Первая реакция на вчерашний теракт в московском аэропорту ясная и однозначная: терроризм – это недопустимое зло, паразитирующее на невинных жертвах.
Мы чувствовали это 11-го сентября 2001, когда нью-йоркские «близнецы» рассыпались и превратились в руины, мы ощущали это, видя окровавленных пассажиров лондонского метро, и ни на минуту не сомневались в этом, когда агентства множили фотографии вспоротого пригородного поезда у Мадрида. Все понятно и на телевизионных кадрах разорванных человеческих тел перед центром по набору в новую иракскую армию в Багдаде.
Конечно, после первого инстинктивного отрицания, как правило, приходят вопросы и сомнения. В виде замечаний, что каждое действие вызывает реакцию, что страны и их народы расплачиваются бурей за ветер, который до этого они подняли сами. Немалая часть мусульманского мира считает, что Соединенные Штаты получили по заслугам. И свои первые громкие слова о том, что теперь все мы американцы, переоценивают и многие западные союзники США.
Точно так же есть много тех, кто вчерашнее кровопролитие в Москве будет объяснять, а затем и оправдывать предшествовавшей жестокой войной России на Северном Кавказе. Мы уже слышали такие слова после теракта в московском метро в прошлом году. Включая опять прозвучавшие вчера прогнозы, что российский режим воспользуется нападением террористов как предлогом для жестких репрессий.
Тем не менее, повторим: терроризм – это недопустимое зло. Мы должны искать его причины, и если в данном случае мы их найдем, мы можем попытаться их устранить.
Но если, пусть по идеологическим, политическим или религиозным причинам, допустить, что терроризм – это возможная форма сопротивления, мы только приблизим ту минуту, когда мы сами станем его жертвами.