Молодые русские в погоне за хоккейной мечтой в провинциальном Онтарио

Международная интрига, которая накрыла тихий Шельбурн (провинция Онтарио), впервые проявилась в случае с Оуэном Беннингтоном влажным пятничным днем в пятницу.

После занятий 15-летний мальчик обнаружил, что его школьный шкафчик взломали. Когда он наконец при помощи вахтера смог открыть его, он нашел записку, в которой было два слова: «Русская сука».

За пять дней до этого Беннингтона и еще пару парней взяла команда Shelburne Red Wings, составленная в основном из русских подростков в возрасте до и около 20 лет, которые пересекли океан, чтобы принять участие в беспрецедентном хоккейном эксперименте – создании первой полностью юниорской хоккейной команды в Канаде.

Восемнадцать молодых игроков, в основном из крупных городов Москвы и Санкт-Петербурга, при поддержке родителей и других членов семьи, которые набрали кредитов, что-то продали и живут в грязи и нищете, чтобы профинансировать путешествие детей в этот городок с населением в 5,5 тысяч человек, имеют бесконечные виды на будущее на этой ферме в Онтарио в часе езды на север от Торонто. Они приехали в погоне за смелой мечтой, столь распространенной среди подрастающего поколения канадцев – играть в хоккей с прицелом попасть в НХЛ. Они приехали, преисполненные веры в то, что эта страна – лучшее место на планете, чтобы играть в хоккей. И что у нас есть чему научить их.

Но то, как их приняли многие члены шелбурнского общества, выглядит скорее как объявление «холодной войны», чем как теплое приветствие.

«Я думал, что люди в городе поддержат столь уникальный эксперимент», - говорит Кен Беннингтон, отец Оуэна, вице-мэр и человек, который помогал размещать Red Wings. «Привезти сюда русских, чтобы они реализовывали свою мечту и играли в нашем городе, что тут может быть не так?»
   
Многое, как оказалось. Кое для кого, кто верит, что ледовые возможности города, тренеры и арбитры должны доставаться только местным ребятам, предложение, которое Шельбурн сделал этим молодым русским, звучало дико неприемлемо. А семью Беннингтонов, якшающуюся с ними, сочли предателями. И они были не единственными.

«Меня злило, как со мной обращались», - мягко говорит Оуэн несколько месяцев спустя после инцидента. «Но я думал, что на этом все кончится».

Юниорская хоккейная лига А региона Greater Metro (The Greater Metro Junior A Hockey League - GMHL) - как отколовшаяся республика - крупнейшая и одна из немногих, действующих без покровительства "Канадского хоккея" (Hockey Canada), национального руководящего органа этого вида спорта.

Половина игроков из 13 команд пятилетней лиги - из Канады, другая половина - из других страна, в том числе из США, России, Финляндии, Швеции, ЮАР и Австралии. И все это к ужасу Hockey Canada, который допускает только североамериканских игроков к участию в юношеских первенствах уровня А (Junior A), а также ограничивает команды в количестве игроков-иностранцев на высшем юношеском уровне лишь двумя.

Если хоккей в значительной мере связывает культурную ткань нашей страны, то эта ткани видимо наиболее густо сплетена в провинциальной Канаде. Катки являются местом для времяпрепровождения, которое скрепляет группы населения. В маленьком городке, где хоккей - это и развлечение, и культура, и социальная сеть, и право первородства, ритуалы, появившиеся из вечерних субботник игр и тренировок на восходе солнца, создают обстановку безграничных надежд.

В Шельбурне это ощущается глубже чем где бы то ни было. Но Шельбурн - расколотый город.

Прибытие Red Wings поставило невинных российских мальчиков в поисках мечты, как и их полных надежд родителей на родине против недалеких местных жителей, провинциальной политики и окружного отделения национальной спортивной организации, старающегося запретить прибыльные конкурентоспособные лиги вместе с иностранцами. Плохие парни против хороших парней. Отдает маккартизмом, только в хоккее.

11 сентября Кен Беннингтон, ребячливый, симпатичный 41-летний мужчина, известный в Шельбурге своей общественной работой в качестве тренера, арбитра и помощника гендиректора Red Wings, впервые сам столкнулся с тем, что его сын уже знал.

Когда он с командой ждал автобуса на первую для Red Wings игру сезона, Джанет Горданье и Шэрон Лонг, члены исполнительного комитета Шельбурнской ассоциации молодежного хоккея (Shelburne Minor Hockey Association), приехали, чтобы спросить Беннингтона о слухах, которые они слышали. Правда ли он набрал трех местных парней, включая своего сына Оуэна, чтобы довести недоукомплектованный состав Red Wings до полного?

Матери зачитали правила Hockey Canada и вынесли строгое предупреждение. Если они зайдут в автобус вместе с российскими игроками, им запретят участвовать в городских молодежных хоккейных мероприятиях. Это была отнюдь не мелкая угроза.

"Они были словно Кэгни и Лэйси*, - говорит Беннингтон, - они пришли прямо ко мне и хотели узнать, какие местные ребята были в команде. Это было очень неприятно. Это мои соседи". В автобус сели все.

"Мы хотели быть уверены, что эти игроки и их семьи знали, что случится, если они будут играть с этой командой, - говорит Горданье, - если бы это был мой сын, я бы хотел знать, с чем ему предстоит столкнуться. Мы не хотим, чтобы эти мальчики пострадали".

Две недели спустя Беннингтон, на протяжении 13 лет работавший арбитром и основатель местной ассоциации рефери, получил e-mail, в котором ему сообщили, что в его услугах Шельбурнская ассоциация молодежного хоккея более не нуждается.

Местным ребятам, которые надели свитеры Red Wings, в этот день запретили играть в рамках мероприятий местной молодежной хоккейной системы, которая их взрастила, по крайней мере на льду.

Слухи быстро распространились по городу и в школе. Однажды его не дождался автобус, который вез хоккейную команду его средней школы. Вскоре он ушел из команды. В школе начали дразнить.

"Как только начался сезон, каждый раз как я спускался в вестибюль, люди могли сказать что-то вроде "Смотри-ка, суперзвезда идет" или "Тебе не помочь наполнить фляжки?", - рассказывает Оуэн. "Это очень расстраивает. Но теперь у меня есть значительно более высокий уровень игры, чем если бы я играл в шельбурнский молодежный хоккей. Я хочу играть в НХЛ, так что я что-нибудь сделаю для этого. Надеюсь, смогу найти другой путь". Кен Беннингтон озадачен и озабочен недоброжелательностью, которую вызвали Red Wings - что-то, чего он совсем не ожидал, когда попросил своего сына поиграть за российскую команду, которую он сам пригласил".

"Я думал (Оуэну) будет тяжело подстроиться под полностью русскую команду, - говорит Кен, - но это-то как раз оказалось не проблемой. Вместо того ему пришлось бороться за то, чтобы соответствовать требованиям своего собственного родного Шельбурга. Я понимал, что мы действуем вне правил. И мальчики знали. Что меня расстраивает, так это то, что это буквально мои соседи, чьих детей я тренировал и судил в матчах годами, кто пошел против меня.

"Я изгой".

В 2008, недовольная небольшим, но растущим числом неутвержденных/нератифицированных лиг, организация Hockey Canada выпустила директиву, которая объявляла организации, подобные GMHL, "лигами вне закона". В июле 2009 правило было распространено и на молодежных игроков в хоккей. Политика заключается в том, что теперь любой - будь то спортсмен, судья, тренер или даже вольнонаемный работник катка - кто участвует в деятельности "незаконной лиги", не имеет права участвовать в программах Hockey Canada  в течение сезона, и вдобавок должен подавать апелляцию, чтобы его восстановили.

"Задача этой политики - противодействовать лиге, которая набирает игроков, не возвращая ничего в систему, - говорит Глен Маккерди, вице-президент по услугам в области членства, - мы не стараемся быть деспотичными. Но у нас наблюдается недостаток площадок по стране, и мы бы предпочли использовать наш лед, чтобы развивать и взращивать наших собственных игроков".

В Шельбурне появилось неформальное сообщество, целая агентурная сеть начала выискивать участников GMHL. Местные жители стали выбирать, на чьей они стороне.

"На нас бросают неодобрительные взгляды в продовольственном магазине, - говорит Шэрон Лонг, - но есть и люди, которые благодарят нас за то, что защищаем их детей и общество".

"У Hockey Canada есть свои причины, - добавляет Джанет Горданье, - я не обладаю достаточной полнотой информации, чтобы понять, почему они это делают. Все, что я знаю, так это то, что нам нужно претворять это в жизнь".

Жители Шельбурна, не имеющие никакого отношения к делам с Red Wings, начали беспокоиться, что их назовут предателями, если увидят, что они так или иначе поддерживают команды. Тетя Оуэна, Карен Маккаллум, взволновалась, что ее собственным детям запретят играть в юношеский хоккей, если она будет приходить на игры своего племянника.

Киган Левек, один из местных игроков Red Wings, также столкнулся с критикой в школе. "Теперь все боятся", - говорит его отец Кейт.

10-летний Джейкоб, сын Тони и Кэрол Берарди, был предупрежден, что его исключать из его хоккейной команды, потому что он работал мальчиком-помощником в Red Wings - работа, которую он обожал, но быстро оставил. Марк Тэйлор, местный офицер полиции и рефери-ветеран в Юношеской хоккейной ассоциации Онтарио (Ontario Minor Hockey Association), специально избегал судейства на играх GMHL. Но даже при этом ему "пригрозили увольнением", потому что он поселил у себя двух русских.

Тэйлор считает, что команда Red Wings - хорошее дело, и для города, и для его семьи.

Каждый вечер за ужином игроки учат Тэйлоров какому-нибудь новому слову по-русски. Их 14-летний сын обожает их. Но это обернулось конфликтом пары с давними друзьями и коллегами.

"Мы сидим за ужином вместе за одним столом, - говорит он, - но их не заботит развитие шельбурнского юношеского хоккея, их заботит развитие их собственных детей. Это эгоистично и самолюбиво".

Источники в лиге говорят, что десятки игроков, официальных лиц и тренеров были исключены из уже утвержденных хоккейных программ за их участие в GMHL.

За прошедший год около десятка официальных лиц, которые работали на этих играх, были отлучены Hockey Canada, говорит Эл Зиммер, давний утвержденный арбитр, который ушел два года назад и работает главным судьей GMHL. "Если вы пришли сюда, вас занесут в черный список", - говорит он.

В октябре Зиммер узнал, что конфиденциальный документ лиги - список из ее 60 официальных лиц - каким-то образом попал в руки Юниорской хоккейной ассоциации Онтарио. Буквально в течение нескольких дней люди, которые работали с GMHL, но при этом совершенно не выделялись и вели себя тише воды, ниже травы, подали в отставку, чтобы сохранить свой статус в Hockey Canada.

Зиммер подал жалобу канадскому уполномоченному по вопросам сохранения тайны личной жизни, чья служба назначила следователя по этому делу. "Это отвратительно, мерзко, сейчас хуже чем когда бы то ни было", - говорит Зиммер. "Эти люди приходят к нам, желая больше работать… Они хотят альтернативы. Многие не имеют успеха, пробираясь через программы Hockey Canada".

Как и судьям, GMHL дает игрокам больше возможностей и доступ к очень конкурентоспособному хоккею. И для лиги вне закона, на обочине государственной системы развития, она смогла добиться удивительного успеха.

В ноябре Columbus Blue Jackets узнали о юном даровании из Red Wings Станиславе Дзахове, 17-летнем снайпере из Москвы, который набирает в среднем больше трех очков за игру. В июне словацкий правый нападающий по имени Матус Матис, который играл за входящих в лигу Bradford Rattlers, был отобран 18-ым в общем списке командой Major Junior Chicoutimi Sagueneens.

Все больше и больше юниорские вербовщики обращают внимание на игры. "Мы знаем про лигу, - говорит помощник генерального директора Blue Jackets Дон Бойд, - мы ищем, приглядываемся к ним, и я уверен, каждая команда в лиге поступает так же в отношении игроков там".

Основатель GMHL Боб Рассел, бывший центровой (?), который ярко выступал в Sudbury Wolves перед тем как провести два сезона в середине 1970-х с Edmonton Oilers, заявил, что его молодая едва оперившаяся лига уже проложила себе дорогу в большой хоккейный мир.

"Нас приняли, - говорит он, - наша цель показать таланты со всего мира реализуется. Мы не делаем ничего незаконного. Нас не финансирует правительство. Это частное предприятие. (Hockey Canada) не может прийти и угрожать частной компании".

"Я верю в Hockey Canada. Это величайшая хоккейная организация в мире. Но при этом мне не нравится ее политика рекрутирования. Людей взращивают. Мы же открываем границы и позволяем любому приезжать и смотреть, что тут у нас имеется".

"Мы приглашаем людей со всего мира приезжать сюда. А хоккей - это та область, где мы показали, что мы лучшие в мире. Я этого не понимаю".

Намерение и отношение, говорит он, так же открыто и мультикультурно, как и сама Канада. И она также помогает канадским детям.

Трое шельбурнских ребят из Red Wings сейчас играют на гораздо более высоком уровне, чем если бы они оставались в местной системе. "Они оказались в лучшей ситуации в смысле хоккея", - говорит Рассел.

Вдохновленные обещаниями ускоренного хоккейного образования и загадочным обаянием родины этого спорта, российские семьи платят сумму, эквивалентную 20 000 долларов в год, чтобы послать своих сыновей в Канаду. Часто большие семьи вскладчину собирают деньги, чтобы профинансировать этот драматический "прыжок в неизвестность".

Для мальчиков давление отличных результатов в очаге хоккея с высокими ставками, языковой барьер, неожиданные ссоры и мало времени на то, чтобы проявить себя, может способствовать росту их обособленности, отдалению от других.

Их выступления на льду в ходе этого восьмимесячного сезона в большой степени определят, перейдут ли они на более высокий уровень или же скрепя сердце примут жизнь без хоккея.

"Я не думаю о проигрыше, потому что когда думаешь, что проиграешь, гораздо больше шансов, что это таки случится", - говорит Максим Приходченко, защитник ростом 6 футов 5 дюймов (6-foot-5 in socks).

Его мама Инна работает бухгалтером, а отец Александр электриком в Санкт-Петербурге. Они с радостью платят за сына, который следует своей мечте.

"Он встает в 3 утра, чтобы посмотреть игры НХЛ по кабельному ТВ, - рассказывает Максим о своем отце, - он мечтает о том, чтобы я играл в высшей лиге - в НХЛ".

Скромная двухкомнатная квартира Александра и Инны на окраине российской культурной столицы полна предметов, которые напоминают об их единственном ребенке; улыбающееся лицо Максима на экране компьютера, его гитара в углу, его любимая кошка Симона, свернувшаяся меховым клубком на полу.

"Мы хотим для нашего сына самого лучшего, - говорит Александр, - я хочу, чтобы он проверил себя".

Максим уехал из дома, когда ему было 11, уехав играть и тренироваться с региональной командой за 600 км от дома, а позднее в Москву. Три года спустя он уехал в Канаду, чтобы играть в Bradford Rattlers в GMHL, а в этом сезоне пришел в Red Wings.

"Не всегда хорошо, когда дети уезжают из дома в столь юном возрасте, но если видишь, что твой ребенок талантлив, и действительно этого хочет, это то, что ты должен сделать, - говорит Инна через переводчика, ее голос надламывается, затем переходит в шепот, - это трудно, но это жизнь. Жизнь диктует тебе это сделать".
До последнего времени пара вела существование на уровне среднего класса, но им пришлось продать свой джип, чтобы помочь оплатить хоккейные расходы Максима. "Это большая жертва, но это очень продуманное решение", - говорит Александр. Не считая всего того, от чего они отказались, семья знает - в том, что касается их мечты, время на исходе.

Александр держит фотографию московского ЦСКА 2007 года - команды своего сына, и указывает на двух игроков - Максима Гончарова и Никиты Филатова. Оба были взяты в НХЛ - Гончаров в пятый раунд, 123-ий в общем списке - "Фениксом" в 2007 году, а Филатов в первый раунд - шестым в общем списке - "Коламбусом" годом позже. Гончаров сейчас в АХЛ, а Филатов - в Blue Jackets.

В 20 лет лучшая надежда Максима - попасться на глаза вербовщику и осесть в Американской лиге или лиге Восточного побережья. У него нет запасного плана. Хоккей это все чего он хочет.

"Что бы ни случилось, я сказал ему, что он может оставить хоккей и делать то, что хочет, - говорит Александр, - я только спрашиваю его "Не пожалеешь ли?"

Возвращаясь в Шельбурн, в светлый двухэтажный дом Кена и Робина Беннингтонов с четырьмя спальнями в самом конце лиственного тупика, Максим принимает близко к сердцу слова отца. "Я хочу этого, я правда хочу этого", - говорит он.

На журнальных столиках и на стенах дома Беннингтонов - повсеместно принятые изображения родительской хоккейной мечты - командные фото Оуэна разных лет, в коньках и в свитерах. Подвал завален хоккейными клюшками, наколенниками и другим инвентарем. Стены увешаны фотографиями Уэйна Гретцки и Бобби Орра, полки ломятся от юношеских хоккейных трофеев. В эти дни картину дополняют трое русских, на стульях перед телевизором. Вместе с Максимом - капитан команды Никки Васильев и Артем Гаврилов, 19-летний правый нападающий из Подмосковья. Каждый платит 500 долларов в месяц, чтобы жить с Беннингтонами.

Для Гаврилова это первый выезд из России, и его английский - самый слабый в команде.

"Мои родители небогаты, - говорит он, вспоминая их реакцию, когда он спросил, может ли он поехать в Канаду, чтобы играть в хоккей, - "Не знаю, как ты мог бы поехать", - сказали они. Так что вся моя семьяи - двоюродные братья, дяди, друзья - все дали мне денег, чтобы я мог поехать".

Но этого не хватило. Гаврилов набрал только 3 тысячи долларов из требуемых шести с половиной тысяч, чтобы оплатить счет Red Wings, и это еще без учета расходов на жилье и на жизнь.

Он разорен. Его виза не позволяет ему работать, но он отчаянно хочет остаться. "Моя мечта - играть в хоккей в Канаде".

Команда дала Гаврилову время, чтобы оплатить счет, но он не знает, откуда могли бы взяться деньги. "Это давит, - говорит он, - я постоянно думаю об этом, когда не играю".

Никто не ощущает напряжение больше, чем его родители, Анатолий и Ольга, которые смущаются показывать посетителю свой дом в Чехове, тусклом городе из серых зданий - бывшем военном командном пункте, связанном с Кремлем подземной веткой метро - примерно в часе езды к югу от Москвы.

Это что-то большее нежели просто лачуга в конце грунтовой дороги, построенная в 1960-х. Пара всегда хотела отремонтировать ее, как их соседи, но никогда не могла себе это позволить. Стены из шлакоблоков, крыша – гофрированный металл, пол – щитовой настил, изнутри стены покрыты обветшалыми обоями. Ольга – офис-менеджер, Анатолий – шофер, и большая часть их доходов идет на артемовское увлечение хоккеем. Они погрязли в долгах, и Ольга пошла на вторую работу.

"Мы люди, которые изобретают трудности, а потом сами преодолевают их, - Ольга, элегантная женщина с горящими глазами, говорит через переводчика, - если ты чего-то хочешь, это обязательно будет трудно, и придется бороться, пробиваться".

Артем уже в раннем возрасте демонстрировал необычные спортивные способности, и его влекло к спорту.

В четыре года он уже умел отжиматься. Когда ему исполнилось девять, Ольга начала возить его на хоккейные тренировки в городке в 40 минутах езды на раздолбанной машине, которую семья купила в кредит, польстившись на большой багажник, чтобы возить хоккейные принадлежности.

Российский журналист, который посещал школу Артема, когда мальчику было девять, спрашивал класс, кем они хотят быть когда вырастут. Артем уже тогда ответил: "Спортсменом".

"Было видно как он этого хотел, - говорит его мама, - он никогда не пропустил ни одной тренировки. Мы просто обязаны были поддержать его".

Анатолий знает о желаниях своего сына. Он играл в футбол и в хоккей в юности, сейчас он наклоняется и показывает след от травмы лодыжки, которая завершила его спортивные мечты в 20 лет.

"Мне хотелось бы для него большего, чем было у нас, - говорит он, и его глаза наполняются слезами, - (Артем) уже достиг большего, чем когда-либо достигал я. Поэтому я горжусь. Я хочу, чтобы его желание исполнилось, чтобы если он хочет быть спортсменом, то стал им".

Теперь и Ольга плачет. В то время как ее муж говорит, ее глаза обводят унылый дом, где крошащиеся стены и самодельная мебель оттеняются маленькими создающими уют чертами – вазой с фиолетовыми цветами на кухонном столе, тюлевыми занавесками в спальне, молитвой "Отче наш" и кепкой Detroit Red Wings на стене.

"Мечта его отца разбилась о травму лодыжки, - говорит она, - мы хотим, чтобы (Артем) следовал своей мечте, и мы хотим быть там, когда она исполнится".

Как и другие русские родители, они говорят, что профессиональный хоккей недоступен детям из таких семей как их. Хоккей, говорят они, так же подвержен коррупции, как и большая часть российского общества.

В дополнение к обычной плате за участие их детей в программе, тренеры требуют дополнительной оплаты сверх положенного, уже неофициально, и в размере десятков тысяч долларов, в обмен на возможность проводить время на льду.

Те у кого нет средств, смотрят, как их дети отсиживаются на скамейке запасных, в то время как их менее талантливым товарищам по команде, у которых более богатые родители, предоставляют все возможности.

"Я был очень против хоккея из-за всей этой коррупции, - говорит Анатолий, - но это было все, чего он когда-либо хотел. Что нам нравится в Канаде, так это, что он может показать там, что он собой представляет. Если этого недостаточно, ничего страшного. Это то, на что он способен. Здесь он не может показать, что он умеет".

Жалобы на взяточничество и вымогательство в российской системе молодежного хоккея в последнее время проявились в виде открытых писем высшим российским должностным лицам как в мире спорта, так и в области политики, и в этих письмах родители рассказывают, как тренеры требовали с них десятки тысяч долларов, чтобы они могли полюбоваться, как их сыновья играют.

Известный российский журналист Владимир Дегтярев рассказывает, что семьи, которые отказываются давать взятки, рискуют лишить своих талантливых сыновей карьеры в хоккее.

"Родители платят стартовые суммы от 10 до 20 тысяч долларов, - говорит он, - (я слышал) что место в национальной юниорской команде России, отправляющейся на мировые первенства или (иногда) на эти серии в Канаду, стоит уже около 50 000 долларов. Все либо стараются молчать об этом, или сопротивляются попыткам решить этот вопрос. Так что игроки уезжают в Канаду с целью играть там в хоккей вне зависимости от денег".

Легендарный вратарь Владислав Третьяк, президент Федерации хоккея России, заявил The Star через своего пресс-секретаря, что он взял обязательство расследовать факты коррупции в российском хоккее, и что вопрос уже даже был поставлен в верхней палате российского парламента. Но уже слишком поздно, чтобы помочь, например, Артему Гаврилову, который опасается, что ему придется забыть о своей мечте и вернуться домой.

Робин Беннингтон не может сдержать эмоций, говоря о российском мальчике, которого она теперь считает членом своей семьи. Слезы у нее льются рекой.

"В ту ночь он был расстроен, но не хотел говорить об этом. Я отвела его в сторону и сказала: "Если ты в печали, то и я в печали". Он раскрылся, и это разбило мне сердце. Это так больно видеть, как он борется таким вот образом. Я хочу помочь ему, но у меня нет 3 000 долларов, чтобы дать ему. Не знаю, что он собирается делать".

Из всех мальчиков, Оуэн ближе всех общается с Артемом.

"Оуэн единственный ребенок, - говорит Робин, - я всегда очень переживала по этому поводу. И это был шанс, чтобы сделать так, чтобы в доме появились еще мальчики, опыт такой большой семьи".

"Он такой добрый мальчик, он курсирует по дому и заставляет всех нас улыбаться. Мне кажется, что он один из моих собственных сыновей. Я не могу представить себе как это отпустить его".

"Я не могу найти их", - произносит Джим Алдред с каменным лицом.

Сегодня открытие сезона, и тренер Red Wings на арене Thornhill Community Arena ждет приезда Беннингтона и команды после их стычки с Джанет Горданье и Шэрон Лонг. Вбрасывание в первой игре Red Wings против Toronto Canada Moose должно было состояться в 7 часов. В 6.48 их так еще и не было.

Всякий раз как большие стеклянные двери в дальнем конце арены открывались, Алдред, вместе с растущей группой зрителей, некоторые даже были в майках "Россия" и размахивали российскими флажками, пытался заметить команду, о которой говорили буквально все в лиге и вокруг.

"Я как канадец считаю это особой привилегией – открыть талант и помочь этим детям, которые приехали сюда в надежде совершенствоваться", - говоит Алдред, который был исключен из круга Hockey Canada после того, как сделал свой выбор и стал вести тренерскую работу в Shelburne.

Будучи игроком в младших профессиональных лигах в Рочестере, Толедо и Холланда, Алдред, ростом 6 футов 2 дюйма и весом 185 фунтов, вполне хорошо играл время от времени. Как тренер, он хорошо просчитывающий ходы тактик и сторонник практически военной дисциплины, известный тем, что не выносит грязных дел.

"С этими русскими ребятами так и надо, - говорит он, - если не будешь требовательным, потеряешь их уважение. Они хотят, чтобы ты был жестким с ними".

Несколько человек из числа игроков Red Wings не говорят по-английский. А также имеются некоторые сбивающиеся с толку культурные различия.

"Они очень жестки по отношению друг к другу, - говорит Алдред, - они легко могут кричать и ругаться друг на друг на скамейке. Я думал, что некоторые из них в какой-то момент прямо там возьмут и подерутся. Но я не стану повторять, что они говорят".

В 7.16 двойные двери раскрываются. На этот раз вход заполняют игроки с клюшками над головой.

После быстрой разминки Shelburne Red Wings уже стоят по строевой стойке на синей линии, в то время как играют первые аккорды царственной мелодии российского государственного гимна, музыка раздается из колонок с металлическим призвуком. Некоторые зрители нескладно подпевают.

Когда игроки Red Wings снимают свои алые шлемы, становятся видны классические русские черты – точеные линии рта, аккуратные светлые или темные волосы, пронзительные голубые глаза. Сразу вспоминаешь зернистые фотографии Summit Series, когда русские играли на канадских катках в первый раз 38 лет назад, почти день в день, в сентябре 1972 года.

С окончанием гимна они опускают клюшки на лед. Один подросток оборачивается к другому, и впервые на лице промелькивает разгадка, что же творится в их душе сейчас – наивная полуулыбка, быстро исчезающая, и глубокий вздох. Red Wings выигрывают 7-6.

Игорю Васильеву стоило бы это увидеть.

В прошлом году санкт-петербургский предприниматель, занимавшийся автомобилям, увидел потенциал для бизнеса в канадском хоккее. Его сын Никки был в лиге четыре года, играя вместе или супротив еще нескольких русских,  раскиданных по спискам лиги.

Почему бы, подумал он, не воспользоваться экономическими и культурными возможностями и не создать полностью российскую команду?

"Это мечта многих русских – играть в Канаде, - говорит 41-летний бывший хоккеист, который сейчас продает BMW и Land Rover петербургской элите, - мы смотрим НХЛ, это лучшая лига в мире. А у Канады лучший в мире хоккей".

Загадочная притягательность формулы "Канады против России", насчитывающая уже десятилетия – товар, который достаточно легко было продать большинству владельцев GMHL, которые были отнюдь не против некоторой маркетинговой шумихи, чтобы подстегнуть хрупкую экономику юниорских хоккейных клубов. Васильев назвал свою юниорскую команду именем своей любимой команды в НХЛ – "Детройта" (имеются в виду Detroit Red Wings), за ее российский послужной список, который он декламирует как ребенок, перебирающий хоккейные карточки: "Фетисов, Ларионов, Константинов, Крутов, Макаров, Касатонов, Федоров…"

Чтобы обеспечить российский канал поставок для своего мини-Red Wings, Васильев основал рекрутинговый офис в Петербурге, рекламирующий возможности, открывающиеся на другом конце мира.

Каждый игрок платит 6 500 долларов за право одеть свитер Red Wings. Перелеты, страховки и еще 500 долларов за проживание и питание в домах местных жителей делают путешествие дорогим. Тем не менее бизнес развивается уверенно.

"Все знают в России об этой лиге, - говорит он через переводчика, - это единственное место в Канаде, куда мы можем прийти и играть против канадцев".

За время часовой беседы в преддверии начала сезона Васильев переходит на английский только однажды, когда его попросили дать прогноз, как его команда проведет этот сезон.

"We will be the best, - невозмутимо говорит он, - да, we will win!" ("Мы будем лучшими, да, мы выиграем".)

8 октября, на первом домашнем матче Red Wings Георгий Киселев, 16-летний начинающий вратарь, произносит про себя российский гимн, ударяя клюшкой о лед, когда музыка достигает своего финального пика.

За пределами катка, одетый в костюм и наблюдающий за игрой, стоит Ники Родкин, еще один вратарь команды и лучший друг Киселева. В детстве в Петербурге они были соседями, вместе ходили в 181-ую школу, вместе хулиганили на детской площадке, неподалеку от открытого катка, где они позже учились играть в хоккей.

Они оба из тех, кто начал весьма поздно. Никки впервые встал на беговые коньки в 9. Его товарищ на два года позже. С самого начала оба привыкли быть вратарями. Они смотрел матчи НХЛ дома, звоня друг другу, чтобы обсудить игру в российском цветистом стиле комментариев. Они носили одни и те же командные свитера, тусовались по выходным и ездили на дачи.

Они были неразлучны.

Такие же они и в 16 лет, живут в одном доме в Шельбурне, где они спят на двухъярусной кровати в полуподвальном этаже дома Берарди. Они друзья, но также и соперники, борющиеся за время на льду в сетке Red Wings. На данный момент Георгий бесспорный игрок, и Shelburne выигрывает домашнюю встречу 5-4. Никки не теряет надежды, сезон продолжается.

Дома, в типичной для среднего класса петербургской квартире Елены и Кисселя Киселевы, хозяева принимают гостью – маму Никки Татьяну Родкин. Вместе они выкладывают на маленький кухонный стол икру, пьют чай и говорят о том, как посадят своих мальчиков на самолет, и они полетят играть в хоккей в Канаду.

Родкин, которая заведует салоном красоты в Петербурге, говорит, что она была "в истерике", когда ее сын впервые уезжал.

"Первую неделю я просто умирала. Но в 16 лет очень важно дать им свободу. Ответственность это часть того, что учит быть мужчиной".

Она яростный фанат хоккея, и верит, что спорт выявляет в мужчине хорошее. "Мальчики, увлекающиеся хоккеем, вырастают славными мужчинами – трудолюбивыми, храбрыми, примерами для подражания".

Георгий сказал своим родителям, что два месяца в Канаде соответствуют году игры в России. Он сражается против игроков, которые ощутимо старше его на уровне, которого дома просто нет.

"Возвращаться сюда это как вернуться в детский сад", - говорит Киссель.

Все трое родителей говорят, что у них нет иллюзий относительно перспектив в НХЛ для своих мальчиков. "Когда Георгий начинал в 11 лет, он играл в команде, которая была последней в рейтинге, - рассказывает Елена, - они проигрывали 30-0. Но он сказал "Я буду играть за "Спартак" (одна из ведущих команд в то время). Он добился этого два года спустя. Потом он сказал: "Я еду в Канаду". И поехал. Теперь он говорит: "Я буду играть в НХЛ". Я не знаю".

А если они решат продолжить гнаться за мечтой в Канаде? Что если они не поедут домой?

"Я дал сыну шанс, - говорит Кирилл, - теперь это его выбор. Его судьба".

Романтические рассказы Георгия и Никки о хоккейной жизни в Канаде по интернету добрались и до других на родине.

Один из них, Никита Ушаков, 16-летний парень, который играл с Родкиным и Киселевым в местном "Спартаке", сейчас в ожидании визы, хочет присоединиться к своим друзьям в Шельбурне. Он должен приехать на днях. "Они сказали мне, что там (в Канаде) хорошо, - долговязый и тихо говорящий мальчик рассказывает в петербургском кафе в начале ноября, - они говорят, что хоккей в Канаде это что-то гигантское, и если ты хорошо играешь и усиленно трудишься, можешь многое получить".

Ушаков не говорит по-английски и никогда не был за границей. Его родители взяли банковский кредит, чтобы найти деньги на переезд. Выдающийся пример веры и надежды, которые привели этих мальчиков через океан, непонятна Кену Беннингтону.

"Моему сыну 15, столько же, сколько некоторым из этих русских было, когда они приехали в Канаду, - говорит он, - и я даже представить себе не могу как это я послал бы (Оуэна) в Россию, если бы роли поменялись. Никоим образом. А вот они могут. Я отдаю им должное, потому что это что-то! Это поиски лучшей жизни".

На сонных жилых улицах Шельбурна в преддверии наступления времени обеда молодежь, не чуждая древним традициям уличного хоккея, носит свитера Red Wings, а не форму таких звезд как Кросби или Кессель. 13 побед, 6 поражений, третья в лиге.

"Мы просто любим их, - говорит Кэрол Берарди, - они отличные ребята, и мы помогаем им жить их мечтами. Я просто не понимаю, почему все в городе оказались вдруг так этим взбудоражены".

В Шельбурне хоккей всегда, сколько все себя помнят, был чем-то, что объединяло людей. Но сегодня многие говорят, что хоккей, и особенно хоккей Red Wings, оттолкнул их друг от друга.

"Всего за несколько месяцев были воздвигнуты стены," - говорит Дебби Кроуфорд, мать двоих мальчиков, которые уже 13 лет занимаются в низовых хоккейных ассоциациях.

"Мы не можем иметь к ним отношение. Пока санкции не снимут, стены будут оставаться, или мы можем лишиться наших разрешений играть. В то же время для нас снятие санкций означало бы конец нашей молодежной хоккейной системы".

Она говорит, местная ассоциация уже была вынуждена уступить ценное время на льду по пятницам Red Wings. А из-за того, что рефери, которые работают на играх с GMHL, под запретом, они теперь вынуждены оплачивать проезд судьям, приезжающим из других городов.

Она не винит только Red Wings в том, что она называет "серьезной напряженностью в городе". Ведь именно введенные Hockey Canada ограничения означают, что предложения со стороны Red Wings о помощи в тренировке молодых игроков в городе приходится отклонять.

"У меня есть несколько вопросов по поводу этой политики, - говорит Кроуфорд, - это реальная проблема. Мы не можем позволить нашим молодым игрокам даже ступить на этот лед, или они не смогут играть в хоккей вообще. Мы не можем подвергать опасности юношеский хоккей для детей Шельбурна ради тех немногих, которые входят в команду Red Wings. Нам нужно занять позицию в этом вопросе".

Бенннигтон не видит потепления в этой «холодной войне».

«Год назад обо мне были высокого мнения в обществе как об официальном лице, - говорит он, - сейчас я иду первым номером в списке разыскиваемых плохих парней Шельбурна. Я понимаю, что они хотят защитить детей. Но от кого защитить?»

* Американский телесериал Cagney & Lacey про двух женщин-полицейских, впервые показанный по каналу CBS в период с 1982 по 1988 годы.