Геополитика египетской революции

Часть II (Часть I. Читать здесь)

Египетская элита отличается не только отсутствием семейных династических традиций, но и преемственностью внешней политики, а также наличием стратегии. Предполагать, что египтяне поспешат подвергнуть ревизии многолетнюю стратегию, вряд ли оправданно. К власти рвется либеральная, прозападная интеллигенция и другие группы общества, понимающие, что дистанцироваться от США и Европы означает экономическую и социальную катастрофу, дезорганизацию региональной системы безопасности, основанную на известных договорах и соглашениях. Эти обстоятельства будут адекватно восприняты любой политической группировкой, которая придет к власти.

Американцы и европейцы помогут, в данном случае «Братьям-мусульманам», если они развернут борьбу с новым правящим либеральным режимом. Американцы отреагировали на египетскую революцию весьма эффективно и адекватно, и лучше придумать трудно. Есть уверенность, что лидеры египетской революции уже успели придти к некоторым соглашениям с американцами, возможно, с французами и британцами. Затем это будет называться «американским влиянием» или «американской рукой», чем угодно, только бы не признать существование воли и интеллекта народа. В данных условиях, пока что нет никаких предпосылок говорить о том, что Турция имеет надежды на усиление своего присутствия в арабском мире в результате прихода к власти новых политиков, и это очень скоро будет выяснено.
 
Как говорят некоторые арабы, Иран они «больше любят, чем турок, но больше и боятся». Иран занял более разумную политику, потому что не ожидает ничего хорошего для себя от смены правящего режима в Египте и в других арабских странах. Иранцы как никто другой поняли, что кто-то в арабском обществе пошел на «опережение» событий и опередил исламские движения на пути к власти. После некоторого выжидания руководители Ирана, все же, при большом резонансе внутри Ирана, поддержали египетскую революцию, обозначив ее как антиамериканскую и антиизраильскую.

Но, по существу, либеральные революции в арабских странах нанесли колоссальный удар по надеждам и авторитету исламских партий и лидеров, создав совершенно новую общественно-политическую ситуацию. В этом смысле так называемые неоконсерваторы в США оказались правы, и арабские государства оказались перед новой исторической перспективой. Но это не означает, что дирижерами явились американцы. Иран, всегда не очень уютно ощущавший себя в суннитском мире, и в нынешних условиях может лишиться своей роли – «революционного лидера» в арабском мире.
 
Может ли в условиях либерализации арабского исламского общества возрасти роль шиитских общин, прежде всего, в Ливане, Ираке, Бахрейне и Саудовской Аравии, и насколько социальные лозунги шиитских партий и движений обретут более сильные, предпочтительные позиции? Это вполне возможно, но готов ли Иран к таким поворотам событий в регионе?
 
Когда произошла революция в Тунисе, даже некоторые французские комментаторы намекали на то, что это организованная американцами антифранцузская революция. Затем удивительным образом выяснилось, что «магрибская» революция, в целом, то есть в Алжире и Тунисе, имеет вполне определенную профранцузскую направленность. Дело в том, что, так или иначе, арабские либеральные революции, в значительной мере, сопряжены с Европой, и имеют если не явный, то некоторый антиангло-саксонский подтекст. Если эта версия, которую мы предлагаем без должного предварительного осмысления, в какой-то мере верна, то арабский мир ожидает кардинальный поворот в сторону Европы. Вопрос в том, в какой мере Европа способна воспринять эти события как «центр силы», на который ориентируются либеральные силы.
 
Были ли европейцы, прежде всего, французы заинтересованы в этих революционных событиях? По нашему мнению, например, Франции было явно не до организации подобных событий, тем более, что в Сирии она пытается укрепить нынешний правящий режим, и потом, Франция обладает определенным влиянием только в Магрибе и на Восточном побережье Средиземного мира, но не более того. Но люди, получившие образование и жившие во Франции, вполне закономерно были подготовлены к данным событиям всем вектором европейской политики и культуры. Например, в революции пробританского типа непременно состоялся бы военный переворот и была бы замечена роль исламистов или нечто подобное, во французской версии ничего подобного нет.

Несмотря на тесное сближение Франции и США, прежде всего в сфере трансатлантических отношений, а также недавно подписанный оборонный договор между Францией и Великобританией, претензии между англо-саксонскими державами и тандемом Франции и Германии достаточно серьезны. Например, американцы и британцы, без особого удовольствия рассматривают профранцузский проект создания «Средиземноморского содружества» (которое не очень приветствует и Германия), в которое включены страны Магриба, Ближнего Востока и Турция (которая всячески игнорирует этот проект, который ей предлагают как альтернативу приема в Евросоюз). В Средиземноморье все еще не состоялся баланс сил, и геополитическая ситуация продолжает оставаться в режиме «ожидания». Этот обширный регион требует коррекции в установленном балансе, который многих не устраивает.
 
Поэтому, внешние силы должны, во-первых, поддержать, во-вторых, предпринять инициативы для определения внешних ориентаций стран региона. Вполне возможно, что американцы и европейцы предпочтут объединить усилия, чтобы не усложнять ситуацию, а затем, все же, каждый будет больше обособлять свои собственные интересы. В целом же, остаются ощущение, что влияние Европы в Магрибе и на Ближнем Востоке будет возрастать. Заметно возрастут роли Франции и Германии, которые выступают совместно в этом регионе. Но, так или иначе, Египет останется под влиянием США, никакое иное государство в мире не способно предложить свою помощь и партнерство столь крупной, проблемной и ключевой стране арабского мира. На Египте привязано слишком много, чтобы можно было играть в опасные игры и проводить рискованные эксперименты с этой страной.

В результате данных событий влияние Западного сообщества в арабском мире усилится, так как у Запада здесь созрел влиятельный партнер – средний класс и интеллигенция с либеральными, причем, с праволиберальными взглядами. Это не должно привести к кардинальным изменениям в геополитике арабском мире и вообще на данном пространстве. Турция и Иран в равной мере окажутся изолированными в арабском мире, Россия станет просто интересным экономическим партнером, Китай предстанет перед большими преградами.

После завершения этого этапа революций главной головной болью Запада станет Саудовская Аравия, которая, в какой-то мере, окажется без прежних рычагов влияния на арабские страны, и внутри страны возникнут новые проблемы, такие же, как и в арабских монархиях Персидского залива. Йемен и Судан не станут большими проблемами, все радикальные элементы в этих странах будут ликвидированы, теперь уже, при согласовании и поддержке большинства арабских государств. Арабский мир с большим пониманием воспримет демократизацию и, возможно, фрагментацию на составные части Ирака, создание новых государств в Месопотамии. Правящий режим в Сирии и Иордании предпочтет ускоренное реформирование, развитие демократии и свобод. Проблемы в Палестине и Ливане останутся прежними, и эти страны по-прежнему будут ареной для борьбы внешних сил.

Таким образом, в плане стабильности регион приобретает и никак не теряет. Но все это может обернуться иным, менее благоприятным сценарием, если кто-то в Египте захочет сильно хлопнуть дверью, при уходе.