История повторяется, а революции - тем более

Историку сложно наблюдать за последними событиями в Египте, не испытывая ощущения дежавю. Разве мы не видели уже подобных всплесков на улицах и площадях где-то раньше, будь то в Тунисе месяц назад, в Иране 30 лет назад, или во Франции больше двух веков тому назад? Станет ли Хосни Мубарак новым Зином эль-Абидином бен Али, Мохаммедом Резой Пехлеви или Луи Шестнадцатым?

Но сопоставление прошлого и настоящего таким вот образом - это не просто салонная игра. Революционеры, больше чем все остальные политические активисты, склонны осознанно имитировать своих предшественников. В этом смысле самые серьезные, наиболее значительно меняющие действительность политические события часто парадоксальным образом являются и наиболее традиционными, по типу того как актеры берут свои реплики из драм, поставленных в другое время и в других местах, и часто используют сценарии, изначально написанные для совершенно других театров.

Вряд ли можно считать новостью, что одни революции вдохновляют другие революции, успешные или неуспешные. Вспомните о быстро распространявшейся "весне народов", прошедшей от Парижа до Праги в 1848 году, или, если взять ближе к нашему времени, допустим, "осень народов" в 1989 и "цветные" революции (оранжевая, роз, тюльпанов) 2003-2005 годов на Украине, в Грузии и Киргизии. Как часто можно встретить в истории революций, лучше всех о них высказался Карл Маркс. Все знают самые известные строки из его "Восемнадцатого брюмера Луи Бонапарта" - " все великие всемирно-исторические события и личности появляются, так сказать, дважды… первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса" - но и остальной анализ в его книге не менее острый и проницательный. Он продолжает прибегать к театральным метафорам, которые кажутся неизбежными в подобных ситуациях, заявляя, что практически все революции повторяют одна другую: " Лютер переодевался апостолом Павлом, революция 1789-1814гг. драпировалась поочередно то в костюм Римской республики, то в костюм Римской империи, а революция 1848 не нашла ничего лучшего, как пародировать то 1789 год, то революционные традиции 1793-1795 годов". И, добавим мы, американские революционеры одели мантии Славной революции 1688 года, ранние французские революционеры посматривали на Американскую революцию, а латиноамериканские революционеры начала XIX века выпускали декларации независимости и вывешивали триколоры во французском стиле. Так что следование друг другу продолжалось и далее - 1848, 1917, 1979, 1989, и так далее - и 2011 тоже, судя по всему, крепко войдет в историю.

Революционеры всех мастей намеренно выступают так, чтобы им как можно шире подражали. Современные революционеры провозгласили себя универсалистами, несущими освобождение "всему человечеству" или "всему миру", экспортируя революции за пределы собственных границ. Это было столь же справедливо в эпоху мореплавания и паровозов, как и сейчас, во времена "live видео" и Facebook. Скорость связи могла вырасти, но содержание послания не изменилось ни капли.

По крайней мере, начиная с Американской революции, революционные деятели на родине предчувствовали, предвидели появление множества последователей: Декларация независимости говорила о "державах мира" и "уважительном отношении к мнению человечества". Американские революционеры соответствующим образом подгоняли свои действия и породили успешных имитаторов: патриоты, следовавшие образцу Джорджа Вашингтона, распространились по миру, начиная с испанской Америки в 1810-х годах до Вьетнама в 1945. (Хо Ши Мин был большим поклонником человека с Маунт-Вернон и провозгласил независимость Вьетнама, позаимствовав выражения из Декларации независимости США и французской Декларации прав человека и гражданина).

Универсальные ценности, поддерживаемые изначальными революциями, зачастую принимаются последующими заимствователями весьма специфическим образом. Революции 1848 года были международным движением за национализм. Когда Вудро Вильсон призвал к самоопределению в Европе в 1918, его слова породили огромную волну антиколониальных протестов в Корее, Индии, Китае, и, таки да, в Египте, в рамках того, что было названо вильсоновским движением 1918-1919гг. Эти революции могли порой быть неудачными, но позже они обернулись сейсмическими переменами. А на другом конце века революции 1989 года приняли универсальные идеи освобождения своих наций по всей Восточной Европе. Лозунги были такими же, но они неизбежно трансформировались под местные условия: Рисорджименто восприняло панъевропейскую идею о государственности для итальянцев; Бархатная революция взывала к универсальным права человека для освобождения чехов. На данный момент  на Ближнем Востоке нет никаких разговоров ни о чем подобном, или о чем-то, что выглядело бы как старый пан-исламизм или призывы к созданию транснационального халифата, например.

Так же и протестующие в Египте не вспоминают о более ранних американских призывах к универсальным правам человека и демократии. Площадь Тахрир это не площадь Тяньаньмэнь, и не только потому, что танки в данный момент защищают демонстрантов: также нет и "богини демократии", напоминающей Статую Свободы. Проамериканизм в Египте сейчас был бы настолько же неуместным, насколько был бы и кивок в сторону Французской революции в Тунисе несколько недель назад. Еще раз процитируем Маркса: " Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается"; не все ресурсы прошлого в равной степени полезны в существующих обстоятельствах.

Более того, как нам недавно напомнил Марк Линч, уроки могут извлечь не только сами мятежники, но и их правители: "Диктаторы учатся друг у друга, не только у прошлого". Контрреволюционеры осознают заразную силу мятежа, и на протяжении всей истории автократы, правление которых находилось под угрозой, и опасающиеся представители консервативных сил рассуждали о революциях как о эпидемиях или катаклизмах. В январе 1848 года Алексис де Токвиль предупреждал в палате депутатов французского парламента, что "мы спим на вулкане… земля вновь дрожит в Европе… ветер революции витает в воздухе", и позднее в том же году прусский король Фридрих Вильгельм IV предупреждал королеву Викторию, что "потоп", который вот-вот засосет его, вскоре снесет и ее тоже. Мубарак видимо учел падение бен Али и поведение Али Абдуллы Салеха в Йемене, когда объявил, что не будет баллотироваться в президенты, а король Иордании Абдалла распустил правительство. Происходит много взаимных наблюдений, и возможно, контактов по резервным тайным каналам связи между ближневосточными лидерами, которые теперь оказались ведущими актерами в сценарии, развитие действия в котором во многом уже зависит не от их собственных решений.

Чему может научить их и их народы изучение прошлых волн революций? Во-первых, тому, что всегда существует возможность контрреволюции: 1848 год расчистил путь для подавления по всей Европе в 1849. Во-вторых, тому, что порой могут пройти десятилетия, прежде чем реализуется полный потенциал движения: результат вильсоновского движения последовал не после Первой мировой войны, а в десятилетия после Второй мировой, когда по земному шару распространилась деколонизация. В-третьих, 1989 год говорит о том, что возможен вариант, когда сравнительно мирные революции прокатываются по целому региону и оказывают продолжительное освободительное действие - хотя еще, конечно, нужно время, прежде чем можно будет судить о том, станет ли Судан эдакой Югославией арабского мира. И, в-четвертых, основную разницу представляет контекст. Египет - не Тунис, как отмечали многие обозреватели и аналитики, население Египта, в общем и целом, беднее и менее образованное, чем тунисское, равно как и его размер и геополитическое положение определенно не делают его лучшей моделью для других стран региона. Каждой стране предстоит найти свой собственный путь.

Если бы Маркс писал сегодня, он бы обязательно стремился найти параллели с прошлым в нынешних потрясениях. Но он бы также и смотрел вперед. Легко представить себе его, обновляющим строки из своего "Восемнадцатого брюмера Луи Бонапарта", подгоняя их под реалии сегодняшнего дня: "Революция XXI века должна предоставь мёртвым погребать своих мертвецов, чтобы уяснить себе собственное содержание". Но это не остановило процессы, в рамках которых египетское восстание вдохновляло бы других революционеров и другие революции по всему Ближнему Востоку - если оно добьется успеха в свержении Мубарака, пересмотре конституции и передачи части власти народу. Урок Египта станет еще одним уроком истории, извлеченным, с небольшой поправкой, из Маркса: "Социальная революция XXI века может черпать свою поэзию только из будущего, а не из прошлого".