Еще несколько лет назад многие называли Россию «энергетической сверхдержавой». Высокие мировые цены на энергоресурсы накануне мирового экономического кризиса и контроль России над нефтегазовым экспортом в Средней Азии лишь подчеркивали это, казалось, неопровержимое утверждение о силе влияния Москвы.
И все же, несмотря на авторитетное мнение, что Россия, вероятнее всего, продолжит в обозримом будущем играть роль энергетической сверхдержавы, этот статус с каждым днем звучит все более анахронично. Наиболее очевидно это в Средней Азии, где Туркмения, Казахстан и Узбекистан неуклонно уменьшают некогда практически полное господство Москвы над региональным энергетическим экспортом, а заодно и разрушают ее статус энергетической сверхдержавы.
Особенно сильно подрывает российское господство в энергетической сфере региона туркменская политика диверсификации энергетического экспорта. На территории Туркмении расположены месторождения газа, которые являются одними из крупнейших в мире. Доказанные запасы газа в стране оцениваются в 24,6 триллиона кубометров, что, с точки зрения совокупных газовых ресурсов, ставит Туркмению на четвертое место после России, Ирана и Катара.
К 2030 году Ашхабад планирует произвести 250 миллиардов кубометров газа, из которых 180 миллиардов кубометров пойдет на экспорт, одновременно работая над уменьшением своей зависимости от России в области энергетического экспорта.
В настоящее время Туркмения экспортирует в Россию 10 миллиардов кубометров газа, что практически в четыре раза меньше, чем в еще недалеком прошлом. Этот спад начался вследствие случившегося в 2009 году взрыва на газопроводе, по которому туркменский газ доставляется в Россию, а также в результате снижения спроса на газ в Европе, вызванного мировым экономическим кризисом — в результате этого Туркмения потеряла миллиарды долларов. Российско-туркменские отношения также стали напряженными, что подтолкнуло Туркмению к более активным действиям в области диверсификации экспортных маршрутов.
На сегодняшний день Ашхабад продает 10-12 миллиардов кубометров газа в Китай, перекачивая весь этот объем по газопроводу, который является крупнейшим в мире. Трубопровод с пропускной способностью 40 миллиардов в год тянется из Туркмении в Китай через Узбекистан и Казахстан. Кроме того, Туркмения экспортирует 20,5 миллиардов кубометров газа в Иран, что стало возможным благодаря строительству второго трубопровода, которое завершилось в начале текущего года. Кроме того, Туркмения выступила с призывом ввести в пределах Организации Объединенных Наций механизм, который гарантировал бы безопасность и стабильность международных поставок энергоресурсов.
Недавно Ашхабад интенсифицировал свои усилия по реализации проектов газопроводов Туркмения-Пакистан-Индия (ТАПИ) и Nabucco, ежегодная пропускная способность которых составляет 31 миллиард кубометров и 33 миллиарда кубометров, соответственно. Эти трубопроводы должны связать Среднюю Азию с Южной Азией и Европой в обход России.
Попытки Москвы воспрепятствовать участию Туркмении в проектах ТАПИ и Nabucco, предпринятые после инцидента с взрывом, ни к какому прорыву не привели. Как сообщалось, заместитель председателя правительства России Игорь Сечин заявил, что во время октябрьского визита в Туркмению российский президент Дмитрий Медведев смог договориться об отсрочке строительства газопровода вдоль побережья Каспийского моря из-за низкого спроса на газ в ЕС. Трубопровод этот предназначается для поставок туркменского и казахского газа в Европу через Россию.
По сообщениям СМИ, Сечин также сказал, что Москва и Ашхабад изучили возможность участия России в проекте ТАПИ. Кроме того, Сечин пренебрежительно отозвался о перспективах Nabucco, который является конкурентом московского «Южного потока». «Учитывая оценки туркменской стороны, европейских и международных экспертов, а также текущую ситуацию на газотранспортном рынке, можно сказать — и я говорю это без сарказма — что никаких перспектив у Nabucco нет», — заявил Сечин.
В ответ на публикации в российских СМИ, со стороны Министерства иностранных дел Туркмении последовала недвусмысленная реакция: «Эта информация не имеет под собой никаких оснований. Опубликованные заявления Туркмения рассматривает, как попытку воспрепятствовать реализации благоприятного курса нашей страны в области международного сотрудничества в энергетической сфере, а также поставить под сомнение выполнение нами обязательств перед нашими партнерами».
Министерство иностранных дел Туркмении добавило в своем заявлении, что никаких окончательных соглашений по поводу участия российских компаний в проекте ТАПИ нет: «Туркмения надеется, что в своих будущих заявлениях российские официальные лица будут руководствоваться чувством ответственности и реализмом».
Туркменский вице-премьер Баймурад Ходжамухамедов подчеркнул, что у страны будет достаточно газа, чтобы экспортировать его в ЕС. Туркмения уже строит трубопровод с ежегодной пропускной способностью в 30 миллиардов кубометров. Он должен соединить газовые месторождения на северо-востоке страны с Каспийским морем, что может облегчить экспорт газа в Европу в будущем.
Тем не менее, некоторые эксперты относятся к ТАПИ, Nabucco и роли Туркмении на рынке энергоресурсов скептически. Они утверждают, что давление со стороны России, альтернативные трубопроводы, проблемы в отношениях между Туркменией и Азербайджаном, финансовые ограничения и нерешенный вопрос о статусе Каспийского моря (которое делят между собой Россия, Иран, Казахстан, Туркмения и Азербайджан) делают Nabucco нереалистичным проектом. Аналогичным образом, нестабильная ситуация в Афганистане и напряженность в индийско-пакистанских отношениях превращают ТАПИ в беспочвенные мечтания.
Однако же, другие эксперты полагают, что у этих проектов имеются неплохие перспективы. Дальнейшее налаживание туркменско-азербайджанских отношений не так уж немыслимо, если учесть национальный интерес этих стран к прямому экспорту газа в Европу. Поставки туркменского газа через Каспийское море также вполне реалистичны, хотя с этим и имеются некоторые трудности. Облегчить реализацию обоих проектов может также сильная поддержка ЕС и США, заинтересованных в диверсификации маршрутов энергопоставок в Евразии.
Что касается проекта ТАПИ, то этот трубопровод может принести финансовые и дипломатические дивиденды Афганистану, Индии, Пакистану, а также другим странам региона. Благодаря ТАПИ Нью-Дели и Исламабад смогли бы диверсифицировать свои источники импорта энергоресурсов, что способствовало бы удовлетворению их растущих энергетических потребности, тогда как Кабул получил бы возможность придать ускорение экономическому развитию страны. Возможное продление ТАПИ до порта Гвадар в Пакистане могло бы в перспективе открыть возможности экспорта энергоресурсов в ЕС и другие точки планеты.
Вне зависимости от того, будут ли реализованы проекты Nabucco и ТАПИ, уже сейчас ясно, что контроль России над среднеазиатским энергетическим экспортом слабеет. Новые трубопроводы, связывающие Среднюю Азию с Ираном и Китаем, уже подорвали энергетические амбиции Москвы на постсоветском пространстве, изменив энергетическую карту Евразии и нанеся удар по приписываемому России статусу энергетической супердержавы. Изменят ли ТАПИ и Nabucco энергетические и геополитические реалии в Евразии еще больше? Время покажет.
Роман Музалевский — эксперт в области международных отношений и безопасности.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Еще несколько лет назад многие называли Россию «энергетической сверхдержавой». Высокие мировые цены на энергоресурсы накануне мирового экономического кризиса и контроль России над нефтегазовым экспортом в Средней Азии лишь подчеркивали это, казалось, неопровержимое утверждение о силе влияния Москвы. И все же, несмотря на авторитетное мнение, что Россия, вероятнее всего, продолжит в обозримом будущем играть роль энергетической сверхдержавы, этот статус с каждым днем звучит все более анахронично.
