Два года спустя после молниеносной войны России и Грузии ситуация на постсоветском пространстве сильно изменилась. Изменение Бараком Обамой политического курса принесло плоды. Помимо транзита грузов в Афганистан Вашингтон уделил большое внимание и двум другим вопросам, по которым Москва также проявила стремление к сотрудничеству: сокращение ядерных арсеналов и Иран. Европейские страны, которые раньше разрывались между защитой прав человека и собственными экономическими интересами, также вынуждены были принять новый, более реалистичный подход. Даже подписание этой весной договора о продлении срока пребывания Черноморского флота в украинском Севастополе до 2042 года не вызвало в Европе особой реакции.
Сегодня мы видим определенное дипломатическое единомыслие: отношения с Россией не должны развиваться в обстановке взаимного недоверия. Возможная покупка Москвой военного корабля у страны-члена НАТО (в нашем случае это Франция со своим "Мистралем") была бы еще совсем недавно чем-то немыслимым. Более того, основные темы в западных канцеляриях сейчас экономика и безопасность.
Россия в свою очередь также сделала немалый вклад в эту атмосферу открытости. Москва провозглашает многосторонний подход и говорит о сближении с США и ЕС. Для диверсификации российской экономики требуются значительнее иностранные инвестиции. Дмитрий Медведев выдвинул ряд предложений по изменению структуры европейской безопасности, которые стали отправной точкой активных дебатов. Еще одним немаловажным фактором стало год назад отступление Вашингтона от первоначального проекта развертывания ПРО, что привело в замешательство Чехию и стало ушатом холодной воды для Польши, которая долгое время полностью полагалась на США как на гаранта собственной безопасности. Сегодня поляки задумываются об общеевропейской оборонной системе, до реализации которой, к сожалению, еще очень и очень далеко.
Программа свободы (freedom agenda) администрации Буша осталась в прошлом. Вашингтон рассчитывал на то, что волна цветных революций в бывших советских республиках вынесет их за пределы влияния Москвы. Такая политика в сочетании с расширением НАТО на восток стала питательной средой для роста нового российского национализма.
Однако, как показал пример Украины, демократию не выдают по рецепту. К началу 2010 года так называемые "оранжевые" силы окончательно потеряли почву под ногами, не устояв под напором внутренних проблем. На этот раз ни Москва, ни Вашингтон открыто в борьбу не вмешивались. Тем не менее, вся полнота власти оказалась в руках Виктора Януковича, лидера русскоязычной партии с востока страны. В начале июля Украина присоединилась к России и Казахстану в Таможенном союзе, что в перспективе может привести к введению на всей его территории рубля как единой валюты. Кроме того, Киев все больше склоняется к дипломатическому нейтралитету, отложив на неопределенный срок реализацию планов по интеграции в ЕС.
Больше всех от воцарившейся в Европе атмосферы прагматизма проиграла Грузия. Ненавистный Владимиру Путину Михаил Саакашвили потерял привилегированную поддержку американской администрации, которая больше не хочет выглядеть спонсором грузинских вооруженных сил. О взятых на себя обязательствах (на саммите в Бухаресте в 2008 году) по вступлению в НАТО Грузии и Украины в альянсе предпочитают больше не вспоминать. Даже Польша, чей бывший президент Лех Качиньский сразу же отправился в Тбилиси со своими балтийскими коллегами после начала войны, решила дистанцироваться от режима Саакашвили.
Однако чересчур верить в прочность новой системы все же не стоит. После 1991 года мы уже наблюдали похожие фазы потепления, как это было, например, в эпоху Билла Клинтона и Бориса Ельцина. Чтобы отношения вновь не замерзли, нужно поддерживать огонь. Так, новый договор СНВ может этой осенью стать основным элементом наступления республиканцев. Если соглашение не будет подписано, по позициям Обамы будет нанесен тяжелейший удар.
Помимо вопроса разоружения, в рамках которого Россия еще может претендовать на статус великой державы, существует не так уж и много сфер, в которых Москва остается приоритетным партнером Вашингтона, занятого сейчас в первую очередь противостоянием с Китаем и пакистано-афганской зоной. Россия не играет активной роли в крупнейших международных организациях ("восьмерка", "двадцатка", саммит по климату), предпочитая сосредоточить внимание на альянсы у своих границ (ШОС, каспийские страны, Таможенный союз).
Не означает новая ситуация и окончания трений на постсоветском пространстве. Свержение президента Киргизии и последовавшие за ним погромы в Оше наглядно продемонстрировали всю уязвимость этой маленькой горной республики. Внимательно следят эксперты и за развитием исламистских движений на территории от Средней Азии до Северного Кавказа. Молдавия находится в состоянии политической блокады, а судьба Белоруссии покрыта завесой тайны. Ее президент Александр Лукашенко вызывает в Москве лишь сильнейшее раздражение. Будущее режима, который до сих пор отказывается признать независимость Абхазии и Южной Осетии, остается туманным.
В то же время самая большая неясность касается самой России. Начатая год назад президентом Медведевым риторика о модернизации так и не нашла отражения в конкретных действиях. Политическую жизнь страны контролирует правящая партия, а оппозицию загнали в интернет. Открытость снаружи и закрытость внутри – такое положение дел вызывает немало вопросов даже среди российской элиты. Получается, все громкие планы на будущее сводятся к стагнации?
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Начатая год назад президентом Медведевым риторика о модернизации так и не нашла отражения в конкретных действиях. Политическую жизнь страны контролирует правящая партия, а оппозицию загнали в интернет. Открытость снаружи и закрытость внутри – такое положение дел вызывает немало вопросов даже среди российской элиты. Получается, все громкие планы на будущее сводятся к стагнации?
