О том, что Европа, оставаясь крайне привлекательным проектом и комфортным местом для жизни, начинает отставать в глобальной конкуренции, говорят довольно давно. Мне довелось воочию увидеть, почему это происходит. На одной международной конференции пару недель назад состав участников делился ровно пополам: представители государств Европейского Союза и азиатских стран – Китая, Индии, Вьетнама, Таиланда, Сингапура, Индонезии. По ходу дискуссии в глаза бросалось принципиальное различие в поведении. Азиатских участников, среди которых встречались и довольно странные типажи, отличали энергия и нескрываемые амбиции, все они чего-то хотят. Общую позицию европейцев, чуть-чуть утрируя, можно было свести к следующему посылу: пожалуйста, не трогайте нас, все и так нормально, не надо ничего менять.
Во второй половине ХХ века Европейский Союз был, наверное, самым невероятным политическим проектом, который когда-либо осуществлялся на Земле. Трудно представить себе, как после самой кровопролитной бойни в истории человечества нескольким энтузиастам удалось преодолеть ненависть и отчуждение, раздиравшие Старый Свет столетиями и достигшие апогея к 1940-м годам, и начать созидать Европу мира, терпимости и хозяйственного успеха. Великие основоположники интеграции запустили механизм, который, преодолевая сбои и обходя препятствия, набирал обороты несколько десятилетий. Венцом европейского взлета стал крах коммунизма и появление вереницы стран, выстроившихся в очередь на вступление. Всем хотелось приобщиться к пространству мира и процветания, которое казалось почти совершенным даже на фоне «американской мечты».
Аура невероятных достижений сопровождает Европейский Союз до сих пор, хотя ситуация быстро меняется отнюдь не в пользу ЕС. Привлекательность обернулась обратной стороной. Прием за короткое время сразу 12 новых членов расстроил систему управления сложным межнациональным образованием, а попытки реформ европейских институтов ситуацию не исправили. Европейские чиновники привыкли ссылаться на опыт 1960-х и 1980-х годов – тогда европейское объединение тоже переживало кризисы, из которых выходило окрепшим. Это правда, но оптимисты предпочитают не замечать, насколько изменилась с тех пор глобальная обстановка.
Тогда, во-первых, состав сообщества был довольно ровным – страны схожего политико-экономического уровня и культурно-этнического состава. Во-вторых, существовали внешние «скрепы» - советская угроза и американский патронат в военно-политической сфере. В-третьих, Европа оставалась неоспоримой авансценой мирового театра.
Сейчас в Евросоюз входят весьма разношерстные государства, что само по себе приводит к нарастанию внутренних дисбалансов (от споров о трансфертах и фактического неравноправия разных стран-членов до известной проблемы цыган, которые являются гражданами ЕС). При этом, несмотря на явную усталость от расширения, остановиться невозможно, по крайней мере, до того, как приняты балканские страны. В противном случае очаг нестабильности на Балканах грозит вспыхнуть вновь, создав Старому Свету огромные проблемы. Одновременно в Европе нарастает правая волна – как реакция на приток лиц иной культуры с востока и юга. Отсюда успех антииммигрантских партий в одной стране за другой и рост общественных настроений в пользу «крепости Европа», что ограничивает возможности в глобальной экономике. Кстати, борцы с иммиграцией, как правило, резко негативно настроены и к европейскому объединению.
Что касается факторов, скрепляющих извне, то консолидирующей угрозы больше нет, а Америка постепенно теряет интерес к Европе. И из-за того, что основные мировые события происходят теперь в других частях мира, и потому что сами европейцы не готовы помогать США – они не хотят воевать где-то далеко от своих национальных границ и сокращают военные расходы. При этом Европа не привыкла к самостоятельности, особенно в сфере безопасности – без патроната со стороны Соединенных Штатах она чувствует себя неуверенно.
Наконец, изменилась среда – давление глобализации проявляется не только в волне иммиграции, но и в напоре дешевой азиатской продукции, а теперь еще и азиатских, в основном китайских, капиталов, к которым Запад не знает, как относиться. С одной стороны – деньги они и есть деньги, с другой – не избавиться от подозрений, что это инвестиции с «двойным дном», которые превратятся в политическую удавку (это, кстати, особенно относится к российским капиталам). Протекционистские позывы налицо.
ЕС вроде бы занимается поиском своего места в новом мире, но на практике это превращается в свою противоположность – сообщество увязло во внутренних разбирательствах, которые поглощают массу энергии и уйму времени. А времени как раз у единой Европы не в избытке, поскольку современное развитие идет намного быстрее, чем когда-нибудь. Политики еще осмысляют одну ситуацию, а она уже совсем другая. Осознание собственной неэффективности ведет к растущему раздражению и толкает отдельные страны к самостоятельным действиям, что только усугубляет ситуацию.
Европейские трудности, вероятно, кое у кого в России вызывают злорадство – уж очень с большим апломбом Европейский Союз еще недавно учил россиян «европейским ценностям». Но если отвлечься от этого неблагородного чувства, то слабость Европы – плохая новость для России.
Европа исторически выступала для нашей страны стимулом к развитию, тем стимулом, которого почему-то постоянно не хватало внутри. Желание тянуться за более продвинутой частью света продвигало изменения. Сейчас нам по-прежнему много чему есть учиться у Европы, но общее снижение динамики негативно сказывается и на убедительности европейского примера. А сама по себе Россия отчего-то часто была склонна возводить собственную отсталость в принцип и ей гордиться.
В то же время в геополитическом плане проседание Европы и рост Азии сулит России серьезные вызовы на востоке – в азиатской политике Москва явно не первоклассный игрок, каковым она все-таки остается на европейском направлении. И если постоянные трения и даже свары России и Европы – это конфликты в одной цивилизационной семье, разрыв с которой фактически невозможен, то на азиатском фронте мы даже не очень понимаем, как себя вести. Можно, конечно, продолжать арьергардные бои в Европе насчет архитектуры европейской безопасности – до тех пор, пока это не будет интересовать никого, кроме самих бойцов.
В идеале потенциал России и Евросоюза следовало бы объединить – экономики взаимодополняемые, культура и история общие, отставание от лидеров мирового роста схожее. Пока мешает инерция – ценностные различия представляются непреодолимыми, а холодная война в головах никак не прекратится. Со временем препятствия покажутся совершенно незначительными. Но не было бы тогда уже поздно, потому что отставание стало необратимым…
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Европа исторически выступала для нашей страны стимулом к развитию, тем стимулом, которого почему-то постоянно не хватало внутри. Желание тянуться за более продвинутой частью света продвигало изменения. Сейчас нам по-прежнему много чему есть учиться у Европы, но общее снижение динамики негативно сказывается и на убедительности европейского примера. А сама по себе Россия отчего-то часто была склонна возводить собственную отсталость в принцип и ей гордиться.
