии, и крови, которая там пролилась. А ведь, между прочим, нашим партнерам об этом говорили, в том числе и наши европейские друзья. И все отмалчивались. И чем закончилось? Довели до войны».
Идею «противоракетного щита» впервые предложил президент Рональд Рейган в 1983 году для защиты от угрозы со стороны Советского Союза. Сегодня Россия вновь опасается, что развертываемая НАТО система ПРО предназначена для того, чтобы сдерживать ядерный потенциал Москвы. Отношения между Россией и Западом дополнительно ухудшились при администрации Джорджа Буша-младшего. В своей речи в Вашингтоне, посвященной отношениям между Россией и США госсекретарь Кондолиза Райс заявила, что усилия Кремля по восстановлению страны приняли «мрачный оборот» и что вновь начал проявляться «параноидальный, агрессивный импульс» из российского прошлого. Кроме того, она с неодобрением отозвалась о том, что Москва использует свое положение крупного поставщика энергии «в качестве политического оружия против некоторых своих соседей». В мае 2006 года в своей речи в Литве вице-президент Дик Чейни также обвинил Кремль в том, что он «несправедливо ограничивает гражданские права» и использует энергетические ресурсы как «инструмент шантажа и давления». Еще сильнее ухудшило ситуацию заявление посла России в Кабуле, который пригрозил, что Россия запретит НАТО использовать свое воздушное пространство для операций в Афганистане. Соответственно, вторжение Америки в Ирак, ее скандальная поддержка независимости Косово и ее военное присутствие на Кавказе и в Средней Азии убедили российских политических лидеров, что Вашингтон остается серьезной угрозой и что доверять ему нельзя.
Когда в 2009 году к власти пришел президент США Барак Обама, была надежда, что он уменьшит напряженность и недоверие между Россией и Западом. Он планировал предпринять серьезные, практические шаги по сотрудничеству с Россией по обоюдно интересным темам – таким как стабилизация Афганистана, взаимодействие по иранскому ядерному проекту, сокращение ядерных арсеналов и борьба с распространением ядерного оружия. НАТО последовала его примеру и также попыталась исправить отношения с Москвой. В ходе прошлогодней встречи министров иностранных дел стран НАТО в Таллине, столице некогда входившей в Советский Союз Эстонии, генеральный секретарь альянса Андерс Фог Расмуссен (Anders Fogh Rasmussen) предложил привлечь Россию к созданию системы ПРО. Многие тогда говорили, что, предложив России присоединиться к строительству «противоракетного щита», НАТО протянула бывшему врагу оливковую ветвь. Однако особенно должно было поразить Россию то, что впоследствии четыре ключевые страны НАТО (Бельгия, Нидерланды, Германия и Норвегия) призвали - в ответ на призыв Обамы ко всеобщему ядерному разоружению - убрать из Европы остатки американских тактических ядерных вооружений. Впрочем, разоружать Европу в тот момент, когда Россия старательно расширяет в своих окрестностях свое военное и экономическое влияние, может показаться нелогичным и контрпродуктивным шагом.
Вместо совместного с Западом противостояния иранской угрозе и его ядерной программе, Россия в основном следует в этом регионе своим долговременным военным и экономическим планам. В сущности, последние несколько лет ее отношения с Ираном были вполне дружескими. Москва рассматривала Тегеран как одного из главных покупателей своих ядерных технологий и вооружений. Что еще важнее, она защищала его от давления со стороны США, а в прошлом выступала против ужесточения санкций против него.
Россия также была единственной из крупных мировых держав кроме Китая, поздравившей Махмуда Ахмадинежада с избранием на второй срок по итогам прошлогодних – весьма сомнительных - президентских выборов в Иране. На прошлой неделе она к тому же весьма резко осудила новые санкции Евросоюза против Ирана, чем сильно умерила надежды на более тесное сотрудничество между Москвой и Западом по проблеме иранской ядерной программы.
Россия, как бывшая сверхдержава, весьма заинтересована во влиянии на региональную политику, особенно на фоне нестабильных отношений между бывшими советскими республиками. Чтобы сохранить оставшиеся территории, кремлевские лидеры, не колеблясь, подавляют инакомыслие в России и искореняют сепаратизм в Чечне. Судя по всему, Москва больше не надеется стать частью Запада и начинает строить собственную – москвоцентричную - систему. Помимо соображений безопасности, интерес России к расширению своих энергетических связей торговли и инвестиций также делает постсоветское пространство (на котором Москва пытается подмять под себя добычу и экспорт нефти и газа) важным фактором российской экономики - и, соответственно, внешней политики.
Таким образом, эти новые реалии означают, что, спустя всего 19 лет с тех пор, как кончилась холодная война, надежд на интеграцию России с Западом стало заметно меньше, а Кремль начал создавать собственную москвоцентричную систему. Однако, вместо того, чтобы ввязываться в яростную гонку вооружений, принимать в НАТО страны Центральной и Восточной Европы и в результате вступать в новую фазу вражды между Россией и Западом, Западу следовало бы избегать возвращения к опасному соперничеству великих держав.
