Самое видимое – недостаток миротворцев и мониторинга в зоне соприкосновения

Собеседник «Жаманака» - ведущий эксперт Германского института международной политики и безопасности Уве Хальбах.

- Большая часть депутатов Европарламента убеждена в том, что лучший вариант для сохранения режима перемирия в Нагорном Карабахе - это размещение в зоне соприкосновения (вооруженных сил Азербайджана и Нагорно-Карабахской Республики, - прим. пер.) миротворческой наблюдательской миссии со стороны ЕС, а также укрепление демократических структур на месте. Об этом свидетельствует социологический опрос, проведенный по заказу организации «Европейские друзья Армении», в котором приняли участие более 100 депутатов Европарламента из разных стран. О чем это говорит? Насколько реальной можно считать эту идею и созрела ли необходимость размещения таких сил?

- Самая видимая военизированная уникальность карабахского конфликта - это нехватка миротворцев и мониторинга в зоне соприкосновения. Эта нехватка стала причиной нескольких инцидентов в зоне соприкосновения в июне и августе этого года. В этом контексте двойная  военная риторика Баку и размещение миротворческой наблюдательской миссии в зоне соприкосновения, являются серьезным вызовом. До этого ЕС проявлял умеренное отношение к нагорно-карабахскому конфликту, говоря, что другие структуры, как, например, ОБСЕ, контролируют ситуацию. Размещение миротворческой наблюдательской миссии было бы проявлением политики ЕС к важному конфликту на Южном Кавказе. Однако реализация этой миссии возможна только при согласии всех сторон. Пока что я такого согласия не вижу.

- Россия отказывается продавать Ирану зенитно-ракетные комплексы С-300. Начальник Генерального штаба Вооруженных сил России Николай Макаров недавно заявил, что Россия отказывается от программ снабжения Ирана зенитно-ракетными комплексами С-300. Макаров сказал, что «принято решение не снабжать Иран ЗРК С-300, которого, несомненно, касаются санкции ООН». Как вы прокомментируете это решение, что послужило причиной для такого решения, можно ли его рассматривать в контексте российско-американских отношений?

- Я оцениваю это заявление как проявление ответственности  во внешней политике. Снабжение Ирана зенитно-ракетными комплексами С-300 могло бы рассматриваться как четкое выражение противодействия стараниям международной общественности - принимать санкции против Ирана.

- Может ли пролонгация срока российских военных баз в Армении, а также сотрудничество Москвы и Баку в военной сфере, особенно в контексте возможного предоставления Азербайджану ЗРК С-300,  повлиять на ситуацию на Южном Кавказе? Есть мнение, что эта возможная сделка в большей степени направлена именно против Ирана. Как вы это прокомментируете?

- В первую очередь, я не вижу военно-политических шагов России, которые она совершает в Армении и Азербайджане, связанных с иранским фактором. Более того, военно-политическое присутствие России увеличивается в Каспийском регионе, на Украине - по договору о российском флоте, в Абхазии и Южной Осетии – с появлением военных баз. Все это - факторы военного присутствия и влияния в регионе.

- В течение последних недель политические и экспертные круги Азербайджана высказываются за назначение специального представителя ООН в рамках урегулирования нагорно-карабахского конфликта. Что может изменить специальный представитель ООН в урегулировании карабахского конфликта?

- Назначение такого представителя стало бы проявлением высокого сознания международной общественности по вопросу карабахского конфликта. Но я не думаю, что такой новый институт может привести к повороту в процессе урегулирования. Процесс урегулирования конфликта уже ведется в рамках Минской группы ОБСЕ, но до сих пор не удалось зарегистрировать прогресс.

- Недавно посол Ирана в Азербайджане Мухаммед Багир Баграми заявил, что Иран не может оставаться в стороне от проблем безопасности в регионе, поэтому официальный Тегеран выступает с посреднической миссией за продолжительность мира, установление стабильности, урегулирование проблем в регионе и предлагает странам региона присоединиться к процессу урегулирования, приложить старания для урегулирования региональных конфликтов и приостановить вмешательство внешних сил в этот процесс. С чем связана активизация официального Тегерана в процессе урегулирования карабахского конфликта?

- Это свидетельствует о том, что Иран сознает свою роль регионального игрока не только на Среднем Востоке, но и на Кавказе. Это немного способствует развитию региональной внешней политики Турции. Иран имеет определенное влияние в регионе Южного Кавказа, посмотрите на последние энергетическо-политические соглашения Армениии. Конечно, Иран пока еще очень далеко от влияния другого регионального игрока - России, но не удивительно, что Иран претендует, делает попытки в урегулировании конфликта в регионе. Во время карабахской войны в 1991-92 гг. он уже сыграл такую роль.  

- Азербайджанские эксперты, указывая на последнюю встречу Барак Обама – Ильхам Алиев, убеждают, что Белый дом имеет реальную программу сотрудничества с Азербайджаном, На каком этапе сейчас азербайджано-американские отношения?

- США и Азербайджан находятся на уровне двусторонних добрососедских отношений. Напряжение в этих отношениях появилось в прошлом году. Потом в США прозвучали мнения, что Белый дом не может позволить себе пренебрегать Азербайджаном, и что именно это государство со своим  экономическим и геополитическим весом является основным партнером американской политики в регионе. Азербайджан, например, для США имеет логистическое значение в аспекте операции в Афганистане.

Перевод: Гамлет Матевосян