Самая большая нация

Еще в конце 1939 г., анализируя факторы, которые должны обеспечить в Китае победу национально-освободительной и антифеодальной войны, Мао Цзэдун говорил о поддержке коммунистов большинством китайского народа, самого угнетенного, но и самого многочисленного и древнего на Земле, нетерпимо относящегося к разного рода завоевателям и угнетателям.

Этническая самоидентификация китайцев началась более трех тысяч лет назад. Она протекала медленно и нарушалась несколько раз болезненными и длительными распадами единой страны. Однако в последние 60 лет происходило быстрое восстановление и развитие китайского национального сознания как через осознание ценностей и уроков своей трудной истории, так и через осознание сложных реалий современного мира. Это нелегкий процесс национальной самоидентификации более чем миллиарда человек. Он происходит в иных условиях и в иных формах и формулах, чем аналогичные процессы в XIX и ХХ вв. в Западной и Восточной Европе или Америке. По моим наблюдениям, китайский национализм силен, но не агрессивен. Считается, что китайцы, как и японцы, — интровертная нация, в отличие от русских, испанцев или итальянцев. Очевидно, что большинство китайцев индифферентно к религии, и их нравственные постулаты и традиции не основаны на догматах какой-либо церкви.

Место религий здесь занимают этико-религиозные учения древности. Наиболее авторитетное из которых — конфуцианство. Однако наряду с даосизмом и буддизмом конфуцианство воспринимается в Китае не как вероучение, а как часть древней традиции. Сходный с религиозным характером имеет в Китае культ предков, рода, семьи, родного дома.

В общественном сознании китайца нет тех запретов или, напротив, требований, которые во многих случаях отягощают сознание и поведение правоверного мусульманина, ортодоксального иудея, ревностного католика или приверженца других слишком активных конфессий. Китайским женщинам легче обрести реальное равенство с мужчинами, чего пока нет не только в мусульманских странах, но и в Японии.

Стихийный китайский народный материализм способствовал распространению здесь в XX в. марксизма и коммунистической идеологии, но в сочетании с мощным подъемом китайского национализма. Полагаю, именно это сочетание социализма и национализма лежит в основе той мощной пассионарности, которую демонстрируют в последние десятилетия массы китайской молодежи.

Сплачивает китайскую нацию и история страны, которая развивалась независимо от истории Европы, Средиземноморья и Ближнего Востока.

Китай и Европа мало знали друг о друге. Единственной нитью, связывающей Поднебесную с портами Средиземноморья еще со II в. до н. э. до XVI в. н. э., был Великий Шелковый путь — караванная дорога, идущая из центральных районов Китая через Кашгар, Самарканд и Багдад к Тиру и Антиохии. Главными экспортными товарами Китая были тогда шелковые ткани, а главной мировой валютой — не столько золото, сколько серебро.

Первым из европейских путешественников, который смог за три с лишним года пройти через Палестину, Малую Азию, Ирак, Иран, Памир и Центральную Азию в Китай, был итальянец Марко Поло. Он провел в Китае 17 лет и вернулся на родину в 1295 г. Его записки — «Книга», — изданные через несколько лет и переведенные на многие языки, стали важным пособием для всех других исследователей, включая Колумба и Магеллана. Китайские путешественники побывали во многих странах Азии, но им было запрещено огибать берега Африки или создавать здесь какие-либо поселения. Китайские мореходы не решались плыть на восток через Тихий океан.

Первыми из европейских купцов-колонизаторов пришли в Китай португальцы. За ними двигались испанцы и голландцы, а также иезуиты-католики. В конечном итоге возобладали в этом ограблении Китая британцы. Главным товаром, ввозимым теперь в страну, был опиум из Индии и других британских колоний. Китай хорошо помнит «опиумные войны», в которых Британия сокрушила слабую тогда китайскую армию, навязав стране унизительный Нанкинский, а затем и Искинский договоры, превратившие Китай в полуколонию. Помнят китайцы и первые английские сеттльменты в Шанхае, где у входа в парк висела надпись на английском и китайском языках: «Собакам и китайцам вход воспрещен».

Еще в первые десятилетия ХХ в. Китай поражал людей из Европы своей бедностью и слабостью. Почти всем он казался безнадежно отставшей страной, у которой нет будущего. С тем большим вниманием и удивлением мир наблюдает за тем, что происходит там в последние годы. 30 лет непрерывного и быстрого роста такой большой страны, как Китай, не остановившегося ни во время локальных, региональных и иных кризисов 1980—1990-х годов, ни во время нынешнего мирового экономического и финансового кризиса.

Подобного историки и экономисты еще не видели ни в ХХ, ни тем более в XIX или XVIII веках. Рушатся все недавние концепции глобализации, и Запад, только недавно выигравший «холодную войну» у Советского или Восточного блока, начинает отступать под давлением стран Восточной и Южной Азии.
Первоначальные объяснения успеха китайцев были просты — Китай располагает самим большим в мире массивом дисциплинированной, трудолюбивой, а также дешевой рабочей силы. Народ Китая — культурный и экономический монолит, активная часть которого превышает 750 млн. человек.

Крупные западные корпорации, которые начали создавать в Китае свои предприятия, с удивлением наблюдали, как с руководством 5-тысячного коллектива китайских рабочих и служащих справлялись всего 15 менеджеров.

Дополнительным объяснением для многих служило обращение к ценностям богатой и древней китайской истории. Мусульманский мир не смог и не захотел опираться на достижения предшествующих ему цивилизаций Ближнего Востока и Средиземноморья. Напротив, многие успехи Европы историки связывают с феноменом Возрождения, необычной связи между античностью и поздним Средневековьем, которая помогла быстрому становлению европейской культуры и цивилизации.

Сходные процессы передачи информации через столетия и тысячелетия происходят сегодня и в Китае. Они развиваются на наших глазах и по интенсивности, а также по быстроте освоения открывающегося Китаю исторического наследия превосходят все то, что было в Европе в период Ренессанса. Современный Китай открывает, находит, а то и в прямом смысле откапывает огромные культурные ценности, накопленные за несколько тысячелетий китайской цивилизацией. Все это служит важным стимулом для мощного развития национального самосознания и источником большой национальной энергии.

В последние 60 лет в Китае происходил стремительный по историческим меркам процесс национальной консолидации, сегодня китайцы — единая и патриотически настроенная нация. Идея социализма не противоречит здесь идеям национального возрождения, ибо в стране строят социализм с «китайской спецификой». Поддерживая и углубляя развитие новой китайской идентичности, лидеры современного Китая не противопоставляют свою страну и народ другим странам и народам. Они заявляют о стремлении к построению «богатой, сильной, демократической, цивилизованной, гармоничной и модернизированной социалистической страны, которая будет проводить политику реформ и открытости» (из речи Ху Цзиньтао по случаю 60-летия КНР 1 октября 2009 г.).

Еще Наполеон говорил о Китае, как о «великане, который спит». Однако Гегель настаивал на том, что этот сон будет продолжаться вечно, ибо «мировой дух» покинул Китай навсегда. Но Китай не только проснулся; он поднимается, расправляя плечи. И мы видим — кто с удивлением, кто с надеждой, а кто и со страхом, — что это действительно великан. «На международную арену выходит не просто еще один игрок. Выходит величайший игрок в истории человечества». Эти слова сказаны еще в конце ХХ в. лидером Сингапура Ли Куан Ю, одним из самых успешных реформаторов прошлого века.

Если использовать терминологию Льва Гумилева, то можно сказать, что китайская нация вступила в период пассионарного подъема.

Все нации сформированы историей и природой. Американцы — это нация иммигрантов из Старого Света, а также невольников, которых миллионами везли сюда в трюмах кораблей из Африки. Теперь сюда едут новые миллионы иммигрантов из мусульманских стран и стран Латинской Америки. США — гигантский плавильный котел для многих наций, который начал работать 350 лет назад и эту «плавку» еще далеко не завершил. Русские — это народ, сформировавшийся в северной части Восточной Европы и на пространствах Урала и Сибири. Русский народ живет не в тесноте, а на огромных просторах, но с более суровым климатом в странах Западной Европы, Южной и Восточной Азии. Китайцы формировались как нация искусных земледельцев, ремесленников и торговцев в условиях орошаемого земледелия и жесткой регламентации труда и образа жизни.

Китайцы более терпеливы в лишениях и невзгодах, чем русские. Они упорнее в труде, чем японцы, и более дисциплинированны и склонны к организации, чем немцы. Они бережливее, чем французы и предприимчивее, чем американцы. Китайской традиции и китайскому национальному сознанию не свойственны ни самурайская воинственность, ни британское высокомерие, ни русская широта, ни американский индивидуализм. Однако как нация и как государство Китай проникнут сегодня стремлением добиться успеха.

О предприимчивости китайцев

Характеризуя китайцев как участников мирового бизнеса во всех его проявлениях, западные наблюдатели и эксперты обычно подчеркивали такие их качества, как трудолюбие, неприхотливость, а также способность к организации и дисциплину. Большой неожиданностью для западных бизнесменов оказалась предприимчивость их китайских партнеров, которые во многих случаях превзошли в своих начинаниях и деловой хватке как европейских, так и американских и даже японских коллег.

В памяти европейцев были еще живы картины первых десятилетий ХХ в., когда в Китае царили хаос и безвластие. Но страна находилась в это время в упадке, и ее населению трудно было проявить предприимчивость.

Однако еще в XVII—XVIII вв. Китай был единым государством с более высоким уровнем развития экономики, чем на то время Европа. Еще раньше — в VII—X вв., когда в Европе только начало развиваться феодальное общество, в Китае наблюдался подъем сельского хозяйства, ремесел, ткацкого производства и кораблестроения. В стране существовала развитая сеть водных и сухопутных путей, поддерживались широкие экономические и культурные отношения с Японией, Кореей, Индией и Персией, а также с арабским миром.

У китайской предприимчивости давние корни: и в древнем, и в средневековом Китае сословия торговцев и ремесленников были весьма уважаемы и влиятельны. Жизнь, полная невзгод, вынуждала китайцев быть изобретательными и предприимчивыми.

Из Китая пришли в Европу не только порох и компас, но также чай и бумага. Книгопечатание изобретено в Китае гораздо раньше, чем в Европе, и первая энциклопедия была составлена еще тысячу лет назад. В Поднебесной был создан первый плуг, а также роторный винт для подъема воды на орошаемые поля. Китайцы первыми научились литью и производству в формах стандартных изделий из железа. Еще в V в. из Китая на запад пришло ветряное колесо и мельница. Даже бумажными деньгами начали пользоваться в Китае еще в XI в. После завоеваний и походов Тимура (Тамерлана) в Среднюю Азию из Китая были привезены первые инструменты для астрономических наблюдений. Китайцы первыми освоили астрономические часы, а в пиротехнике впервые стали использовать принципы ракетного движения.

Основной просчет западных коммерческих фирм, которые весьма активно и даже жадно начинали с 1980-х годах осваивать гигантский внутренний рынок Китая, состоял в том, что они недооценили предпринимательские и ремесленно-производственные таланты китайцев.

Политика открытости, провозглашенная Дэн Сяопином, обрадовала западные фирмы, заинтересованные в расширении своего экспорта. В Китай уже с конца 1980-х гг. хлынул обильный поток потребительских товаров из США, Германии, Франции, Италии, Канады и Японии. Это были экспортные товары высокого качества, и для рядовых китайцев они оказались слишком дорогими. Однако в конце 1980-х и в начале 1990-х гг. в стане появилось много обеспеченных граждан, охотно покупавших импортные товары: спортивную одежду, костюмы, телевизоры, холодильники, электротехнику, инструменты и т. д.

Китайский внутренний рынок столь велик, что ни одна из западных фирм не могла его насытить и на 20%. Поскольку товары уже находились в Китае, их начинали копировать и изготовлять десятки мелких и средних компаний из разных провинций. Ни в Нигерии, ни в Бразилии, ни в Индии никто не смог бы наладить в 1985—1995 гг. в промышленных масштабах изготовление копий швейцарских и японских часов, итальянских и немецких холодильников или американских мотоциклов.

Однако в Китае существует давняя традиция и большое искусство в изготовлении копий (первоначально это были копии с древних статуэток, посуды, картин, блюд, наборов для чайных церемоний и т. п.). И сегодня пекинские или шанхайские рынки переполнены такого рода копиями, которые только эксперт мог бы отличить от музейных оригиналов.

Еще в первые десятилетия ХХ в. в европейских и американских антикварных лавках и музеях имелось обилие предметов китайского искусства, относящихся к первым векам нашей эры, которые являлись, однако, хорошими копиями. Почти все нынешние китайские миллионеры и миллиардеры начинали свой бизнес в 1990-е годы с изготовления копий популярных западных товаров, а не с приватизации государственных предприятий и банков, как это происходило в те же годы в России.

Конечно, китайские спортивные костюмы или телевизоры были гораздо хуже по качеству, чем импортные товары, но значительно дешевле, и спрос на них в менее обеспеченных слоях населения оказался велик. На том этапе, продолжавшемся в Китае более десяти лет, конкуренция происходила между китайскими компаниями. В результате качество товаров улучшалось, и в конечном итоге на китайском рынке оставались две-три компании, способные производить данный товар не хуже, а то и лучше знаменитых западных фирм. При этом и в технологию производства, и в конструкцию самого изделия китайцы нередко привносили что-то новое.

Привлекательной была и цена изделия. Освоив производство того или иного товара на высоком технологическом уровне, китайские фирмы начинали поставлять товар и на экспорт — сначала на рынки развивающихся стран, включая страны СНГ и Латинской Америки, а затем, после вступления Китая в ВТО, и в развитые западные страны. Так, китайские одежда и обувь стали вытеснять французскую одежду и итальянскую обувь на рынках Франции, Италии и всей Европы. Даже американские миллиардеры предпочитали в последние годы покупать и носить деловые костюмы, изготовленные в Китае.

Рынок жесток, и западные фирмы, которые пришли на китайский потребительский рынок в 1980-е годы, уже через 10 лет вынуждены были не только обороняться, но и отступать. У многих крупных компаний не оставалось другого выхода, кроме переноса своего производства в Китай. Уже в начале XXI в. супермаркеты всех крупных западных стран, а также России, заполнили высококачественные и не слишком дорогие товары, произведенные в Китае.

Примеров китайской предприимчивости можно приводить очень много. В азартности китайских продавцов я имел возможность убедиться лично во время двух длительных поездок в Китай и при посещении как небольших, так и крупных магазинов в Пекине, Шанхае, а также разных тамошних рынков. Особое впечатление оставляет пекинская торговая улица Ванфуцзин, на которой есть даже памятник продавцу — бронзовая фигура на постаменте из темного мрамора с надписью: «Чжану Бингую за честную и многолетнюю работу продавцом».

Всего через два дня после террористической атаки на США 11 сентября 2001 г. миллионы жителей Нью-Йорка, а затем и других городов держали в руках небольшие копии национального флага США. Большую партию таких флажков спешно изготовили в Китае и доставили самолетами в Америку.

Еще в 2004-м лидеры американских профсоюзов направили в Белый дом петицию о введении жестких тарифов на ввозимые из Китая товары. Производители США не выдерживали конкуренции с китайскими производителями, которые поставляли на американский рынок товары высокого качества, но по более низким ценам. Администрация Джорджа Буша отклонила тогда эту петицию, так как она не соответствовала принципам открытости и свободы торговли — до сих пор эти принципы были выгодны прежде всего самой Америке. Аналогичные конфликты возникали у Китая также и с Евросоюзом. Как американская, так и европейская экономики оказались не готовы к конкуренции с таким сильным торговым соперником, как Китай. Во многих случаях именно западные страны шли теперь на нарушение правил ВТО и начинали прибегать к протекционистской политике.

Впрочем, и Китай далеко не всегда соблюдает все правила и законы, связанные с торговлей. Здесь появились десятки и сотни тысяч торговцев-челноков и мелких производителей, которые не упустят своего шанса, особенно в тех случаях, когда соседние страны или партнеры не слишком внимательно оберегают свой рынок и интересы.

Большинство «бесхозных» товаров, конфискованных летом 2009 г. на Черкизовском рынке Москвы, имели китайское происхождение. Тысячи тонн тюков с этими товарами, главным образом одеждой и обувью, прибывшими в Москву по контрабандным маршрутам, были, как известно, уничтожены, их утилизация продолжалась больше года.

Известно также, что очень большое количество древесины (кругляка) уходило в последние 15 лет из Читинской области в Китай, минуя таможни и погранзаставы. Из лесов Дальнего Востока вывозились шкуры и лапы медведей — ценное сырье для изготовления лекарств. На сувенирном рынке в Минске я видел много интересных сувениров, изготовленных Китае, — в том числе и маленький макет Национальной библиотеки Беларуси, хотя это можно расценить как нарушение авторских прав создателей этого здания.

Производились в Китае и подделки сотовых телефонов и другой иностранной электронной продукции без соответствующих лицензий и уплаты налогов. Сотни тысяч, а возможно, и миллионы таких подделанных и переделанных сотовых телефонов поставляются из Китая в страны Азии, где заполняют большую часть рынка этих товаров.

Это теневой рынок, который есть, конечно, как в России, так и в западных странах. Однако и на теневом, «сером», и даже на черном рынке есть конкуренция, в которой предприимчивые китайцы чаще всего побеждают своих конкурентов. Это необычная тема для экспертов, в т. ч. и в области торгового права: китайские «шаньчжайные», т. е. поддельные электронные аппараты оказываются не только более дешевыми, но и более качественными, чем те, с которых делались копии. Российский журнал «Эксперт» называет этот феномен «инновационным копированием».

Еще в первые 30 лет после образования КНР здесь не поощрялась прирожденная предприимчивость и инициатива. Напротив, во времена Мао Цзэдуна проводилась политика уравнительности и самоограничения — в том числе в одежде для мужчин и женщин. Сегодня — совсем другая политика и другая картина. Государство поощряет предприимчивых китайских бизнесменов, помогая им в планировании бизнеса, в выходе на мировую арену, в решении множества других вопросов. В структурах как центральных органов власти, так и в провинции имеются аналитические центры, изучающие возможности китайского бизнеса на разных направлениях и помогающие затем мелким и средним предприятиям разных отраслей освоить эти возможности.

Главной заботой государства сегодня является обеспечение всех трудоспособных китайцев работой. Об этом пекутся на всех уровнях власти, ибо это основа социальной стабильности страны. Например, производством такого нехитрого изделия, как мужские носки, занимались в Китае несколько десятков мелких и средних предприятий. Однако позже это производство было сконцентрировано в одном из уездов с населением более миллиона человек. Именно производство носков стало здесь главной отраслью сельской промышленности. Но чтобы наладить продажу десятков миллионов пар носков в Китае, в Азии и на мировых рынках, понадобилась помощь государственных органов.

В России даже очень энергичные предприниматели такой помощи от государства не получали и в peзультaтe терпели поражение в конкурентной борьбе с китайскими частными фирмами. Так, один из российских предпринимателей А. Титов сумел добиться немалых успехов в производстве разных моделей отечественной обуви. Его фирма «Обувь России» начала строить в Новосибирске большой завод по производству меховой обуви. Оборудование закупалось в Западной Европе и Прибалтике, а также в странах СНГ. Чтобы закрепить успех, Титову нужны были надежные источники сырья. Однако самый крупный аукцион по продаже кожи, который проводился в Австралии, выиграла китайская фирма, получившая крупный кредит и поддержку государства. В конечном счете А. Титов продал оборудование китайской фирме и свернул свое производство. Сегодня он владелец сети магазинов по продаже обуви, которую ему поставляют из Китая.

Таких примеров в России много. Некоторые частные фирмы сумели на каком-то этапе конкуренции объединить свои предприятия с китайскими и создать совместные компании. К примеру, так сделала перспективная российская фирма по производству строительного электроинструмента — она была создана на базе отраслевого НИИ, лишенного в 1990-е годы прежней поддержки и внимания.

По разнообразию форм поддержки малого и среднего частного бизнеса Китаю сегодня нет равных в Азии. В ноябре 2009 г. в г. Шэньчжэнь на юге Китая (и этот город, и весь южный регион страны особенно преуспели и в бизнесе и инновациях) была торжественно открыта новая фондовая биржа Chinext для малых, средних инновационных компаний. Успех биржи превзошел все ожидания. В первый же день торгов акции выставленных 30 компаний возросли в цене вдвое, а то и втрое.

Предприимчивость, особенно в области инноваций, связана с немалым риском, но китайские предприниматели обычно идут на риск, так как знают: власти на разных уровнях будут поддерживать самых смелых и предприимчивых.

О бережливости китайцев

Бережливость китайцев очевидна, и она связана с их образом жизни на протяжении тысячелетий. В периоды невзгод и лишений выжить могла только бережливая семья. В центральных и южных районах страны, снимая по два и три урожая в год, крестьянские семьи создавали запасы риса и других продуктов, которые можно было хранить.

Эта прирожденная бережливость играет не меньшую роль в успехах экономики Китая, чем трудолюбие граждан. Китайцы не расточительны, и китайские семьи любого достатка, в отличие от американских домохозяйств, стараются не делать долгов и не жить в кредит.

Китай не собирается оставаться и в ХХI в. бедной страной, одна из провозглашенных им целей — создание общества «среднего процветания». Однако никто не стремится к созданию здесь «общества потребления» по американским моделям последних 50 лет. В Китае только начинают создавать систему социальной защиты; ее не было в прошлом, и человек в случае старческой немощи или болезни мог рассчитывать лишь на свои сбережения и помощь детей и родственников.

Средний уровень жизни в Китае в последние 30 лет заметно поднялся, и нынешние сбережения семей значительны (у относительно благополучных они могут составлять до 40% дохода). По данным китайской статистики, частные вклады в банках составляли на конец 2007 г. 28 трлн. юаней, т. е. более 3 трлн. долларов. Для государства и банков — это самый важный источник капиталовложений.

Западные экономисты не раз с удивлением отмечали, что сбережения китайского населения играют более существенную роль, чем иностранные инвестиции. Хотя роль последних также весьма велика. Граждане Китая доверяют своим банкам и охотно прибегают к их помощи, хотя проценты по вкладам здесь редко превышают 3%. Но в Китае никогда не было ни обманутых, ни ограбленных вкладчиков. В 2008—2009 гг. объем сбережений населения в банках продолжал увеличиваться и достиг почти 80% ВВП.

Крайне экономно ведут себя и крупные китайские корпорации — как индустриальные гиганты, принадлежащие государству, так и частные. Получая более высокие, чем ранее, доходы, эти корпорации не распределяют их в форме зарплат и дивидендов, а предпочитают накапливать собственные резервы или реинвестировать в основные фонды. Заработные платы и дивиденды также pacтут, нo очень медленно.

Из 20 крупнейших экономически стран наиболее расточительны США, Мексика и Чили — доля потребления в ВВП превышает там 70%. Доля потребления в Бразилии, Великобритании и России превышает 60% ВВП, в Японии, Германии и Индии — 50%. В Китае этот показатель уменьшился с 50% ВВП в 1990 г. до 35% в 2009-м. Конечно, в абсолютных размерах объемы потребления увеличиваются и в Китае, но этот рост существенно отстает от роста всей экономики страны.

Очень бережливо и запасливо и само китайское государство: его валютные резервы достигли к концу 2010 г. почти 2,5 трлн. долл. Отдельно хранится и учитывается золотой запас. По открытым данным, которые публикует Международный совет по золоту, Китай держал в начале 2009 г. в хранилищах 1054 т золота, занимая по этому показателю пятое месте в мире — после США, Германии, Франции и Италии. У Соединенных Штатов имелось в это же время 8134 т золота, у России — 496 т.

Китай не продает добываемое в стране золото, цена которого в последние 10 лет почти непрерывно росла и достигла к концу 2010 г. 1300 долл. за унцию. Китай не покупал за границей золота, но существенно расширил его добычу.

В 2009 г. страна заняла первое место в мире по добыче золота (300 т), обогнав Австралию (220 т). В России добыча составила в 2005 г. 185 т, а всего в мире — 2350 т. В ближайшие годы Китай планирует довести добычу золота до 550 т в год.

Как известно, мировой экономический кризис привел уже в конце 2008 г. и в I квартале 2009-го к значительному падению как спроса, так и мировых цен почти на все виды сырьевых товаров. Запасливый и бережливый Китай решил использовать рыночную конъюнктуру для увеличения своих резервов стратегически важного сырья. В срочном порядке начали строить на прибрежных островах новые нефтехранилища. Покупались новые танкеры, строились газохранилища, склады. Была увеличена закупка железной руды, проката, меди, цинка, других металлов, хлопка — всего того, что можно хранить долго и без больших затрат на хранение. В условиях кризиса лучше иметь миллионы тонн сырьевых товаров на складах, чем номинированных в долларах казначейских облигаций США в банках Китая — пусть и на сотни миллиардов долларов.

Эта бережливость и запасливость Китая помогла выйти из кризиса многим странам с сырьевой ориентацией, в том числе и России.