Заместитель премьер-министра Игорь Сечин, российский энергетический царь и один из самых влиятельных политиков страны редко дает интервью. Ниже мы приводим отрывки из его разговора с The Wall Street Journal.

Заместитель премьер-министра Игорь Сечин, российский энергетический царь и один из самых влиятельных политиков страны редкаодает интервью. Ниже мы приводим отрывки из его разговора с The Wall Street Journal.

Wall Street Journal: Россия давно говорит о необходимости улучшать инвестиционный климат. Но на протяжении последних лет инвесторы сталкивались с разным. Долгое время было ощущение, что государство усиливает свою роль в бизнесе, зажимая частный сектор, включая иностранных инвесторов. В настоящий момент идет новая волна, стало понятно, что нужно приглашать и привлекать иностранных инвесторов. Что правительство может сделать, чтобы убедить инвесторов, что сейчас России можно доверять?

Игорь Сечин: Что изменилось в России за последние 25 лет? Все. Мы совершенно другая страна! Вот основной ответ на ваш вопрос. После распада СССР, мы использовали доставшуюся нам в наследство инфраструктуру, были нестабильные времена, но сейчас таких проблем нет. Мы живем во время политической стабильности, одной из самых крепких в мире, я считаю.

- [Свергнутый президент Египта Хосни] Мубарак, наверное, говорил тоже самое.

- Не знаю, никогда не слышал [чтобы он говорил такое]. Если вы хотели поговорить об этом, я бы подготовился.

- Я просто спросил.

- Нет, нет, вы не просто так это сказали. В данном случае, нам необходимо внимательнее присмотреться к тому, что произошло в Египте. Посмотреть, что топ-менеджеры Google делали в Египте, какие манипуляции над людьми были совершены там.

Давайте вернемся к России. У нас политическая стабильность. Мы почти полностью заменили советскую инфраструктуру. Мы построили новые газопроводы. Мы создали современную банковскую систему. Я уверен, что инвесторы вполне довольны теми предложениями, что есть на рынке.

В последнее время имя мистера Браудера часто упоминается в СМИ (Уильям Браудер – основатель Управление Hermitage Capital). Вы можете обсуждать все, что угодно, но только не экономическую выгоду от его работы. Думаю, в рамках полученного дохода от работы с Россией он очень счастливый человек. Самая высокая эффективность – тысячи процентов на вложенный капитал!

-Да, но потом ему был запрещен въезд в страну, а его бедный адвокат умер в тюрьме.

- Смерть человека всегда трагедия. В данном случае, все должны действовать согласно закону. Уголовное дело открыто по факту смерти, ведется расследование, и я абсолютно уверен, что суд все расставит по местам.

Что касается Браудера, я, честно говоря, не в курсе его визовых проблем. Я признаю, что существуют и другие причины, чтобы закрыть ему въезд в страну, но это явно не экономика. И уж точно не его экономические интересы.
 
У меня лично большая симпатия к Браудеру. Он адаптировался к России, женился на россиянке. И, конечно же, его желание приехать в Россию вполне понятно.

-  Для инвестора важно знать, что существует и стабильность, и перспективы. В начале 2005 года на форуме в Давосе Браудер говорил много и положительно, искал поддержки для России. В конце того же года ему было отказано в визе, а после весь бизнес был свернут.

- Что важно для инвестора? Важно иметь экономический результат. Вот его экономическая эффективность. Браудер гений. Он верил и инвестировал в Россию. И он не просчитался. Экономический результат многократно превзошел все его ожиданий.

- Вы не думаете, что это влияет на восприятие России инвесторами?
 
- Это привлекает инвесторов. Что для них важно? Им важно знать, что их право на собственность гарантировано, и что их никто не тронет. Разве что-нибудь было изъято у мистера Браудера? Ничего. Такой мысли даже не было ни у кого в голове. Он совершает покупку – прекрасно же. Он собирает свои дивиденды, получает прибыль. Что важно для инвестора? Важно иметь четкие правила игры. И они существуют.  Никто не сможет заявить, что правила неожиданно изменились. Сегодня одни правила, завтра другие. Нет.

- Но именно об этом и заявляет Браудер.

- Мне сложно это комментировать. Я думаю, у него все в порядке. А что произошло тогда, необходимо просто внимательно изучить.

- А что вы скажете по делу ЮКОСа?

- Мне кажется, что следует спокойно разграничить политику от слухов, и тогда, все станет предельно ясно. Налоговые недоимки были предъявлены не только ЮКОСу, но и другим компаниям, насколько я знаю. Некоторые компании урегулировали свои разногласия, выплатив то, что должны были. Другие решили все решать через суд. Позвольте напомнить вам, что все решения по налогам были вынесены судами. Не было никаких конфискаций. Я вам даже больше скажу, процесс банкротства ЮКОСа был начат иностранными инвесторами, во главе с французским банком Société Générale.

Я уверен, что ко всем относились одинаково. Кто-то решил уплатить налоги, кто-то решил оспаривать все через суд. Каждый делал свой выбор и работал согласно выбранному курсу. Но никто не должен нарушать закон, будь то налоговое законодательство либо уголовное.

Стоит отметить, что ЮКОС не просто нарушал закон, а имелись уголовные дела по убийствам, вымогательствам и пыткам. Все дела рассматривались, улики были обнародованы, орудия преступлений найдены. Виновники предстали перед судом и понесли наказание. Например, Пичугин, глава внутренней экономической безопасности, у которого руки по локоть в крови, получил пожизненный срок.

Сейчас об этом многие забывают. Но разве можно выкинуть из памяти жертв тех преступлений? Возможно забыть мэра Нефтеюганска, Владимира Петухова, которого застрелили посреди дня на многолюдной улице по дороге на работу в день рождения Ходорковского? Или подумайте об убийстве бизнес-леди Валентины Корнеевой, которая была застрелена на глазах у мужа в дверях собственной квартиры. Банк «Менатеп», в помещении которого на тот момент находились офисы Ходорковского, Невзлина и Лебедева, захотел заполучить здание, где находился ее магазин «Чай» на улице Покровка. Банк расширялся, и они хотели это здание. В какой-то момент киллер просто пустил пулю в лоб принципиальной женщине.

Вы только представьте себе, что происходило с теми, кто пытался договориться с ЮКОСом, защищая свои права на собственность. Вспомните историю Евгения Рыбина: он выжил после двух покушений на свою жизнь, его взрывали, в него стреляли, его водитель погиб, а телохранитель лишился обеих ног в том взрыве.

А что скажете насчет взрыва квартиры матери журналистки Ольги Костиной? Она являлась сотрудницей ЮКОСа, но осмелилась иметь собственную точку зрения. Киллеры пришли к их квартире в 2 часа ночи и взорвали ее, не думая о том, что могли погибнуть десятки людей.

Судьи вынесли решения во всем этим делам. Непосредственные исполнители были осуждены. Разве возможно, чтобы руководители ЮКОСа не имели представления о том, что делает их служба безопасности? И вы упрекаете нас в том, что мы отказали Браудеру в визе…

С беззаконием и преступлениями необходимо бороться независимо от того, где они происходят и какова их природа. У преступников совсем другое мышление. За первым преступлением всегда следует второе, а потом следует третье и так далее.

- Был ли конфликт между ВР и российскими акционерами ТНК-ВР – дела уже находятся в суде – неожиданностью для Роснефти и российских властей?

- Для меня это было неожиданностью. Уверен, что и для Роснефти тоже. Если бы мы знали, что что-то подобное возможно, мы бы включили это в общую оценку и, может быть, сторговались бы на большее [от BP].

Мы спросили у ВР, выполнят ли они все обязательства по соглашениям перед акционерами. И перед подписанием соглашения, я подходил к менеджменту ТНК-ВР с просьбой поддержать подписание. Я встречался с акционером ААР Германом Ханом и обсуждал с ним возможность подписания данного соглашения. Я попросил его помощи в работе с ВР.

Я надеюсь, что все недоразумения будут сняты и вопрос будет урегулирован цивилизованным образом, мы за этим проследим. И нам не хотелось бы, чтобы Роснефть предпринимала действия в защиту своих интересов в связи с субъективным подходом, направленным на задержку большого проекта ее сотрудничества с BP. Если такой субъективный подход будет допущен какой-либо из сторон — нам все равно кем — BP или ААР (Альфа-групп, Access и Ренова) — то Роснефть подсчитает свои убытки от нереализованной сделки и потребует компенсацию от всех, кто эти убытки нанес.

Нам очень хочется реализовать проект с BP. Мы не занимаемся мошенническими сделками. Мы считаем, что за таким подходом будущее, и уверены, что все проблемы будут урегулированы.

- Но неужели [исполнительный председатель совета директоров ТНК-BP Михаил] Фридман с Ханом не понимают, что нельзя вставать на историческом пути развития отрасли?

- Карл Маркс говорил, что капиталист в погоне за добавочной стоимостью может пойти на любое преступление, — это я в качестве шутки вам напоминаю. Важно, чтобы акционеры AAР понимали необходимость сохранения баланса интересов и обязанностей.

- Некоторые считают, что необходимо произвести изменения в структуре акционеров ТНК-ВР, чтобы исправить данную ситуацию. Считается, что российские акционеры должны либо продать все Роснефти либо обменяться на акции ВР. Что вы скажете по этому поводу?
 
- Нужно быть крайне осторожными в данном вопросе. У нас нет серьезных предложений, которые стоит обсуждать. И с точки зрения серьезного бизнесмена не стоит обсуждать слухи и личную точку зрения.

- С точки зрения компании, для Роснефти было бы интересно стать 50%-ным акционером ТНК-BP?

- Я еще раз скажу, что мы таких предложений не получали. Но мы готовы рассматривать любые серьезные предложения.

- Вы могли бы предложить такую сделку?

- Я не слышал, чтобы что-то продавалось. Мы не получали никаких предложений и ни с кем не обсуждали этих вопросов. Здесь, мне кажется, надо прежде всего уважать права акционеров: ААР ли, группы BP. Если они не планируют этого делать, нам вообще говорить не о чем. Мы с уважением относимся к их работе, к их правам на собственность. И абстрактно рассуждать о том, что кто-то чего-то хочет, — это с точки зрения бизнеса просто неправильно.

Для меня вообще странно, как можно было договариваться 50 на 50%. Это очень тяжелая конструкция для работы. Когда равные права, когда очень тяжело убеждать другого, особенно если партнеры переживают какие-то конфликтные ситуации, — все это очень непросто. Хотя, конечно, можно и в таких ситуациях находить цивилизованный выход.