Иногда истории следует признавать величие политиков, которые, столкнувшись с трудной ситуацией, решали ничего не делать. Лучше всех пример монументальной сдержанности продемонстрировал Михаил Горбачев.
Достижения Горбачева, которому 2 марта исполняется 80 лет, лучше видятся с расстояния. Историки, несомненно, спросят, как смог российский лидер, который возглавил крупнейший поворот в истории своей страны — ликвидацию Советского Союза, сделать так, что на его руках почти не было крови.
Работая журналистом в России эпохи Ельцина в 1990-х годах, я мог познакомиться с Горбачевым ближе, чем когда он был у власти. Я встречался с ним три раза. Это был человек, чьи недостатки я знал заранее: неясно очерченный интеллект, дидактический тон, склонность никогда не ограничиваться одним предложением, когда можно поставить точку. И все же он произвел на меня большое впечатление. В нем по-прежнему сохранилась твердость: это все-таки был человек, который принял вызов всей старой советской гвардии 1980-х годов и победил их одного за другим. И были у него также огромная энергия, политическая проницательность и — исключительное качество для человека, который занимал такой пост — реальная человеческая порядочность.
При ретроспективном взгляде кажется, что наиболее разочаровывающая черта характера Горбачева — его двусмысленность— оказалась одновременно и его искупительной благодатью. Он не проявил достаточной решительности при разрешении растущих этнических и политических проблем, которые выплеснулись на поверхность в Советском Союзе. В 1988 году, столкнувшись со своей первой большой проблемой, проявлением насилия между армянами и азербайджанцами по поводу спорной территории Нагорного Карабаха, он обратился с призывом проявить социалистическую солидарность в бессодержательном «Обращении к работникам Армении и Азербайджана». Но он не отдал приказа провести массовые аресты или ввести войска, как на его месте сделали бы другие. Исходя из личного и политического инстинкта, он не захотел видеть кровопролития.
Сравните такой подход с его предшественниками и преемниками. Советский лидер, с которым Горбачев наиболее сопоставим, Никита Хрущев, всегда будет нести лавры ниспровергателя сталинизма, но его наследие омрачено разгромом венгерского восстания в 1956 году и расстрелом демонстрантов в Новочеркасске в 1961 году. Величайшая демократическая надежда России — Борис Ельцин — использовал танки для подавления оппозиции в Москве в октябре 1993 года и пролил неисчислимые потоки крови в Чечне в 1994 — 1995 годах. Владимир Путин вернулся к войне в Чечне в 1999 году.
По сравнению с ними, Горбачев проявлял сдержанность, огромную сдержанность. Кровавые инциденты, которые произошли при его руководстве, были меньше и беспорядочнее. Убийство демонстрантов в Тбилиси в 1989 году произошло по приказу местного грузинского руководства, и Горбачев, который был в это время в Лондоне, позволил провести беспрецедентное парламентское расследование этих событий. Он был более виновен в насильственном подавлении демонстраций в Вильнюсе в январе 1991 года, но впоследствии стало ясно, что он был введен в заблуждение силовыми министрами, которые попытались свергнуть его семь месяцев спустя.
Кровопролитие, за которое Горбачев несет наибольшую ответственность, произошло в ходе наведения порядка в Баку в январе 1990 года. Пять лет спустя я слышал, как он открыто говорил о своем глубоком сожалении. Народный фронт Азербайджана взял под контроль улицы, и местная Коммунистическая партия подняла панику. Решение Горбачева ввести войска было принято, насколько я понимаю ситуацию, вопреки советам Евгения Примакова, который реально оценивал происходящее. Погибли более 130 гражданских лиц.
Как ни оценивай бакинский Черный январь, можно считать почти чудом, что это был единственный жестокий акт, совершенный центральным московским правительством Горбачева за шесть лет. В этот период, позвольте напомнить, сначала шесть стран Варшавского договора покинули советскую орбиту, затем воссоединилась Германия, откололись три балтийских государства и в конечном итоге весь Советский Союз распался. Югославия Тито была гораздо меньше по размерам, более процветающей, и там крови пролито в тысячи раз больше. Когда заговорщики в августе 1991 года, наконец, попытались применить силу, чтобы сохранить Советский Союз, это к счастью, было уже слишком поздно, и их усилия обернулись фарсом, эйфорией, но не трагедией.
Григорий Явлинский был прав, когда на вопрос о Горбачеве он ответил просто: «Горбачев дал нам свободу. Это мы с вами должны решить, что с ней делать. Вот и все». Когда русские и другие бывшие советские граждане высказывают в отношении него свое негодование, они должны подумать, почему чехи, поляки и эстонцы смогли воспользоваться плодами перестройки, а они этого не сделали. Тем не менее, многие из завоеванных в те годы свобод оказались необратимыми. Не самым последним по значимости завоеванием стал прецедент мирного ухода из власти. Горбачев мирно живет в отставке, а его политические наследники правят страной.
С Днем Рождения, Михаил Сергеевич!
