Сделка «Роснефти» и ВР обнаружила несколько обстоятельств, о которых многие догадывались. Первое — вести крупный бизнес в России можно только при сильном содействии власти. Второе — имеет место очередной «триумф российского бизнеса», каковой уже обнаруживался в публичном поле в сделках по Arcelor и EADS. Третье - триумф российского бизнеса происходит, скорее, в силу проблем зарубежных контрагентов. Наконец - «стратегическая» государственническая риторика потерпела крах. Иностранцы вновь получают доступ к «нашим недрам».
«Роснефть» договорилась об обмене акций с британской ВР. Соответствующее соглашение подписали в минувшую пятницу президент российской компании Эдуард Худайнатов и глава ВР Роберт Дадли. Кроме того компании договорились о создании СП для совместной работы на шельфе Арктики. Также будет создан Центр арктических технологий, который будет разрабатывать программу по безопасному освоению углеводородных ресурсов Арктики.
В результате обмена «Роснефть» получит 5% ее капитала, а ВР станет владельцем 9,5% акций «Роснефти». В сумме с приобретенным в рамках проведенного в 2006 году IPO «Роснефти» пакетом доля британского нефтегазового гиганта в российской компании возрастет до 10,79%. Стоимость каждого из обмениваемых в настоящее время пакетов составляет почти 8 миллиардов долларов.
Сложно понять, что мотивировало ВР на сделку, но одной из вероятных причин является пошатнувшийся имидж компании. Проблемы транснациональную ВР настигли в прошлом году. Разлив нефти в Мексиканском заливе стоял компании миллиарды и потерю 40 процентов стоимости акций компании. Сделка по сути и стала возможной после таких потерь корпорации. По выражению Владимира Путина, у ВР большой опыт в освоении шельфа, а аварий больше не повторится, ведь «за одного битого двух небитых дают».
Особенности национального восприятия
В России на сделку отреагировали неоднозначно. Соглашение ВР и «Роснефти» о совместной разработке арктического шельфа — часть стратегии превращения «Роснефти» в международный энергетический холдинг. Об этом в интервью телеканалу Russia Today заявил вице-премьер, председатель совета директоров госкомпании Игорь Сечин.
Зато российский партнер BP, как пишет The Times, попытается выяснить, не нарушила ли эта компания соглашение с акционерами, заключив сделку об обмене акциями с "Роснефтью" на общую сумму 10 миллиардов долларов. Консорциум Alfa-Access-Renova (AAR — принадлежит нескольким российским предпринимателям, в частности, Виктору Вексельбергу, Михаилу Фридману и Герману Хану) изучит эту сделку об освоении арктического шельфа, отмечает журналист Робин Пагнамента, ссылаясь на источники в бизнес-группе.
«AAR полагает, что имеет право наложить вето на сделку в соответствии с условием, которое обязывает AAR и BP пользоваться всеми благоприятными возможностями в России исключительно через ТНК-BP; нарушение этого условия допускается лишь с разрешения обеих сторон», - говорится в статье. Некий информированный источник сказал, что потребуются серьезные переговоры AAR с BP. "Возникает страх перед новым конфликтом акционеров ТНК-BP", - пишет газета, напоминая, что ранее AAR и BP сильно рассорились из-за стратегии совместного предприятия, и Боб Дадли, ныне глава BP, «был вынужден бежать из России». Даже если недовольство партнеров ВР по ТНК-ВР не миф, у претензий вряд ли будут серьезные последствия, ведь сделка одобрена российскими властями.
За рубежом реакция не менее яркая. Компания навлекла на себя гнев всех сторон американского политического спектра, пишет сегодня The Independent. А ведь именно в США находится 39% акционеров компании. Тем не менее, инвесторы встретили новость оптимистично: акции ВР выросли на 2,5%, а «Роснефти» — на 3,5%. Прозвучали уже призывы начать расследование сделки по продаже «Роснефти» 5% акций ВР. Один из конгрессменов заявил, что компания, ранее известная под названием British Petroleum, теперь вполне может зваться Bolshoi Petroleum.
Просто бизнес
Меж тем, сделка фиксирует два самоочевидных факта. Первое: российские госкомпании любят пользоваться неприятностями иностранцев. На падении скупали российские банки акции европейской EADS в 2006 году. Скупили пяти-процентный пакет. Тогда тоже много было разговоров о «триумфе российского оружия». Различные представители российских властей говорили о планах по увеличению пакета в европейской авиа-космической корпорации. Европейцы вяло отмахивались, говоря о готовности сотрудничества, но не допуская россиян до реального управления компанией. На начало прошлого года пакет планировалось передать ВЭБ-Капиталу. Инвестиция так и осталась портфельной.
С металлургическим гигантом Arcelor ситуация лежала более в рыночной плоскости, но в России любой бизнес имеет политическое измерение. У компании в 2006 году возникли финансовые проблемы. По первому варианту соглашения между Arcelor и российской «Северсталью», владелец последней Мордашов должен был получить 32,2% акций Arcelor в обмен на 89,6% акций «Северстали», а также свои доли в американской Severstal North America и итальянской Lucchini. Кроме того, он обязался заплатить 1,25 миллиарда евро наличными. Российское предложение понравилось менеджменту компании, но не понравилось многим миноритарным акционерам. Предложение перебили индусы. Мордашов получил компенсацию в 140 миллионов, но в российском телеэфире все происходящее напоминало реакцию по типу «англичанка гадит».
Второе, что ясно из сделки «Роснефти» и ВР — произошел отказ от пафосной, провозглашенной накануне кризиса стратегии «шельф — наше все». Нефтегазовые российские компании пытались оградить "свои" месторождения от иностранцев несколько последних лет. В мае 2008 года российские власти приняли закон о расширении списка стратегических отраслей. В закон были внесены поправки, касающиеся, в частности, перечня стратегических отраслей: в последней версии таких видов деятельности осталось 42. Среди них ядерная отрасль, производство и продажа оружия, шифрование, деятельность по обеспечению авиационной безопасности, космическая деятельность, рыболовство, геологическое изучение недр.
Приняты поправки, по которым определяются участки недр, относящиеся к недрам федерального значения. Согласно документу, таковыми будут считаться месторождения урана, алмазов, редкоземельных металлов, никеля, кобальта, бериллия, лития, содержащие сведения государственного баланса запасов полезных ископаемых, а также извлекаемые запасы нефти - от 70 миллионов тонн, газа - от 50 миллиардов кубометров, золота от 50 тонн, меди - от 500 тысяч тонн.
Однако быстро выяснилось два очевидных обстоятельства. В России нет технологий для освоения шельфа. И у российских компаний недостаточная мотивация для инвестиций в разработку шельфовых месторождений — самостоятельно получается больно дорого. Для разработки Штокмановского месторождения Газпром был вынужден привлечь партнеров из Франции (Total) и Новергии (Statoil). Норвежцы, правда, грозятся проект покинуть. В одном из документов WikiLeaks говорилось, что в декабре 2009 года исполнительный директор норвежской компании Хельге Лунд жаловался на рост коррупции в российском «Газпроме». «Лунд заявил, что очень обеспокоен коррупцией, по его мнению, ситуация ухудшается», — написал в отчете посол США. Исполнительный директор Statoil также предрекал трудности Штокмановскому проекту — «из-за неразвитости местной инфраструктуры в сочетании с требованиями российского налогового законодательства, риском низких цен на природный газ из-за появления сланцевого газа, а также с политическими рисками в целом».
В иных шельфовых проектах россияне тоже сотрудничают с иностранцами. Кризис дал дополнительный стимул для отказа от квазигосударственнической риторики при освоении российского шельфа. В мае 2008 года казалось, что цена на нефть будет расти до бесконечности Алексей Миллер тогда предрекал цену за баррель нефти на уровне 250 долларов к концу 2008 года. После того, как случился кризис, нефть упала и собственных средств у компаний не осталось, выяснилось, что «стратегический» шельф — бесполезный груз. Уже в середине 2009 года министр природных ресурсов Юрий Трутнев заявил о необходимости внести изменения в законодательство, «направленные на повышение инвестиционной привлекательности в области недропользования, в том числе для иностранных компаний».
И напоследок: при рассмотрении любой сделки стоит помнить, что бизнес иногда — просто бизнес. И любое слияние полезней недружественного поглощения или нездоровой конкуренции. Но вновь и вновь возникают образы — «триумф российского оружия», «сдача недр врагам», «тотальная коррупция», «развал промышленности» и прочие малосодержательные схемы. Эхо «холодной войны», что ли?
