Дверь распахивается настежь, и в комнату врывается сияющий Адам Михник, который кричит на ходу: «Михаил Сергеевич! Это он! Это Лю! Китайский диссидент получит Нобелевкую премию!» Михаил Горбачев старается сохранить спокойствие. Дело в том, что сейчас он дает пресс-конференцию в рамках организованного им в Софии семинара по отношениям между Россией и ЕС. На него направлен десяток камер, однако по его глазам заметно, как он рад новости, которую принес ему один из лидеров польских диссидентов.
«Адам, если у тебя есть вопрос…» - реагирует он, но по его лицу видно, как он вспоминает китайских студентов с площади Тяньаньмэнь во время визита в Пекин в 1989 году, падение берлинской стены, распад СССР, Ельцина, Путина и слова о его провале и успехе китайского пути, которые он слышит последние двадцать лет. Этот человек, который всегда стремился к демократии и отвергал силовые методы, до настоящего времени мог рассчитывать в лучшем случае на снисходительность, тогда как все похвалы доставались политической партии, которая утопила в крови демократические чаяния китайского народа и сделала выбор в пользу дикого капитализма.
Все это большая несправедливость современной истории. Но вот, в момент, когда его мечта об «общем европейском доме» вновь приобретает актуальность, польский друг-диссидент сообщает об успехе одного из участников таньанменьских событий, искренне считая ее их общей победой. Хоть Михаил Горабачевн и пытается быть сдержанным – в соответствии с форматом конференции, чувство удовлетворения от политического реванша ему скрыть не удается.
Проводя параллели между Китаем и Россией, люди забывают не только и не столько о вопросах морали. Они забывают, что за плечами первой страны 40 лет коммунизма, а у второй – все 70, что первая является наследницей тысячелетий рыночной экономики, тогда как вторая была феодальным и аграрным государством до середины XIX века, что китайцы были в итоге гораздо лучше подготовлены к интеграции в мировой рынок, чем россияне.
Забывают также о том, что Китай оставил позади «Культурную революцию», когда в России вновь возрождался массовый террор, что китайское единство было настолько же настоящим, насколько советское было искусственным, и что с политической точки зрения разрыв с коммунизмом прошел в Москве гораздо тяжелей, чем в Пекине. В-третьих, все забывают о том, что Запад, который привык разыгрывать карту Китая против России, способствовал переходу Пекина к новой системе, но ничего не сделал, чтобы облегчить задачу Горбачеву. Наконец, люди забывают о том, что в своей погоне за снижением стоимости производства американские и европейские компании предпочли китайскую диктатуру российской нестабильности и стали, таким образом, главными авторами китайского чуда.
Только сейчас, двадцать лет спустя, когда Дмитрий Медведев ищет способы экономической и политической модернизации своей страны в сотрудничестве с Европой, китайскому руководству пришлось столкнуться с проблемой демократии. Связано это с растущей пропастью между расслоением китайского общества и приверженностью существующего режима однопартийной политической системе. К тому же сам договор, который лег в основу власти в Китае, стремительно теряет актуальность.
Со времени Тяньаньмэня между китайским обществом и властью существовало своего рода соглашение (постепенное улучшение уровня жизни в обмен на отказ от свобод), которое превосходно работало до этого года, так как экономика продолжала неуклонно расти при полном отсутствии какого-либо организованного протестного движения. Экономический рост и диктатура. Китайская модель казалась чем-то уже давно устоявшимся, однако этой весной пришедшая из деревень рабочая сила не выдержала чрезмерной эксплуатации, что вылилось в масштабные забастовки, которые должны были заставить власть пересмотреть свой взгляд на оплату труда.
Впервые по китайской конкурентоспособности был нанесен удар, что особенно важно с учетом растущего давления на Пекин по вопросу заниженного курса юаня: Западу совершенно не нужен валютный демпинг, который может привести к краху его собственной промышленности. Соглашение должно быть пересмотрено. Интересный факт: за пять дней до присуждения Нобелевской премии стороннику демократизации режима Лю Сяобо премьер-министр страны Вэнь Цзябао сам попал под цензуру собственных СМИ, после того как заявил CNN о необходимости проведения «политических реформ».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Дверь распахивается настежь, и в комнату врывается сияющий Адам Михник, который кричит на ходу: «Михаил Сергеевич! Это он! Это Лю! Китайский диссидент получит Нобелевкую премию!» Михаил Горбачев старается сохранить спокойствие.
