Давайте поиграем в такую игру. Что может быть общего у либерального нью-йоркского журналиста, с одной стороны, и кандидата в Конгресс США, поддерживаемого консервативным движением Tea Party, с другой?
Попробуйте догадаться, кому из них принадлежат какие из следующих высказываний:
«На сегодняшний день есть только один источник опасности, который угрожает самому существованию США, — Китай».
«Все опасаются, что китайцы, [перекупив крупнейшую канадскую компанию по производству удобрений], начнут поставлять этот ценный товар [уже не в США, а] в Китай, тем самым оставив другие страны без удобрений».
«Идет самая настоящая гонка. Нельзя допустить, чтобы Китай обогнал нас в какой-либо области исследования, добычи или использования полезных ископаемых».
«Неужели мы допустим, чтобы китайцы завладели крупнейшей в мире компанией по производству удобрений?»
«Если для вас небезразлично, будет ли мир завтра обеспечен продуктами питания, вас не может не волновать судьба этой сделки».
Итак, знакомьтесь: (1) Эндрю Росс Соркин, заместитель редактора отдела деловых и финансовых новостей в New York Times; и (2) Иларио Пантано, кандидат от Республиканской партии по 7-му избирательному округу в штате Северная Каролина, баллотирующийся при поддержке движения Tea Party.
Пантано, в прошлом офицер морской пехоты, во время нынешних выборов оказался в центре внимания из-за того, что во время его службы в Ираке на него было заведено уголовное дело. Его обвиняли в убийстве двух задержанных иракцев.
Впоследствии обвинения были сняты, но либеральная американская пресса его все равно недолюбливает.
Эндрю Росс Соркин, насколько нам известно, никогда ни в чем не обвинялся.
Наоборот, он известный финансовый обозреватель, автор нашумевшей книги и частый гость на телевизионных ток-шоу — от PBS до Daily Show с Джоном Стюартом.
Так почему же эти два совершенно разных человека говорят в один голос?
Причем их высказывания настолько похожи, что мы не будем раскрывать секрет и рассказывать, кто из них что сказал.
«Скоро здесь будут страшные китайцы!»
Ответ простой: да просто потому, что кто-то в США когда-то давно решил, что народу нужны «страшилки». На протяжении многих десятилетий эту роль благополучно играл Советский Союз.
Благодаря СССР, оправдать можно было что угодно — от космической гонки (что есть хорошо) до вмешательства в дела других стран (что есть плохо) и до создания чудовищных орудий массового убийства (что уже совсем никуда не годится).
Потом, когда Советского Союза не стало, освободившееся место занял радикальный ислам.
Но по прошествии 15 лет главный злодей, страшный и неуловимый Усама бин Ладен, как-то уже не очень пугает простых американцев.
Зато Китайская Народная Республика, тем временем, быстро и без шума двигалась ко все новым и новым достижениям.
В этом году она уверенно обогнала Японию, и теперь именно Китай является «экономической державой номер два» в мире. И вот, видимо, в «державе номер один» кто-то решил, что пришло время раскрутить тему «китайской угрозы».
Когда компания Google столкнулась с проблемами в Китае, все телеканалы только об этом и говорили. Зато потом, когда Google и китайские власти решили конфликт полюбовно, все как будто воды в рот набрали.
То-то порадовались ветераны холодной войны, когда по телевизору показывали парад Народно-освободительной армии! Вот они, злые, опасные китайцы, да еще и в формате высокого разрешения! На каждом экране, в каждом доме!
А то, что по сравнению с военным бюджетом США военные бюджеты следующих десяти стран, в том числе и Китая, выглядят каплей в море, — это, конечно, никого не волнует.
Ну и, естественно, практически все американские газеты в этом месяце кричали о том, что Нобелевская премия мира в этом году присуждена китайскому диссиденту Лю Сяобо.
Мы, конечно, не понимаем по-китайски и редко смотрим китайское телевидение.
Но вот интересно: неужели китайские СМИ тоже рассказывают только об американских диссидентах и узниках совести? Например, о Леонарде Пелтиере или о Мумия абу-Джамале… Неужели китайское телевидение занимается тем, что показывает атомные авианосцы США — все 12 штук?
Или китайские СМИ могут думать о чем-то другом помимо «внешней угрозы»?
