Доброхоты

"Все равно мы все уедем", — уверена журналистка М.Тарасенко ("День за днем", 3.12.2010), подразумевая русскоязычное население Эстонии. Эту сентенцию она услышала из уст одиннадцатилетней девочки.

Хотя общеизвестно, что устами ребенка глаголет истина, мысль далеко не новая и не в головке ребенка зародившаяся. В начале 90-х (почти двадцать лет назад!) известная российская журналистка Галина Сапожникова в газете "Комсомольская правда" (от 24.03.1992) предвещала то же самое, предварив свою статью заголовком "Уедут все. Останется только Старый Томас".

Увы, и Тоомас на месте, да и население, о котором переживала журналистка, — все там же. Ближе к истине все же оказался Андрес Коллист, директор департамента миграции: "реально уедут лишь 60-70 тысяч человек" ("КП", 24.03.1992).

Дмитрий Кленский уже в наши дни сообщает результаты опросов - 19 процентов русской молодежи Эстонии намерены навсегда покинуть страну (Delfi, 27.04.2010). Пятая часть — довольно много — но не все. Плюс явный сдвиг в пользу того, чтобы остаться, ведь только пару лет назад С.Стадников утверждал, что "сорок процентов русских молодых людей собираются уезжать из Эстонии" ("МК-Эстония", 19.03.2008).

Кстати, в России, — и это тоже результат опросов — собирающихся так или иначе ее покинуть среди молодых людей набирается до двух третей. В Россию же из Эстонии русскоязычная молодежь не особенно стремится - тех, кто готов связать с ней свою судьбу, всего 5 процентов тех (по данным Кленского). Невольно напрашивается вопрос (несмотря на всю его абсурдность!): а нужно ли, собирающимся в Европу, и знание русского языка вообще? Это к слову.

"Дышать стало труднее…" — стонала госпожа Сапожникова в начале 90-х. "Климат у нас не очень, экономика — оставляет желать, моральная атмосфера — увы…" — вторит ей в наши дни Тарасенко. Так и хочется спросить: что же вы, господа хорошие, цепляетесь за эту столь вам ненавистную страну, "бодаетесь" с ней? Господин Коллист в первые годы вновь обретшей независимость Эстонии (отмечено в статье Сапожниковой) сказал: "Для нормального развития Эстонии было бы хорошо, чтобы все русские не желающие (подчеркиваю, не вообще все, а только "не желающие"!) здесь жить, могли уехать. Самый плохой вариант — жить здесь вынужденно".

В последнее время наблюдается всплеск озабоченности среди определенного круга русскоязычной общественности судьбой русской школы, русского языка и культуры в Эстонии. Причем, в большинстве, что больше всего и удивляет при этом, — незнание, нежелание вникнуть в суть вопроса.

Во-первых, как отметила в своем выступлении на Радио 4 (15.12.2010) Иренэ Кяосаар из Министерства образования и науки, — закон о школе, об образовании в республике "действует с 1992 года, где (в частности) и этот переход был расписан" (имеется в виду перевод ряда предметов гимназического курса на эстонский язык преподавания). В течение всего последующего периода и Закон, и частичный переход русских гимназий на эстонский язык обучения, и все, что связанно с ними, активно обсуждалось в обществе, причем, к сожалению, при минимальном участии его компетентной русскоязычной части. Как отмечал в то время член Рийгикогу, профессор С.Г.Исаков: "Огорчительное всего, что русские школы вообще не прислали ответы на вопросы (по вышеназванной теме) и тем самым устранились от выражения своей позиции". А на одном из форумов, где обсуждались связанные с этим вопросы, среди 400 его участников присутствовали только 12 русских учителей ("Эстония", 5.10.1998).

Во-вторых, "Эстония одна из немногих государств, в котором с 1 по 9 классы "образование было и остается русскоязычным" (И.Кяосаар), т.е., это основная школа, полностью содержащаяся за счет государства. И на этом этапе обучения изучение русского языка и, как следствие, уровень его знания, полностью зависит от самих школ, их педагогических коллективов. А здесь, как уверена Л.Матросова-Зыбина, председатель Союза русских просветительских и благотворительных организаций Эстонии, "нельзя говорить о низком уровне преподавания русского языка… педагоги умницы, прекрасно работают" (Радио 4, 22.12.2010).

Так почему же, по ее же заверению, "уровень русского языка, у нас значительно упал"? Не "у нас", а вообще, даже в самой России, по этому поводу давно уже бьется тревога. Российский писатель Андрей Битов считает это одним из следствий октябрьского переворота в России в 1917 году, когда "родился новый язык, удивительный конгломерат советских и бюрократических клише с языком улицы, обогащенный лагерной феней. Единственно, что осталось в таком языке родного, это мат". С "языком улиц" и т.н. "новоязом" школе, безусловно, надо бороться. Но не только ей.

Президент московской Академии ораторского искусства отмечает: "Высшее руководство России говорит публично из рук вон плохо, используя недопустимые слова и выражения из криминальной лексики". И что их выступления "очевидно адекватны культурному уровню той страны, которой руководят, и поэтому разговаривают с народом его языком" ("МК-Эстония", 22.07.2009). Известный в Эстонии, к сожалению, безвременно ушедший из жизни журналист Валентин Волошко, говоря о "русиш культуриш" (по его определению), писал: "Прислушайтесь к разговору людей взрослых, послушайте, что "несут" с экранов ТВ т.н. носители русского языка, почитайте то же в письменном виде, и вы поймете, что к русскому языку это не имеет никакого отношения".

Наивны ссылки на какое-то влияние изучения эстонского языка на владение русским. В гимназиях Российской империи кроме русского языка изучались три иностранных — французский, немецкий и английский. Не считая греческого и латыни, которые хотя и не были общеупотребительными, были введением в мировую культуру и трамплином для освоения других языков. Александр Сергеевич Пушкин в детстве читал, писал и, по свидетельству современников, даже думал по-французски. Однако это не помешало ему стать великим русским писателем. Важно, видимо, что Пушкин при этом дома с бабушкой и своей няней говорил на русском языке. И "язык улиц" тогда, видимо, соответствовал тогдашнему уровню и будущему пушкинскому литературному русскому языку.

Журналистка М.Тарасенко как-то высказала умную и весьма актуальную мысль, имея в виду своего ребенка, что пусть школа научит его эстонскому языку, ну а русскую культуру она сама ему привьет. К сожалению, не всякому родителю можно доверить это.

А между тем, говоря о русском языке, нельзя не согласиться с В.Волошко, что "чтобы сохранить русский язык, не надо ничего предпринимать, надо просто-напросто говорить по-русски".