Политическое банкротство Европы

Слишком многие комментаторы сосредоточились сегодня на освещении финансовых проблем Европы. Конечно, тупиковую финансовую ситуацию в ЕС нельзя игнорировать, но следует также уделять внимание и тому политическому/идеологическому вакууму, который существует в Евросоюзе.

Кризис Европы это кризис ценностей. В последние несколько лет не существовало того аналога преданности идеалам европейского проекта, которая помогала укреплять и развивать его в 1950-е годы. Я на стороне тех, кто считает, что идеи важны, и что Евросоюзом не могут руководить просто квалифицированные технократы (какими бы эффективными они ни были). Технократы могут предложить проекту ЕС мозги (хотя это спорно), но душу ему они дать не в состоянии. А сегодня европейскому проекту не хватает как раз души.

Следовательно необходимо заняться поисками этой души. Но кто сможет это сделать? Как утверждает бывший канцлер Германии Гельмут Шмидт (Helmut Schmidt), Европе не хватает лидерства. Он прав на все сто. Меркель ведет себя как мэр небольшого городка, и со своей ограниченностью она не может перешагнуть рамки собственного избирательного округа и стать лидером единой Европы. Да и в других странах-членах картина далеко не оптимистичная. Во Франции позиции Саркози ослабли из-за его внутренней политики, и теперь он пытается увеличить политический импульс силы, осуществляя популистский трюк с изгнанием цыган. А в Италии Сильвио Берлускони  тоже не может претендовать на роль образцового лидера (по множеству весомых причин).

В ЕС также налицо кризис идеологии. Слепое и некритичное принятие в кругах Евросоюза идей о свободном рынке без государственного регулирования нанесло ущерб экономике еврозоны, и сегодня эти идеи уже нежизнеспособны. ЕС превратился в политическое пространство, где власть постепенно захватил консервативный менталитет свободного рынка без серьезных раздумий и дебатов. Такого рода взгляды во всех областях европейской политики молча навязываются большинством из состава истэблишмента Евросоюза. Этот истэблишмент пылко поддерживал экономику «кельтского тигра», называя ее тем образцом, которому должны следовать все страны юга Европы. И кто возьмет на себя вину сейчас, когда Ирландия обанкротилась?

Европарламент, который должен быть представительным органом граждан Евросоюза, превратился в центр различных промышленных лобби. Кроме того, идеологическая скудость социал-демократии вкупе со слабостью других левофланговых сил, неспособных решить сохраняющиеся проблемы ЕС, лишила европейское общество приемлемых альтернативных политических решений.

Слабость в продвижении идеи единой Европы как альтернативы национальному государству привела к усилению национализма в умонастроениях. Во всех концах Европы господствует популизм, прокладывая путь к процветанию крайне правых партий. В обществе существует смутное недовольство, причем это относится ко всем – от поборницы равноправия Швеции до столицы Каталонии. А беспокойство и тревога порождают опасные политические движения, пропагандирующие идеи национальной чистоты.

Проблемы ЕС также являются результатом отсутствия дееспособных механизмов и сильной политики. Очень многого ожидали от принятия и реализации Лиссабонского договора, но похоже, что сильной формы экономического управления в Европе нет и поныне. Многие экономисты в свое время считали, что евро можно вводить в последнюю очередь, после создания успешно функционирующего общего рынка ЕС. Но сейчас уже слишком поздно говорить о том, как надо было поступать в прошлом. Введение евро стало первым крупным шагом к общему рынку, и европейские лидеры несут ответственность за защиту этой валюты. Сейчас надо принимать смелые решения. Европейским руководителям следует перешагнуть границы собственных государств и начать отстаивать такие решения, которые соответствуют общеевропейским, а не узконациональным интересам. Но им вряд ли хватит смелости, чтобы пойти на такой шаг.

Если европейские лидеры хотят вернуть хотя бы часть своего утраченного авторитета, они должны начать говорить на языке правды. Вместо того, чтобы объяснять обществу реальные проблемы, политики имеют обыкновение демонизировать некоторые страны (из так называемой группы должников и банкротов PIIG – Португалия, Италия, Испания, Греция), дабы оправдать ошибки и скрытые провалы прошлого. Кредиты, которые дадут крупные доходы кредиторам, называют большим одолжением, сделанным небольшим государствам-должникам из ЕС. Мало кто из европейских чиновников говорит правду о том, что общеевропейская валюта выгодна сильным экономикам ЕС больше, чем кому бы то ни было. Я поясню эту мысль. С принятием евро девальвация в странах юга Европы стала невозможна. В результате товары из Германии получили преимущества по отношению к продукции из слабых в финансовом плане стран ЕС, которые не могли девальвировать свои валюты в целях наращивания экспорта. И в то время как Германия переживает период роста, создавая профицит, более слабые европейские экономики могут попасть в нескончаемый круг рецессии, реализовав порочные сокращения на социальные нужды. Вот вам суть этой нечестности: ЕС требует введения строжайших мер экономии в вопросах труда и социального обеспечения, но не предъявляет никаких требований по сокращению расходов на вооружения в Греции или в Португалии, которые значительную часть оружия закупают в крупных странах Евросоюза.

Смысловое оскудение понятия «Европа» в наши дни по-настоящему пугает. В условиях продолжающегося кризиса это понятие может превратиться в пустышку, в слово без смысла. Еще хуже другое. Как отмечает в серии своих статей в EU Observer Ли Филлипс (Leigh Phillips), ЕС может стать для своих граждан синонимом жестокого режима строгой экономии, а это со временем поставит под угрозу само существование Евросоюза.

Сторонники единой Европы терзаются в мучениях, думая о будущем ЕС. Что может вдохновить граждан и политиков на продолжение европейского проекта? Может ли у него быть новое начало? А если может, то как это произойдет?