Как космические агентства готовятся к миссии на Марс

Высадиться-то на Марсе легко - а вот что трудно, так это провести значительную часть года в дороге туда. Джош Дзиза об изнурительном 256-дневном эксперименте, которому подвергаются астронавты.

В понедельник шесть человек появятся из небольшой металлической трубы, хилые и измученные, ставшие первыми людьми, пережившими изнурительное, с проверкой на вменяемость, кажущееся бесконечным путешествие на Марс.

Но при всех пережитых ими трудностях, они не получат никакой славы, какую обычно снискивают космонавты. Когда они выйдут на поверхность красной планеты, они на самом деле будут там же, где были 256 дней назад - в невзрачном российском пригороде.

Любой, кто отправится на Марс, столкнется с несколькими вызовами: разрушительная солнечная радиация, физические нагрузки из-за продолжительного пребывания в состоянии невесомости. Но уже трудности с самим попаданием туда представляют собой устрашающую перспективу. Задача, чтобы астронавты оставались в здравом уме и добром здравии, и нормально работали вместе, будучи запертыми в ограниченном пространстве корабля более года (если считать путь туда и обратно) - это именно то, над чем работают европейские и российское космические агентства. С весны 2010 года шесть человек были заключены в небольшую трубу в пригороде Москвы, взаимодействуя с исследователями с двадцатиминутной задержкой связи (именно такая будет во время настоящего полета). Через два дня (от настоящего момента) они выйдут на якобы марсианскую поверхность, а потом вернутся в свою трубу, чтобы отправиться в обратный путь на Землю. В общей сложности они проведут 520 дней под наблюдением камеры, участвую в психологических и физических тестах - и стараясь как-то провести время.

Вояж на Марс был бы приключением всей жизни, важной вехой на пути развития человечества.  Но большая часть времени этого путешествия будет проводиться в межпланетном пространстве, участники полета будут с нетерпением ждать прибытия в пункт назначения. "По ходу этого путешествия люди будут сталкиваться со своими демонами, с теми, которые живут у них в голове", - говорит космический консультант и бывший инженер по безопасности НАСА Джеймс Оберг. "Там будет целый список психологических проблем, с которыми столкнутся летящие", - добавляет психолог НАСА Уолтер Сайпс. Изоляция, ограничение свободы в замкнутом пространстве, скука, межличностная напряженность - "долго ли, коротко ли, но мы слышали все эти истории".

Тесты осуществляются командой "Марс-500", собранной именно для того, чтобы замерить воздействие скуки и изоляции, и помочь предотвратить эту угрозу. В течение дня команда занимается биометрическими тестами и психологическими анализами. По вечерам они играют в видеоигры, слушают музыку и читают. Их жизнь строго регламентирована: восемь часов тестов, восемь часов отдыха, восемь часов сна - и так каждый день.

Но повторяющиеся изо дня в день тесты создают ощущение однообразия и крайне приедаются, это очень быстро может вызвать дискомфорт и чувство тревоги. "Рутина и однообразие очень мучительны, и именно в эти моменты проявляются психологические эффекты", - говорит Патрик Сандблад, глава медико-биологического отделения в Европейском центре космических исследований и технологий Европейского космического агентства. Ничто не может наскучить, если это делать только один раз; но повторение может стать разрушительным. "На ежедневной основе это не трудно, - говорит Оливер Кникель, участник 105-дневного тестирования на изолированность, - психологическое давление заключается в том, что ты не видишь свет в конце тоннеля - то, что делаешь сегодня, будешь делать и завтра, и через три дня, и через 30 дней".

Когда скучно и некуда пойти, люди становятся раздражительными и болезненно чувствительны. Мелкие проблемы принимают преувеличенные размеры. "Бывали конфликты, основанные на сущих мелочах - например, кто-то слишком громко вел себя по утрам, или не был достаточно точен в тестах", - говорит Кникель. "Это действительно кого угодно сведет с ума". Группа Кникеля разрабатывала все решения сама. Они озвучивали свои жалобы и, как группа, подбадривали своих угрюмых товарищей по команде, а также знали, когда стоит оставить их одних. Не у всех это получается. Одиннадцать лет назад эксперимент по 110-дневной изоляции был прерван, когда канадка обвинила российского командира в том, что он отталкивал ее из поля зрения камер наблюдения и насильно поцеловал ее. Ранее часть команды, встревоженная первыми столкновениями между двумя ее членами, припрятала ножи и забаррикадировалась в задней части модуля. Российское космическое агентство приписало это культурным различиям. "В известном смысле это был успешный тест, - говорит Оберг, - когда все идет мягко, это способствует появлению необоснованного слишком обнадеживающего ощущения, и не позволяет понять, до какого предела ты сам способен дойти".

Российское космическое агентство всегда больше интересовалось психологическими эффектами в космических полетах, чем любое другое национальное космическое агентство. Оберг говорит, что это из-за культурных различий. "Это что-то в русской душе, они знают, что у людей есть внутренние демоны. Русские понимают это. НАСА же остается невежественным как никогда". Еще во времена существования орбитальной станции "Мир", говорит Оберг, они привыкли посылать космонавтов в долгие полеты, когда они спали, храпели и пускали воздух вместе, так что когда они полетят туда, для них мало что будет удивительным".

Существуют сотни лет примеров, когда люди успешно справляются с изоляцией и скукой в течение долгих периодов времени, говорит Сайпс. "Мы уже знаем много, и мы знаем, что люди способны справиться с такими проблемами". Ранние исследователи и путешественники проводили годы в составах небольших групп вдали от дома. Полярный исследователь Фритьоф Нансен провел три года во льдах Арктики. По сравнению с Нансеном, у астронавтов будет, между прочим, и связь с домом, что важно, даже пускай она и будет осуществляться с 20-минутной задержкой. Если брать более поздние времена, то у нас есть примеры команд моряков на атомных подводных лодках, которые, как и астронавты, проводят долгие промежутки времени в герметически запертом пространстве.

Команда Нансена была занята проведением экспериментов, и отмечанием праздников, в попытке сделать жизнь в экспедиции на борту корабля по возможности максимально домашней. Команда "Марс-500" делает то же самое, помня о всех праздниках своих родных страны и отмечая их все. Недавно они отпраздновали Новый год по лунному календарю с соответствующим иероглифическим антуражем, а также французский праздник богоявления западного образца, со статуэткой в пироге. На рождество, говорит директор программы "Марс-500" Мартин Зеллер, они сделали елку из картонных коробок и украсили ее электродами из нейрофизиологического эксперимента. Праздники важны, говорит Зеллер. Возможность отмечать их "креативно" "обеспечивает то, что они заняты делом, а их ум находится в движении".

Праздники также помогают им замечать ход времени, с чем тоже порой бывают проблемы в условиях изолированности. "День ото дня время течет нормально, но на долгосрочной основе я терял ощущение времени", - рассказывает Кникель. "Когда я вышел, по моим ощущениям, вполне могло пройти и три недели". А прошло более трех месяцев. В какой-то степени это было умышленно со стороны Никеля. Он говорит, что не пытался считать дни, чтобы не лишиться самообладания, так что его бы удивило, когда что-то напомнило бы ему о времени. Но это также и эффект отрезанности от режима дня и ночи.

Без сигналов о закате и рассвете человеческий режим сна выпадает из режима синхронизации, и это, говорит Сайпс, может стать проблемой. Внутренние часы человека настроены на слегка большее время, чем 24 часа, и без солнечного света, который регулирует сон, люди начинают позже засыпать, а их режим сна смещается все дальше к ночи в разной степени. "Ночные совы и жаворонки разделяются, - говорит Сайпс, и внутри команды это приводит к различиям и потенциальным конфликтам между людьми, которые слоняются по станции, и другими, которые пытаются спать. "Вам хочется, чтобы все вставали в одно и то же время".

Возвращаясь в Москву, настроение у всех приподнятое по мере того как команда готовится к "высадке". Они будут выходить на поверхность, изображающую поверхность Марса, трижды, прежде чем окончательно вернутся в модуль для отправки в обратный путь на Землю. Это будет сложным этапом, говорит Сандблад. Снова обычные рутинные тесты, да еще и главное событие эксперимента уже позади. Кникель говорит, что средняя часть эксперимента была самой сложной - слишком далеко с момента начала, чтобы быть воодушевленными, и слишком далеко до конца, чтобы предвкушать конец испытаниям".

Когда Кникель вышел, его еще несколько недель тестировали на предмет того, как он пережил период изолированности. Потом он сразу вернулся к работе. В течение нескольких недель после этого он "ценил те мелочи, которые обычно не замечаешь, комфортное ощущение во время поиска чего бы то ни было в электронной сети, возможность есть когда захочешь, возможность взять телефонную трубку и позвонить кому-то". Хотя при этом он добавил, что по прошествии пары недель все вновь стало привычным. Люди склонны привыкать практически ко всему, даже к осуществленной понарошку поездке к соседней планете на расстоянии двух третей года.