Исламабад – Тридцатилетнее правление теперь уже ушедшего в отставку президента Хосни Мубарака закончилось заявлением из 36 слов, которое было прочитано в пятницу заместителем Мубарака, бывшим главой разведки Омаром Сулейманом. Конец Мубарака дарит новую жизнь ранее бездействовавшим «братьям-мусульманам», но он не означает смену режима. Наследие Мубарака, скорее всего, продолжится, как это уже произошло в Тунисе.
Сулейман прочитал следующее заявление: «Во имя Аллаха, Милостливого и Милосердного! Граждане, в эти сложные для Египта времена президент Хосни Мубарак решил уйти с поста президента республики и возложил управление делами страны на высший совет вооруженных сил. Да поможет всем Бог».
Заявление, зачитанное Сулейманом, указывает на то, что, спустя больше двух недель уличных протестов, вооруженные силы провели переворот под руководством министра обороны фельдмаршала Мохаммеда Хусейна Тантави (Mohammed Hussein Tantawi).
Окончание длительного правления 83-летнего Мубарака прервало оцепенение коллективного интеллекта мусульманского мира, осознавшего вдруг, что массовая мобилизация – это решающая сила, однако в отсутствие по-настоящему демократических движений, Ближний Восток, скорее всего, превратится в новое поле для игр между шиитским Ираном и преимущественно суннитскими «братьями-мусульманами».
Однако Иран понимает, что происходящее - промежуточная стадия, в которой любая смена парадигмы – как, например, исламская революция, свергнувшая в 1979 году шаха Ирана – не более, чем далекая мечта. Скорее, этот период ослабит жесткую хватку преимущественно суннитских режимов в таких странах, как Саудовская Аравия, Египет, Иордания и Тунис.
Это еще больше усугубит настроения в арабском мире, и может спровоцировать подъем шиитского ислама на Ближнем Востоке, что придаст Ирану стратегической мощности и может привести к возрождению халифата Фатимидов, существовавшего с 909 по 1171 год и имевшего своим центром Тунис и Египет.
Когда падение режима Мубарака стало неминуемым, а политическая мобилизация арабского мира неослабно продолжалась, 4 февраля, Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи выступил впервые за семь месяцев, произнеся в Тегеране пятничную проповедь.
«Именно об этом всегда говорилось как об исламском пробуждении, когда происходила Исламская революция великой иранской нации, и сегодня оно проявляется», - сказал он.
«Наша революция вдохновляла и была образцом благодаря своей стойкости, стабильности и требовательности к принципам», - сказал Хаменеи.
«Сегодня в Египте слышно эхо ваших голосов. Американский президент [Джимми Картер], бывший у власти во время [иранской] революции, сказал в интервью, что то, что слышно в Египте, - знакомо. То, что сегодня слышно в Каире, в его времена было слышно в Тегеране», - сказал Хаменеи. Он также добавил, что недавние события в Северной Африке являются результатом «исламского пробуждения, последовавшего за великой Исламской революцией иранской нации».
Лидер «братьев-мусульман» Камаль аль-Халбави (Kamal al-Halbavi) приветствовал заявление Хаменеи в интервью с Персидской службой Би-би-си и сказал, что хочет, чтобы его страна развивалась во всех сферах, как Иран, делая прорывы в области технологий и науки и превращаясь в региональную державу.
Джим Лоуб из агентства Inter Press Service пишет:
«Считающиеся всеми наиболее хорошо организованной и дисциплинированной политической группой Египта, «братья-мусульмане», обязанные своей популярностью сети социальных и медицинских служб для бедных египтян, а также давней оппозиции режиму Мубарака, преследовавшего их, могут иметь поддержку не менее 30% населения.
На парламентских выборах 2005 года, кандидаты, считавшиеся связанными с «братьями-мусульманами» - сама партия была официально запрещена еще в 1954 году - получили 20% мест в египетском парламенте. Они получили лишь незначительную поддержку в ходе ноябрьских выборов прошлого года, которые, по сообщениям местных и международных наблюдателей, были демонстративно фальсифицированы в пользу правящей Национал-демократической партии, чье будущее теперь считается очень неясным».
«Братья-мусульмане» и их идеология уходят корнями в борьбу преимущественно шиитских исламистов Ирана в середине 1960-х и 1970-х годах, что отражено в трудах убитого д-ра Али Шариати (Dr Ali Shariati), идеолога Исламской революции Ирана, часто цитировавшего Сайида Кутуба из движения египетских «братьев-мусульман».
После Исламской революции Иран превратился в главную объединяющую идею для всех исламистских сил мира. В 1981 году Халид Исламбули (Khalid Islambouli), связанный с экстремистской группировкой «Исламский джихад», руководимой одним из лидеров «Аль-Каиды» Айманом аз-Завахири, убил президента Египта Анвара Садата. В ответ на мирный договор, заключенный Садатом с Израилем, и на предоставление убежища низложенному шаху Ирана, иранское правительство разорвало отношения с Египтом – в Тегеране даже назвали в честь Исламбули улицу. Вслед за казнью Исламбули, тогдашний Верховный лидер Ирана Рухолла Хомейни (Ruhollah Khomeini) объявил его мучеником. Иран также предоставил убежище членам семьи Исламбули.
Кроме того, в течение 1980-х и 1990-х, когда египетский режим наиболее сильно подавлял «братьев-мусульман», Иран стал вторым домом для многих лидеров движения. После терактов 11 сентября 2001 года в Соединенных Штатах Иран предоставил убежище лидерам «Аль-Каиды».
Иран оставался крупнейшим спонсором двух основных организаций «братьев-мусульман» в Палестине – ХАМАСа и «Исламского джихада».
Для исламских движений поддержка революции в Иране и иранская поддержка преимущественно суннитских организаций было чем-то вроде «исторического компромисса».
Спонсируемые Саудовской Аравией «братья-мусульмане» поддержали революцию в надежде положить конец шиитской династии шаха, страдавшей от глубоко укоренившегося местечкового предубеждения против арабов и турок и являвшейся продолжением империи Сефевидов, чьи предшественники обратились в шиитский ислам в 1501 году, чтобы не принимать турок-османов в халифат. Поэтому идеолог иранской революции Али Шариати называл Сефевидов и шиизм шаха «черным шиизмом», смешанным с предубеждениями и не-исламскими особенностями.
Поэтому «братья-мусульмане» возлагали большие надежды на «красный шиизм» Шариати, уходящий корнями в Коран и жизнь пророка Мохаммеда и его потомков. Считалось, что исламская революция Ирана – это друг арабских наций. Тем не менее, это был стратегический союз, несший взаимные выгоды и шиитским, и суннитским исламистам. Шиитские исламисты также рисовали в своем воображении укрупнение своей роли в мусульманском мире.
Схожим образом, недавняя иранская поддержка ближневосточных исламистов – это стратегический ход, в рамках которого преимущественно суннитские исламисты вряд ли совершат какую-нибудь исламскую революцию, но, несомненно, внесут свой вклад в политический хаос. За последние недели президент Йемена Али Абдалла Салех и иорданский король Абдулла испытали на себе дестабилизирующие эффекты этой поддержки, но даже после падения режима Мубарака в этих странах нет сильного политического движения, которое могло бы стать катализатором значимых перемен.
Однако политически изменившаяся ситуация на Ближнем Востоке может вызвать цепную реакцию в Ираке, Бахрейне, Кувейте и Саудовской Аравии.
Появление Верховного лидера Ирана после столь долгого отсутствия и его призыв к исламскому пробуждению на Ближнем Востоке не несет в себе никакой материальной поддержки для суннитских исламистов арабского мира, но Иран, несомненно, профинансирует «исламское пробуждение» в шиитских кругах Ирака, Йемена, Бахрейна, Кувейта и Саудовской Аравии, как он уже делал, когда в 2009 году Саудовская Аравия и Йемен вместе подавили спонсированные Ираном шиитские мятежи. Бахрейн всегда зависел от саудовской Национальной гвардии для контроля над возможными спонсированными Ираном шиитскими беспорядками.
Идеологически суннитский и шиитский ислам с самого начала были политическими противниками. Исторически между двумя идеологиями лишь единожды был заключен союз, когда «бани Фатима» (потомки пророка Мохаммеда) и «бани Аббас» (потомки дяди пророка, Аббаса) вместе свергли династию Омейядов и привели к власти в 750 г.н.э. династию Аббасидов. Этот союз продержался лишь четыре года правления Абу-ль-Аббаса ас-Саффаха.
Шариати придумал термин Willayat-e-Faqih (опека со стороны исламских юристов до повторного появления аль-Махди)? восстановил исламские законы в шиитской религии и создал пространство для Исламской революции. Эта доктрина стала новой заявкой на союз между суннитским и шиитским исламом – в этот раз шиитский Иран стал предвестником революции, а суннитские исламисты его последователями. Однако, несмотря на то, что Иран предоставлял защиту лидерам «братьев-мусульман» и «Аль-Каиды», а также поддерживал палестинское исламистское сопротивление, альянс между суннитами и шиитами был и остается неспокойным и ненадежным.
«Аль-Каида» строит театр военных действий от Афганистана до Средней Азии и от Ирака до Сомали, а «братья-мусульмане» возглавляют восстания на Ближнем Востоке и в Северной Африке – и суннитский, и шиитский ислам входят в решающую стадию [своего развития].
Однако их концепции «имамата» (шиитское руководство) и «халифата» (суннитское руководство) неизбежно столкнутся, и сосуществование в любой форме будет невозможно. Если на Ближнем Востоке произойдут шиитские восстания, которые внезапно начал продвигать Верховный лидер Ирана, между этими основными сегментами мусульманского мира начнутся смертельные столкновения.
Сайел Салим Шахзад – глава пакистанского бюро Asia Times Online и автор готовящейся к публикации книги «Внутри «Аль-Каиды» и Талибана после 11 сентября» (Inside al-Qaeda and the Taliban, beyond 9/11)
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Окончание длительного правления 83-летнего Мубарака прервало оцепенение коллективного интеллекта мусульманского мира, осознавшего вдруг, что массовая мобилизация – это решающая сила, однако в отсутствие по-настоящему демократических движений, Ближний Восток, скорее всего, превратится в новое поле для игр между шиитским Ираном и преимущественно суннитскими «братьями-мусульманами».
