Президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров отвечает на вопросы спецкора «РГ/РБ» Наташи Николаевой

– Г-н президент, мое прошлое интервью с вами было почти год назад. Прошедший 2010-й выдался для республики нелегким. Какова сейчас обстановка в Ингушетии?

– Стабильная.

– Ой ли?

– Контролируемая. По сравнению с прошлым годом – намного лучше и спокойнее.

– Влиятельные западные СМИ, в частности Spiegel, комментируя обстановку в республике, часто употребляют такое выражение, как «гражданская война». Как это сочетается с вашей оценкой?

– Я думаю, что у них данные годичной давности, хотя и тогда не было выраженной опасности гражданской войны.

– Вы считаете, это не соответствует действительности?

– Я уверен в этом.

– Приступая к исполнению своих обязанностей, вы сказали, что главный ваш враг – это коррупция.

– Коррупция – это не только мой враг, на сегодня это враг любой системы.

– Победили врага?

– Победить – не победили, но уровень снизили существенно, и работа в этом направлении продолжается.

– Давайте конкретно. Сколько, например, возбуждено уголовных дел коррупционной направленности?

– На данный момент 38 уголовных дел передано в суд, 8 человек объявлено в розыск. Это долгие процессы, но мы доведем виновных до уголовного наказания и заставим вернуть все, что они украли.

– Кроме коррупции, как одну из главных проблем вы озвучили и недоверие к властям. Как сейчас обстоит дело с доверием или недоверием?

– Я уверен, что гораздо лучше, чем год-полтора назад. Стабилизирована обстановка, видно, что в республике проводится борьба с коррупцией, и даже самокритика власти повышает доверие народа.

– Президент Медведев, говоря о проблемах Северокавказского региона, часто подчеркивает высокий уровень безработицы. Что изменилось за этот год?

– Честно говоря, в этом направлении мы не добились выполнения тех задач, которые были поставлены. Сами себя за это и критикуем.

– Ну, критиковать-то вас найдется кому.
 
– Но при этом мы не допустили увеличения безработицы и даже снизили ее на 4,2%.

– Это повод для гордости?

– Нет. Считаю, что это слишком мало. Зато есть большие перспективы на следующий год.

– Ну, проценты мне мало что говорят. А какой среднемесячный уровень дохода у граждан республики?

– 8 – 12 тысяч рублей (200 – 300 евро).

– Ингушетия по-прежнему остается плотно дотационным регионом. Какова сегодня доля федеральных дотаций в вашем бюджете?

– 88 процентов. При этом в ближайшей перспективе мы планируем снижение на 30 процентов.

– Это реально?

– Да.

– Мегаоптимистичный проект. Вы рассчитываете только на государственных или и на частных инвесторов? Если на частных, то какие гарантии можете дать? Европейцы – люди осмотрительные и осторожные, деньги зря вкладывать не станут.

– Да, конечно. Сегодня у нас больше процент государственных. Но и в сфере частных инвестиций подписано уже несколько проектов.

– В какой области?

– Швейная фабрика, гостиничный комплекс, детские садики. Это не особо крупные проекты, но тем не менее очень важные для региона. Хорошие перспективы ожидаем и с началом нового года. Подписаны выгодные соглашения с Китайской Народной Республикой и Кореей.

– Интересно, а чем вы смогли заманить азиатских товарищей?

– А мы и не заманивали. Представляя на всемирной выставке в Шанхае свою республику, получили хорошие отзывы, обсудили предложения партнеров и подписали ряд выгодных проектов.

– В каких сферах?

– Это агропромышленный ком-­плекс, швейное производ­-ство и автомобильная промышленность.

 – Конечно, не полный цикл?

– Да, это производство составляющих.

– Много ожиданий было связано с назначением полпреда Хлопонина. Однако больших позитивных изменений не произошло. Почему?

– Я бы так не сказал. Может быть, это журналистам не видны изменения, но они есть. И потом прошел всего лишь год.

– Учитывая проблемы региона, год – это немало.

– Хлопонин создал работающую структуру, команду. При его активном участии принят ряд программ, в том числе и Целевая программа экономического развития Северо-Кавказского федерального округа.

– Все, что вы перечислили, – это работа менеджера. Для этого не обязательно было вводить должность полпреда. А  реально? Безработица не сокращается, промышленность не восстанавливается, терроризм как был, так и есть.

– Я бы не стал так сгущать краски. Позитивные изменения есть, и их невозможно не заметить. Ну, что касается такой актуальной проблемы, как безработица, то раз в квартал у нас проводится совещание по этому вопросу, и нам подсказывают, как улучшить ситуацию.

– Мне кажется, что вы, как руководитель региона, лучше знаете, как бороться с проблемой.

– Принято решение о коалиционных совещаниях, в которых будут участвовать главы субъектов. Много внимания уделяется вопросам, связанным с раскрываемостью преступлений, а это очень важная тема. Работают программы социально-эконо­мического развития, инвестиционные фонды с 70%-ными гарантиями правительства, развиваются туристические программы. В конце года мы защитили семь мощных проектов, которые требуют существенных финансовых вливаний. Вся эта работа ведется при непосредственном участии Александра Хлопонина. Поверьте, сделана огромная работа.

– Вы встречались с министром спорта Мутко. Принято решение о строительстве многофункционального спортивного комплекса. Разве спорт – это сейчас самое необходимое, что нужно молодежи, ничего не знающей, кроме войны? А более важная духовная составляющая?

– Наташа, прошу прощения, но вы ошибаетесь. У нас не было войны. Были спецмероприятия, спецоперации по ликвидации бандформирований, но это не боевые действия. Такая терминология в данном случае совершенно не подходит.

– В вас сейчас говорит военный чиновник, Юнус-Бек Баматгиреевич.

– Что касается г-на Мутко, то действительно, речь шла о большом Дворце спорта, потому что такого объекта на территории республики до сих пор нет.

– Это хорошо, но, кроме мускулов, надо развивать и голову.

– Согласен. В рамках целевой программы планируем построить и большой Дворец культуры, другие объекты культуры, здравоохранения, образования.

– Хорошо, но мы говорим все о мирных делах. А между тем, теракты в республике продолжаются. И хотя сейчас создается впечатление, что основные удары боевиков переместились в Дагестан и Кабардино-Балкарию, Ингу­шетию тоже спокойной не назовешь. И президент, и премьер говорят, что у бандитов нет никаких шансов, но на деле получается, что это не так. Теракты продолжаются, гибнут люди. Террористы постоянно дают понять, что сдаваться они не собираются. Учитывая это и многие другие нерешенные проблемы, можно говорить о провале российской политики на Кавказе? Только ответьте мне честно.

– Хорошо, отвечаю честно. У террористов действительно нет шансов. Где бы они ни находились. Хоть в России, хоть в Германии. У зла не должно быть шансов.

– Теоретически – да.

– Нельзя говорить о провальной политике. Это все вопрос времени. Исторически Кавказ – это составная часть России. Так было вчера, так должно быть и сегодня. В подавляющем большинстве своем кавказские народы добровольно вошли в состав России, никто их силой не загонял. Что касается сегодняшней ситуации, то ее нельзя даже сравнивать с той, что была 4 или 5 лет назад. Я не говорю, что у нас, к примеру, за полгода нет никаких преступлений, но их численность значительна снижена.

– Хотите сказать, что все познается в сравнении?

– Да. У преступников и террористов нет никаких шансов, продолжаем работать в этом направлении, и общество поддерживает нас.

– Часто, говоря о проблемах региона, их сводят к одному общему знаменателю – исламистскому подполью. Все проблемы, с которыми не могут справиться, априори сваливают на лидеров-исламистов. Вы их знаете? Кто их финансирует?

– Я бы не хотел связывать ислам с таким грязным понятием, как подпольный терроризм. Тем не менее организации бандитов работают на религиозной основе. Но это ничего общего с исламом не имеет, наркоманы ведь тоже чем-то прикрываются.

– Но не религией же.

– Сегодня бандиты готовы прикрываться чем угодно, в том числе и религией, но все равно видны их разборки, убийства неугодных и т. д. Мы уверены, что это люди, не связанные с религией, но при этом мы проводим массу мероприятий профилактического характера.

– Есть добровольно сдавшиеся?

– В 2010 году 48 человек.

– Это хорошая цифра?

– Хорошая. И дальше мы будем проводить такую политику. Нужно и религию очистить, и добиться того, чтобы бандиты не втягивали уговорами или обманом молодежь в свои грязные дела.

– В прошлом интервью нашей газете вы сказали, что больше склонны к компромиссам, нежели к радикальным путям решения проблем. Вам не кажется, что более жесткий стиль управления главы Чечни Кадырова пусть менее гуманен, зато более эффективен? А ведь это – именно то, что сейчас нужно Кавказу. Главное – навести порядок. Если хотите – цель оправдывает средства.

– У каждого свой стиль управления, свой подход к ситуации. Я тоже не исключаю принятия жестких мер и всегда говорю, что в 9 случаях из 10 лучше провести профилактику. Но если сами преступники не дают никаких шансов, то, конечно же, надо жестко действовать, вплоть до уничтожения, потому что гуманности здесь быть не может. Опыт моей работы за эти годы, вся ситуация в республике показывает, что профилактика, которая подкреплена жестким конечным результатом, дает хороший эффект. Учитывая количество «вышедших из леса», я считаю, что мы на правильном пути.

– А вы действительно верите в искренность этих людей?

– Скажу честно – не всем. Но мы контролируем этих людей. Практически только двое сейчас нуждаются в плотном контроле, остальные нормально живут и работают.

– Лично беседуете с этими достойными товарищами?

– В 80% случаев – да.

– Понятие демократии не предполагает мононационального состава населения. В интервью «Комсомольской правде» вы сказали «что русские, уехавшие из Ингушетии после распада СССР, не хотят возвращаться туда главным образом потому, что устроили свою жизнь в других регионах». Вы всерьез так считаете?

– Эти люди уже давно устроили свои судьбы в других регионах, и чтобы вернуться сюда, должна быть такая сильная ностальгия, причем финансово подкрепленная.

– Спасибо за интервью! Пусть наступающий год будет и для вашей семьи, и для всей республики более спокойным и благополучным, чем прошедший!