Как потерять деньги в Туркмении

Как вы думаете, что это: аналог истории о том, как жена ругает мужа, а тот потом бьет собаку, или спор о судьбе 585 миллионов долларов? Какая из этих версия лучше объясняет трудности российской телекоммуникационной компании МТС, бизнес которой потерпел крах в богатой природным газом Туркмении?

В октябре российский энергетический царь Игорь Сечин, известный златоуст, посетил Туркмению и сразу же вызвал там бурное недовольство, заявив, что туркменский природный газ (эта страна занимает четвертое место в мире по газовым ресурсам) не нужен в Европе, и им будет заниматься Россия. Для Туркмении, традиционно направляющей свой газ в основном на европейские рынки через российские трубопроводы, это прозвучало как угроза. В итоге через несколько недель после визита Сечина Туркмения предложила Пекину расширить поставки газа в Китай и сообщила МТС, что ее пятилетняя лицензия на услуги мобильной связи, истекавшая 21 декабря, продлена не будет. До этого у МТС в Туркмении было около 2 миллионов абонентов. Компании принадлежали 80 % туркменского рынка.

Если придерживаться «собачьей» версии, тогда получится, что МТС пострадала из-за угрюмого и неуклюжего Сечина, который привык выражаться слишком прямолинейно за время руководства российской энергетической сферой в правительстве премьер-министра Владимира Путина.

Альтернативная версия предполагает, что все дело в сумме, которую МТС ожидает потерять за ближайшие пять лет из-за прекращения работы в Туркмении. Конечно, возложить вину на Сечина – большое искушение, однако, на мой взгляд, второй вариант лучше объясняет беды компании. Как рассказал мне один приятель, по работе следящий за обстановкой в Туркмении: «Я полагаю, что причина в исключительной выгодности [бизнеса в области мобильной связи]. Это слишком выгодное дело, чтобы окружение приближенных президента смогло устоять».

Короче говоря, аппарат президента Гурбангулы Бердымухаммедова хочет 585 миллионов долларов.

Это не должно было бы удивлять компанию, которую контролирует Владимир Евтушенков, занимающий 93-е место в списке миллиардеров мира по версии журнала Forbes. (Кстати, о «собачьей» метафоре: вчера, когда холдинговая компания Евтушенкова «Система» представила продукт под названием «ГЛОНАСС», бросающий вызов американскому контролю над рынком GPS, Путин пошутил, что эта технология рассчитана на женщин, «чтобы они точно знали, где находится муж – видели точку на карте», сообщает Reuters.) Евтушенков – далеко не ребенок. В России телекоммуникации – это крайне жесткий бизнес, дорогу в котором себе пробивают огнем, мечом и судебными исками.

Однако хорошо бы кто-нибудь сообщил МТС, что в Средней Азии так дела не делаются. В целом МТС категорически неправильно подошла к туркменским проблемам. Во-первых, очевидно, что ответ лежит где-то между единицей и 585 миллионами – речь идет о части прибылей, которой она должна была поделиться с туркменами. Возможно, туркмены с самого начала рассчитывали на всю сумму, однако можно предположить, что несколько раньше сторонам удалось бы договориться о значительно меньшей доле. Судя по моему вчерашнему разговору с представителем компании, а также по ее пресс-релизам, МТС просто плохо понимает ситуацию: еще в ноябре и декабре она думала, что она по-прежнему ведет переговоры, в то время как к этому моменту условия уже радикально изменились.

МТС усугубила ситуацию, подав жалобу в Международный арбитражный суд в Париже. Кроме того, вчера директор по связям с инвесторами и исполняющий обязанности директора по корпоративным финансам МТС Джошуа Тулган (Joshua Tulgan) отправился за политической поддержкой в Вашингтон, чтобы донести позицию компании до Госдепартамента и Конгресса. Мы побеседовали с Тулганом за чашкой кофе.

Тулган говорил о том, что будет несправедливо, если МТС проиграет после того, как она вложила в Туркмению 200 миллионов долларов, и о несправедливости по отношению к туркменским сотрудникам компании, которых насчитывается 1500. Однако я продолжал думать – и сказал об этом Тулгану, - что его слова резко расходятся с тем, как ведутся дела в Туркмении на самом деле. Мне не известно ни одного случая, когда обиженный иностранный инвестор добился бы своих целей с помощью иностранного арбитража – Туркмения не признает ни одну из подобных структур, но даже если бы она их признавала, она все равно могла бы не подчиниться решениям иностранцев. Более того, Ашхабад традиционно игнорирует упреки, звучащие из Вашингтона и других иностранных столиц.

В Туркмении споры разрешаются в сауне за водкой и дележом денег. В этой стране необходимы личные связи. Конечно, по словам Тулгана, у его ребят большой опыт работы в Туркмении, и они «смотрят на дело иначе». Охотно верю. Однако при этом он также сказал, что Туркмения занимает второе место в мире по газовым резервам (на самом деле, четвертое), что телефонные линии и интернет в ней не работают, поэтому без МТС страна окажется в изоляции (и с телефонами и с интернетом там все в порядке), что без России у Туркмении не будет маршрутов для экспорта газа (Туркмения транспортирует газ в том числе через Китай и Иран), и что МТС – не российская компания (без комментариев). По-видимому, Тулган просто не слишком много знает о Туркмении.

Все это заставляет нас еще раз вспомнить об основополагающем правиле рискованных инвестиций: можно придти на стремительно развивающийся рынок вроде туркменского и немало на нем заработать, но в итоге местные осознают размер прибылей и захотят большего участия в бизнесе или полного контроля над ними. Поэтому нужно заранее иметь стратегию выхода.

Мы уже обсуждали это, когда речь шла о киргизских поставках топлива и о российском опыте ведущих нефтяных компаний. Теперь настала очередь МТС.