Министр Франко Фраттини дал ценное интервью газете «Occidentale”, цель которого прояснить стратегию и задачи итальянской внешней политики накануне ближайшей встречи в верхах в Лиссабоне. Фраттини отталкивается от отношений, установившихся между Римом и Москвой, переходит к анализу значения и роли НАТО, ясно высказывается по поводу стратегических намерений МИДа Италии по отношению к Балканским странам и Турции, а в конце размышляет о нашем дипломатическом корпусе и роли Италии в Европе.
- Министр Фраттини, начиная со встречи в Пратика ди Маре, Италия предлагала интегрировать Россию в евроатлантическую систему безопасности. Создается впечатление, что Франция и Германия подхватили инициативу Берлускони. Что намерена сказать, а в особенности сделать в Лиссабоне Италия в свете того факта, что ей принадлежит некоторый приоритет в Евро-Российских отношениях?
- В прошлом году мы активно работали вместе с Францией и Германией над укреплением сотрудничества Совет НАТО-Россия и продолжим деятельность в этом направлении и в будущем. С «перезагрузкой» отношений между Москвой и Вашингтоном появилась конкретная надежда, что будут положительные результаты в многосторонних связях и произойдет качественный скачок в работе Совет НАТО-Россия (NRC). Генеральный секретарь НАТО Расмуссен полностью поддерживает такой ход событий, а Италия будет активно, решительно и с прицелом на будущее ему содействовать.
В конце концов, мы играли значительную роль, отстаивая необходимость встречи NRC в Лиссабоне, на которой можно будет договориться о длительном партнерстве с Москвой, несмотря на существующие расхождения, начиная с вопроса о Грузии.
Безопасность в Европе никогда не будет полной без привлечения Москвы: участие России в системе противоракетной обороны — это одна из наиболее многоообещающих областей сотрудничества. В центр диалога как о расширении НАТО, так и о коллективной безопасности должны быть поставлены взаимное доверие и прозрачность отношений. Мы надеемся, что результаты встречи НАТО-Россия будут достигнуты именно в этом направлении. У нас с Россией, так же как и у НАТО с Россией одинаковые стратегические интересы не только в Европе: следовательно, в интересах всех участников избегать игр с нулевым результатом.
- НАТО была создана более пятидесяти лет тому назад как противовес Советам. С тех пор мир радикально переменился, и, кажется, не имеет смысла привлекать в нее новых потенциальных членов, таких, как Россия. Вы не думаете, что пришло время создать новый организм, включающий других членов? Какова стратегическая идея Италии в этом отношении?
- НАТО по своему статусу и определению представляет собой союз свободных государств и является организацией, открытой для приема новых членов. Любая страна, которая хочет и может внести свой вклад в коллективную безопасность, континентальную и североатлантическую, может надеяться стать ее участницей, включая Россию. На это нет никаких запретов и препятствий. Что касается политических условий, думаю, что полный переход России к постсоветскому периоду — это реальность, которую НАТО начала принимать во внимание больше десятка лет тому назад. В Лиссабоне мы еще раз подтвердим, что не рассматриваем и не должны рассматривать Россию в качестве врага. Основываясь на этом положении, мы должны в будущем сотрудничать, доверяя взаимным усилиям.
Что касается нового альтернативного «организма» для обеспечения безопасности в Европе, не думаю, что тут можно говорить о конкретной и реалистической политической перспективе. Разрушить Атлантический союз для того, чтобы создать новую абстрактную организацию, — это нереалистическая перспектива. Речь не идет только о приеме новых членов, но об идентичности самой организации. НАТО приняло на себя роль гаранта безопасности также перед лицом новых проблем, начиная с Афганистана. Эта роль незаменима.
Верно, что НАТО не может сама справиться с этими проблемами, она нуждается во все более тесном сотрудничестве с Европейским союзом и другими партнерами, не являющимися ее членами. Если десятилетиями мы рассматривали НАТО как «бастион», то сейчас, я считаю, все должны быстро привыкнуть рассматривать Северо-Атлантический Альянс как возможное стратегическое передаточное звено безопасности между Востоком и Западом. И при таком раскладе Москва призвана сыграть свою роль сотрудничества с НАТО, не противопоставляя себя этой организации.
- Единственный «позитивный» аспект потасовки на стадионе Марасси в Генуе — это выход на первый план переговоров между Сербией и Европейским Союзом. Италия заявляет: Сербия должна войти в ЕС. Отбрасывая в сторону «включение любой ценой», не создается впечатления, что Италия способна сформулировать новое направление политики присоединения Балканских стран, подобное Ostpolitik в отношении ГДР и восточноевропейских стран. Вы готовы опровергнуть это утверждение?
- Это утверждение опровергается фактами: наша политика на Балканах как никогда органична и развивается по многим направлениям. Очень схематично перечислю основные элементы нашей стратегии на Балканах, которая проявляется в растущей институциональной структуризации двусторонних отношений с неизбежными следствиями: а) развивается диалог между гражданскими обществами; б) растет региональное сотрудничество, в) усиливается процесс североатлантической интеграции стран, расположенных на западе Балкан; г) крепнут экономические связи.
В прошлом году именно с целью ускорить и конкретизировать перспективу европейской интеграции Балканского региона я представил план, состоящий из восьми детальных пунктов, поддерживающих интенсивные и динамические отношения, которые несмотря на текущий экономический и финансовый кризис давно характеризуют наш торговый обмен с Балканами. В нем участвуют все страны региона. В Европейском союзе, который включал бы страны, расположенные на Западных Балканах, (и Турцию), заинтересованы не только страны региона, как многие весьма упрощенно утверждают, но его расширение составляет необходимую предпосылку для создания экономически и политически сплоченной Европы от Атлантического океана до Черного моря.
Тесная сеть двусторонних отношений, некоторые из которых усилены межправительственными встречами (Сербия и Албания) или встречами министерских комитетов (Словения и Хорватия), составляет необходимый фон и основу нашей стратегии на Балканах, то есть развитие регионального сотрудничества. Основными инструментами такого сотрудничества, в котором Италия играет ведущую роль, являются Центрально-Европейская инициатива (INCE) и Адриатико-Ионическая инициатива (IAI). Оба эти организма сегодня представляют собой потенциальные инструменты-катализаторы для развития многосторонних ресурсов в осуществлении разнообразных проектов в регионе. Эта их функция в перспективе должна быть соответствующим образом развита. Кроме того, Италия совместно с Грецией и Словенией и в сотрудничестве с Европейской комиссией и с Комитетом регионов разработала Адриатико-Ионическую стратегию, касающуюся пяти приморских стран и Сербии.
И, наконец, последнее, но не менее важное заключается в том, что конкретность и эффективность нашей Ostpolitik по отношению к Балканским странам признана всеми лидерами государств рассматриваемой зоны, с которыми я очень часто встречаюсь. Речь не идет только о признании по отношению к Италии, но о возможностях интеграции на промежуточном периоде, что позволяет гарантировать благополучие и стабильность в регионе.
- Недавно Эрдоган присутствовал на дне памяти, посвященном пятнадцатилетней годовщине резни в Сребренице. Быстрому экономическому развитию Турции сопутствуют тревожные сигналы возрождения амбиций времен Оттоманской империи, которые касаются и Балкан. У вас репутация человека, с энтузиазмом относящегося к Турции. Вам не кажется, что настал момент применить политику стратегического сдерживания по отношению к Анкаре?
- Мы не разделяем тревогу в отношении политики Анкары на Западных Балканах, наоборот, в наших общих с Турцией интересах стабилизировать ситуацию в этом регионе. Италия с особенным интересом наблюдает за турецкой политикой развития добрососедских отношений на Балканах, которая соединяет традиционные элементы, такие, как географическая и культурная близость с новыми веяниями.
«Треугольная дипломатия», осуществляемая как по отношению к Сербии и Боснии, так и в направлении той же Боснии и Хорватии, подпитывает вновь обретенный климат регионального сотрудничества, нарушенный трагическими событиями девяностых годов. В Боснии-Герцеговине, в частности, Италия и Турция действуют совместно для поддержания территориальной целостности и мультиэтнического устройства страны, символа тысячелетнего сосуществования различных этнических групп населения, исповедующих разную религию. Под этим углом зрения мы организовали консультации с Анкарой и хотим, чтобы турецкая дипломатия продолжала свою работу вместе с нами и в соответствии с евро-атлантическими перспективами региона.В действительности, только такая перспектива позволит окончательно отказаться от политики, ведущей к раздробленности и закрытости, и принять новую модель экономического и социального развития, основанную на интеграции и открытости.
В отношении Турции не следует применять стратегию «сдерживания», наоборот, Анкара должна с полным правом стать частью западной системы также через ее присоединение к Европейскому союзу, которое Италия активно поддерживает. Перед нами молодая и динамичная страна, характеризующаяся постоянным экономическим ростом и являющаяся мостом между Европой, Кавказом, Ближним Востоком и Средиземноморьем. Незаменим и ее вклад в качестве гаранта энергетической безопасности, как незаменима ее способность к диалогу со всеми исламскими ближневосточными странами. Влияние, которым пользуется Турция в Центральной Азии, делает ее важным партнером для Европы, которая в скором времени сможет рассчитывать и на турецкий экспорт.
- Мы остались с пустыми руками при назначении послов в важные страны в недавно созданной дипломатической службе Европейского союза. Почему Фарнезине не удалось добиться большего от Верховного представителя Союза по иностранным делам леди Эштон? Имя Д’ Алемы было отвергнуто еще до того, как оно было предложено. Разве это не неуважение к нашей стране?
- Недавнее назначение европейских послов Верховным представителем Союза по иностранным делам леди Эштон — это только первый шаг в создании европейского дипломатического корпуса (SEAE), и во всяком случае в Тирану и в Уганду отправятся представители Италии первой величины. Речь идет только о первом «транше» в распределении иностранных посольств. Принимая во внимание, предназначение 1/3 каждой стране-члену ЕС, Комиссии и Совета, 27 государствам надлежит десяток постов, не больше.
Я не считаю, что Италия не имеет должного влияния в институтах ЕС: процент итальянцев в составе союзных организаций равен 10,5%, а в последние годы рост числа в «среднем звене управления» был даже более быстрым, чем в предыдущий период. На высшем уровне 8 позиций генеральных директоров и заместителей генеральных директоров в Европейской комиссии занимают итальянские политики, растет и участие женщин в Европейской комиссии. Итак, налицо приток итальянских профессиональных политиков в европейские институты, который должен еще увеличиться в ближайшие годы. Тем не менее, мы не удовлетворены нашей позицией на уровне «определения политики» («policy making») и незначительным ухудшением ситуации в занятии высших должностей. Нужно, чтобы итальянцы занимали больше постов генеральных директоров, в частности, в ключевых секторах, касающихся политики конкуренции, государственной помощи и налоговой политики.
Задача, следовательно, состоит в создании в Италии настоящего европейского руководящего класса политиков среди тех, кто имеет отношение к европейским организациям в Брюсселе и к государственному управлению на центральном и периферическом уровне. Министерство иностранных дел, ICE, Союз предпринимателей, Торговая палата вместе с регионами должны принять участие в комадной игре, которая сформирует группу молодых итальянцев для работы в Европейском союзе.
Фарнезина предпринимает меры для воспитания молодых дипломатов с примерно десятилетней карьерой, осуществляя жесткий отбор. Они должны владеть всеми необходимыми знаниями: от права Европейского союза до нормативов, действующих при европейских институтах. Мы также отслеживаем позиции, которые освободятся в ближайшие годы и планируем стратегию воспитания кадров. Результаты проявятся через некоторое время, но в настоящий момент мы уверены, что внесли свой вклад в SEAE, отправив на службу компетентных и профессиональных дипломатов.
- Президент Саркози и кацлер Ангела Меркель хотели бы изменить договор в Лиссабоне, чтобы ввести более соответствующие настоящему моменту нормы, касающиеся государственного долга и бюджетного дефицита. Кажется, Меркель, известная до сих пор своей жесткой позицией, немного снизила критерии. Вы не думаете, что Германия могла «цинично» осознать, что чем больше растет долг других стран, тем относительно большую власть приобретает Берлин?
- Европейский совет 28-29 октября определил новое политическое направление экономического управления ЕС, которое до начала лета должно вылиться в специальные законодательные распоряжения. Все согласны, что необходимо выработать более жесткие правила, чтобы обеспечить выполнение общих обязательств для снижения дефицита и долга и освободить ресурсы для роста экономики и занятости. Мы удовлетворены тем, что была принята концепция «комплексной налоговой поддержки», на которой Италия очень настаивала, убежденная в том, что основной причиной кризиса являются частные финансы.
По инициативе Германии изменения в договоре были предложены с целью создать постоянный механизм урегулирования кризисов, то есть механизм назначения помощи странам еврозоны, которые испытывают трудности в рефинансировании своего государственного долга. Этот новый механизм должен быть введен в действие в конце 2013 года и заменить временные меры, которые были приняты, чтобы с успехом противостоять кризису в Греции. Это совершенно необходимый элемент для придания уверенности рыночной экономике и для обеспечения стабильности зоны евро. В ближайшие недели придется поработать, чтобы подготовить решения Европейского совета в декабре.
Во всяком случае, важно подчеркнуть, что было поддержано предложение ограниченных изменений в Лиссабонском договоре, которое защищала Италия. При этом мы избежали необходимости открыть ящик Пандоры, то есть внесения конституционных изменений текста договора, что привело бы к огромной волоките с непредсказуемыми результатами в процессе ратификации со стороны 27 стран-членов Европейского союза.
- Италия поддержит кандидатуру Марио Драги на пост управляющего BCE? У вас уже выработана стратегия на европейском уровне для продвижения его кандидатуры?
- Нет сомнения, что кандидатура управляющего Драги очень сильная, а его несомненные деловые качества, общепризнанные на европейском уровне, это преимущество для Италии. Но мы еще далеки от окончательного решения, и было бы преждевременно говорить о стратегии на европейском уровне.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Министр иностранных дел Италии прояснил стратегию и задачи итальянской внешней политики накануне ближайшей встречи в верхах в Лиссабоне. Он отталкивается от отношений, установившихся между Римом и Москвой и переходит к анализу значения и роли НАТО.
