Во вторник президент Грузии Михаил Саакашвили должен произнести речь перед Европейским парламентом и протянуть руку России, чтобы положить конец кризису, который начался после войны 2008 года в Абхазии и Южной Осетии. Президент Саакашвили объясняет свою позицию изданию Figaro.
Le Figaro: Удовлетворены ли вы результатами саммита НАТО в Лиссабоне и вашей встречи с президентом Бараком Обамой?
Михаил Саакашвили: Да. Могу даже сказать, что был очень приятно удивлен. Вопрос Грузии не отодвинули на второй план, несмотря на стоящие на повестке дня проблемы: Афганистан, принятие новой стратегической концепции и отношения России и НАТО. После отказа Украины от планов быстрого вступления в НАТО у меня были опасения, что нам не уделят достаточно внимания. В действительности же случилось совершенно обратное. Тон итогового заявления звучит тверже, чем когда-либо раньше. В нем новь говорится о том, что Грузия в будущем присоединится к НАТО, и отмечается ситуация в Грузии в параграфе, посвященном России. Я вернулся из Лиссабона с новой надеждой, убедившись в том, что Грузия никогда не будет разменной монетой на международной арене.
- Беспокоит ли вас сближение НАТО и России?
- Отрицать определенное потепление нет смысла, однако Москва еще должна подкрепить его конкретными обязательствами. Дмитрия Медведева очень тепло приняли в Лиссабоне, но Владимир Путин по-прежнему хочет прийти ему на смену. С другой стороны, если Россия сблизится с Европой и станет цивилизованнее в своих отношениях с остальным миром (президент Саркози, кстати говоря, положил начало этому движению два года назад), это позволит уменьшить паранойю России и улучшить ее отношения со всеми своими соседями. В сознании россиян Грузия была полем битвы с Западом, Америкой и НАТО. Для них это было способом продолжить холодную войну. Даже если Медведев и не собирается подписывать с нами соглашения, конфликтная логика сейчас уже не то, чем была раньше.
- Существуют ли положительные изменения в отношении россиян в зоне конфликта, в Грузии?
- Ситуация в регионе по-прежнему остается трагической. Почти полмиллиона человек стали беженцами, 20% нашей территории оккупировано, мы потеряли две трети нашего побережья. Россия уже начала разведку нефтяных месторождений в Абхазии. Москва отказывается вести переговоры и даже признавать грузинское правительство. Тем не менее, позиция российской элиты также меняется. Немало людей, и в том числе бывшие министры, положительно отзываются о наших экономических реформах, мерах борьбы с коррупцией и нашей реформе полиции, которая вдохновила российские власти. Все это очень важно, так как еще два года назад Грузия воспринималась на 100% враждебным государством. И мы должны в полной мере воспользоваться данной тенденцией.
Первым, кто это понял, был Николя Саркози. Два месяца спустя после войны августа 2008 года он говорил о перспективах открытости России и влиянии, которое бы это могло оказать на соседние страны. Я был настроен скептически, но когда видишь, что происходит сейчас, вынужден признать, что он был прав. Хотя достигнуть этого еще не удалось, уже заметен целый ряд позитивных моментов.
- Готовы ли вы первым сделать шаг навстречу Москве, чтобы положить начало новому диалогу? И разве выступление перед Европейским парламентом не станет для этого удобным случаем?
- За исключением далай-ламы, я – единственный лидер не входящего в ЕС государства, которому дали возможность дважды выступить перед Европейским парламентом: в первый раз я произнес речь четыре года назад, некоторое время спустя после «революции роз». Такой шанс – практически чудо, которым я во многом обязан вмешательству президента Саркози.
Я намереваюсь в полной мере его использовать и взять на себя обязательство о неприменении милы. Это достаточно спорная инициатива, так как у любой оккупированной страны есть право или даже обязанность бороться за свой суверенитет, в том числе и военными средствами. Однако я смотрю на вещи по-иному. Мы уже видели, как Афганистан изгнал советских оккупантов, но страна была разрушена, а проблемы остались. Грузия должна стать современной и европейской страной. Мы просто не можем закончить как Афганистан или Чечня.
Мы использовали все средства, чтобы попытаться напрямую говорить с Россией. Каждый раз наше предложение диалога натыкалось на довольно-таки жесткий отказ. Сейчас мне остается лишь обратиться к авторитету Европейского парламента, чтобы заявить о своем одностороннем решении о неприменении силы. У нас нет никакого желания выступать с оружием в руках против захватчика, какой бы ни была ситуация. Речь идет не о том, чтобы отказаться от наших прав, а о том, чтобы перевести сражение в идеологический, экономический и правовой план. Нам необходимо проявить стратегическое терпение, которое может привести не только к полному освобождению нашей территории, но и примирению с Россией. Подумайте, ведь если нам удастся их прогнать, мы останемся врагами еще на пятьдесят лет. Это нежелательно. Мы не можем пойти на изменение границ нашей страны, но должны найти способ ладить с Россией.
- То есть своим заявлением об одностороннем отказе от применения силы вы протягиваете руку России?
- Именно так. Самым открытым и европейским способом и на европейском собрании. Для подобного предложения нет лучшего места, чем Европейский парламент. Это очень важное испытание, причем не только для нас. Территория ни одной другой страны бывшего СССР еще не подвергалась оккупации. Все эти государства внимательно следят за тем, что произойдет в отношениях России и Грузии.
- Вы предлагаете диалог без каких-либо встречных условий?
- Да. Неважно где, на каком уровне, и безо всяких условий. Нам нужно начинать говорить. Переговоры в Женеве касаются лишь ситуации в регионе. Что касается, например, ВТО [Грузия может помешать вступлению России в организацию, прим. ред.], Москва больше не может действовать так, словно Грузии в принципе не существует. Подобная ситуация ненормальна.
- Может ли Грузия пойти на примирение с Россией, если Абхазия и Южная Осетия останутся под контролем российских войск?
- Нынешняя ситуация в Абхазии и Южной Осетии совершенно неприемлема. Значительному числу жителей обеих республик пришлось покинуть свои дома. Сейчас не сталинские времена. Менталитет стал другим. Ситуация выглядит неправильной в международном плане, как с территориальной, так и правой точки зрения. Не думаю, что это в интересах самой России. Для Москвы это будет непросто, но уже пришло время начинать говорить. Нельзя сводить диалог к этому вопросу, потому что все связано. Россия думала, что если даст что-то Западу, эти вопросы будут забыты. Сейчас она поняла, что это не работает.
- Вы приняли конституционную реформу, которая передает парламенту и премьер-министру часть ваших полномочий, в то время как ваш второй и последний президентский срок истекает в 2013 году. Собираетесь ли вы поступить как Путин и стать в 2013 году премьер-министром?
- Грузия никогда не примет аналога путинской системы. Эта реформа навеяна европейским духом, очень взвешена и не предназначена для какого-либо конкретного политика. У нас есть три года на то, чтобы провести коренные преобразования в области образования, управления экономикой и децентрализации. Эти реформы должны быть доведены до конца к 2013 году, но их реализация была бы поставлена под угрозу, если бы я вел себя как недееспособный политик без будущего, как готовящийся к отставке президент.
- Чего вы ожидаете от Франции?
- Франция – это очень важная для меня страна. Я знаю ее с самого детства, здесь я учился. Кроме того, президент Саркози спас грузинское государство в очень важный для нас момент. Во время войны он использовал имеющиеся у него карты, чтобы добиться невозможного: умерить страсти и спасти этот регион для Европы. Он совершил по-настоящему стратегический маневр, так как если бы Грузия пала, Средняя Азия и Кавказ были бы навсегда потеряны для Европы. После конфликта, когда многие другие страны колебались, мой государственный визит в Париж показал грузинам, что у нас есть верные союзники. Франция – это наш первый и главный партнер.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Президент Грузии Михаил Саакашвили заявил, что у него «нет никакого желания выступать с оружием в руках против захватчика», то есть России. «Мы уже видели, как Афганистан изгнал советских оккупантов, но страна была разрушена, а проблемы остались. Грузия должна стать современной и европейской страной. Мы просто не можем закончить как Афганистан или Чечня», - говорит он.
