Официальные данные: Валерий Гергиев – самый ангажированный дирижер на Земле. В прошлом месяце это еще раз подтвердил вебсайт классической музыки Bachtrack, представив свои статистические данные широкой публике, которая не особенно удивилась: Гергиев уже давно славится своим плотным рабочим графиком, который мог бы быть убийственным для менее выносливого человека. Как заметил некий завсегдатай концертных залов, указанное на сайте число выступлений Гергиева за прошлый год, 88, очевидно, неполно; на самом деле концертов было, вероятно, около 130. То есть в среднем одно выступление в 2,8 дня. Неудивительно, что, по словам оркестрантов, они каждый раз перед репетицией, а то и перед концертом, не вполне уверены, успеет ли маэстро материализоваться в нужном месте вовремя.
В Амстердаме, наутро после исполнения Пятнадцатой симфонии Шостаковича с его любимым Мариинским оркестром, Гергиев успел-таки материализоваться, хотя выглядел довольно утомленным. Усталые глаза, приглушенный голос. Дирижируя последней, сложнейшей симфонией российского композитора, 57-летний маэстро в очередной раз вымотал себя до предела возможностей.
Что он думает о своей славе как самого занятого дирижера на планете? «Это упрек?» - говорит полушутя Гергиев (он не любитель слишком резких шуток). И добавляет, уже спокойнее. «Или признание? Давайте начистоту. Меня можно обвинить в том, что я слишком много времени занят; это правда. Но меня нельзя обвинить в том, что я слишком много работаю со слишком большим числом оркестров. Моя деятельность сосредоточена вокруг основных для моей жизни отношений».
Тут он подразумевает Мариинский театр (с 1996 года Гергиев – его директор) и Лондонский симфонический оркестр (ЛСО). Время от времени дирижер появляется в музыкальном театре «Метрополитен-опера» (Мет) в Нью-Йорке; он выступает и в Милане, Вене, Берлине и в Швеции. Два раза в год собирает свой Всемирный оркестр мира (World Orchestra for Peace). «Я больше ценю отношения, чем «престиж» в своей работе, - говорит Гергиев. – Во всяком случае, сейчас для меня не существует такой вещи как «престижное дирижирование», ведь всем этим я занимаюсь уже двадцать лет. Не осталось оркестра, с которым бы я не дирижировал хотя бы несколько раз – но не это делает меня счастливым».
Когда в 2004 году Гергиев был назначен главным дирижером Лондонского симфонического оркестра (фактически он занял эту должность спустя три года), пессимисты предсказывали катастрофу. Ведь Гергиев слишком занят; не станет ли Лондонский симфонический оркестр, важнейший оркестр Соединенного Королевства, играть вторую скрипку, уступив первенство оркестру Мариинского театра. «Эти люди были совершенно неправы,- говорит Гергиев. – Пять лет назад говорили о том, почему я не могу работать с Лондонским симфоническим оркестром: «Он слишком занят, он не найдет времени для Лондонского симфонического оркестра»… Маэстро ехидно ухмыляется. «Извините! Ошибаетесь! ЛСО – очень, очень значительная часть моей жизни». Как обстоят дела у Лондонского симфонического оркестра за годы работы с Гергиевым? «Я думаю, мы делаем музыку, - говорит он просто; - мы много работаем, даем по пятьдесят, иногда даже 64 концерта в год. Мы создаем атмосферу, благодаря которой практически каждый концерт становится особенным в своем роде и интересным во многих отношениях. С одной стороны, наша работа в Лондоне; с другой – выступления в разных городах мира, которые я вспоминаю с огромным чувством удовлетворения». Гастроли оркестра проходят не только в Западной Европе, но и в Америке, в восточноазиатском регионе, в странах Балтики и на Балканах, от Таллинна до Загреба. «ЛСО – посол британской музыкальной культуры», - говорит Гергиев.
«Бесспорно, этим занимаются и другие оркестры; но мы, как мне кажется, представляем очень сильную программу: полный цикл симфоний Прокофьева, много произведений Шостаковича, разнообразные произведения Стравинского».
Произведения русских композиторов занимают значительное место в излюбленном репертуаре Гергиева, равно как и произведения живых композиторов, особенно Дютийе (Henri Dutilleux) и Родиона Щедрина, стоящие на первом месте во многих концертных программах Лондонского симфонического оркестра. Однако в последние годы в его исполнении можно услышать и Вагнера и Штрауса; замыкая круг, он дирижирует симфонией Малера (вышел диск ЛСО в записью живого концерта, на котором исполняли Малера); успешно поддерживает своих любимых певцов из итальянской оперы. Иногда его подход к произведениям не русского репертуара вызывает споры; чаще же собирает полные залы и удостаивается оваций стоя. Его бьющая через край энергия словно проявляет магнетические силы повсюду, где бы он ни оказывался.
Гергиев родился в 1953 году в Москве. Его родители родом из Северной Осетии, отец его был военным офицером - его перевели служить во Владикавказ, где и выросли его дети. Валерий с сестрой Ларисой, ныне руководителем Академии молодых певцов Мариинского театра, с детства отличались музыкальной одаренностью. Отец умер, когда Валерию было 14 лет; ему рано пришлось самому взять на себя ответственность за свое будущее, что, видимо, оказало влияние на всю его профессиональную карьеру. Он хранит преданность Осетии: он приехал в республику сразу же после трагедии в Беслане, когда погибло множество детей, он выступил с концертом, чтобы морально поддержать население в 2008 году, когда разразился конфликт между Грузией и Россией, борющимися за этот регион.
Гергиев с большим успехом обучался в Санкт-Петербурге (тогда Ленинграде) в классе Ильи Мусина; еще студентом, в 23 года, он завоевал вторую премию на конкурсе Герберта фон Караяна в Берлине, а в начале восьмидесятых руководил Государственным симфоническим оркестром Армении. Он очень рано начал работать в Мариинском (тогда еще Кировском) театре, поначалу ассистентом главного дирижера Юрия Темирканова. Музыканты оркестра оказали Гергиеву величайшее доверие, выбрав в 1988 году, после ухода Темирканова, главным дирижером именно его, хотя на эту роль претендовали и Марис Янсонс и Геннадий Рождественский. Они открыли перед Гергиевым путь, по которому он продолжает идти до сих пор.
Впрочем, сегодня Гергиев проявляет себя, не в меньшей мере, чем музыкантом, еще и энергичным политиком. У него огромные амбиции в отношении оркестра Мариинского театра; и, открыто подходя к запутанным связям между искусством, политикой и большими деньгами, он, за счет своего упорства и дипломатических способностей, добивается значительных успехов. В значительной мере благодаря именно его усилиям в 2006 году в Санкт-Петербурге был открыт новый Концертный зал Мариинского театра и сооружается новое просторное здание оперного театра.
«Мариинка-2» - чрезвычайно дорогостоящий проект. Сроки строительства неоднократно переносились, на сегодня государственные затраты на него, как говорят, достигли уже 18 миллиардов рублей (400 миллионов фунтов стерлингов), что почти вдвое превышает первоначальную смету; стройка заслуживает своей славы одного из самых дорогих театральных сооружений в истории. Три года назад пришлось отказаться от оригинального дизайна, разработанного Домиником Перро (Dominique Perrault), с золотым куполом; новый заказ получило канадское конструкторское бюро Jack Diamond&Donald Schmitt Architects, работающее в сотрудничестве с российской фирмой КБ ВиПС. Строительство должно завершиться к июню этого года; впрочем, график давно уже нарушен.
«Сейчас мы надеемся, что новый театр откроют на фестиваль «Белые ночи» в будущем году, - говорит Гергиев. – Это огромный сложный проект, но будем надеяться, что эта долгая история закончится успешно. Проект был начат в 2003 году, когда в стране ощущалось улучшение экономической ситуации, и Санкт-Петербург, как величайший культурный центр, много бы выиграл, если бы в нем был построен еще одно здание оперного театра – ведь Мариинский театр уже давно приобрел мировую известность».
Разговор неизбежно коснулся российского президента и премьер-министра, Владимира Путина. «Во всем мире говорят, что он мой близкий друг», - заметил Гергиев, не опровергая и не подтверждая этого заявления, но отметив, что слухи, что он и Путин – крестные отцы детей друг друга, «совершенно не соответствуют действительности».
«Я знаю Путина уже давно, и когда он стал премьер-министром, я очень надеялся, что России удастся сохранить свое единство, - говорит Гергиев. – Люди забыли, что в 1999 году вопрос стоял так, выживет ли Россия вообще. Путин сыграл важную роль в истории, просто напросто спася страну от развала. Это довольно серьезная задача. История рассудит – история уже судит».
«После развала Советского Союза искусство практически не получало государственной поддержки; не было и частных спонсоров. Сегодня мы ощущаем и поддержку со стороны государства, и поддержку спонсоров; хотя, может быть, для Мариинского театра ситуация немного лучше, чем для оркестров на периферии». Это замечание маэстро, пожалуй, прозвучало слишком осторожно.
«Г-н Путин, - продолжает Гергиев – никогда не забывал о значимости объектов культуры. Такие учреждения, как Эрмитаж, Большой театр, Мариинский театр и Пушкинский музей всегда оставались в числе его приоритетов – не на первом месте, но и не на сотом. И именно поэтому я считаю, что его можно назвать хорошим руководителем для России».
«В моей стране президенту или премьер-министру никак нельзя полностью игнорировать Эрмитаж или Мариинский театр; поэтому несколько раз в год нам приходится с ним встречаться. Я думаю, сам Путин никогда не забудет, что существует единственный Эрмитаж в мире, и он принадлежит России; единственный Мариинский театр, и он принадлежит России. Как можно это игнорировать? Его бы сочли неумным и самонадеянным, поэтому он не может так поступить, и я его понимаю. Так вот и началась история со строительством нового театра».
Новая площадка на две тысячи мест станет дополнением, а не заменой исторического Мариинского театра. Она возводится в связи с огромной потребностью в площадках для выступлений во время ежегодного фестиваля «Белые ночи», равно как и в другое время; помимо прочего, подчеркивает Гергиев, она позволит расширить работу со школами и с молодежью.
«У нас уже огромные программы для школ и для университетов, - говорит он, - и они будут еще увеличиваться. Мы стремимся работать не только с университетами и средней школой, но и с начальной школой: с детьми от пяти до десяти лет; для меня это сливки публики, эти дети, которые жаждут впервые в жизни посмотреть «Щелкунчика» или «Лебединое озеро»».
«Эти планы будут подкрепляться нашей возможностью давать множество представлений, билеты на которые всегда будут распроданы. Успех нашей коммерческой активности позволит нам сделать то, чего мы хотим».
Стремление Гергиева сделать искусство в Санкт-Петербурге более доступным, вероятно, сможет уверенно реализоваться – но что же Британия? На фоне серьезных сокращений бюджета, угрожающих учреждениям культуры и образования в Соединенном Королевстве, готов ли он, как главный дирижер ЛСО, и здесь вести борьбу за искусство?
«Да, и не только, если меня попросят, - без запинки ответил Гергиев. – Я всегда готов этим заниматься, делать все возможное в нужный момент. Если к власти придет новое правительство, понадобится год, чтобы понять, чего следует или следовало ожидать, какова новая реальность и экономическая ситуация в целом. Никакой стране и никакому городу в мире невозможно гарантировать лидерство на пять лет без чрезвычайно динамичного подхода, и не только в области экономического развития, но также в сфере культуры; только если это становится важным для нации, это приобретает значение и для всего мира. Я думаю, что ЛСО, Королевский оперный театр и Британский музей являются национальными символами».
«Если вы приедете в Японию и зайдете в японский ресторан, из уважения к местным обычаям вам придется снять обувь. Если вы откажетесь соблюдать местные культурные традиции, вряд ли вам будут рады. Мы должны уважать наши собственные национальные традиции и культурные традиции других наций: тогда мир станет более приятным местом. Легко говорить об этих вопросах, - добавляет он, - но очень трудно добиться, чтобы это во всем мире стало нормой».
Иными словами, государственное финансирование культуры должно стать органическим проявлением уважения традиций страны со стороны государства. «Поддержка учреждений культуры не должна постоянно сокращаться – это опасно, - заявляет Гергиев. – Великобритания – не США, тут все обстоит иначе». Ведь традиция частной филантропической поддержки искусств в Америке насчитывает уже более ста лет, подчеркивает маэстро.
«Там многие известнейшие учреждения культуры десятилетиями получали значительную поддержку; иногда до 50% их фондов обеспечивается частными лицами или корпорациями. Но теперь и там эта ситуация изменилась. Было бы очень наивно и крайне опасно полагать, что такое может в один прекрасный день произойти в Великобритании, что можно уменьшить государственную поддержку ряда учреждений культуры в расчете на то, что возрастет помощь со стороны частных лиц. Боюсь, что сократится и то, и другое. И это было бы смерти подобно».
Впрочем, непосредственные сложности, с которыми приходится сталкиваться Гергиеву в своей работе в Великобритании, носят вполне профессиональный характер: это подготовка к исполнению последней законченной композитором Девятой симфонии Малера, столетие смерти которого будет отмечаться в этом году. Это настолько глубоко личное произведение, что, кажется, уже почти не принадлежит к миру сему. «Когда дирижируешь последними симфониями некоторых композиторов – шестой симфонией Чайковского, Девятой симфонией Брукнера, 15-я симфонией Шостаковича и, конечно же, Девятой симфонией Малера – ощущаешь соприкосновение с некоей мистической энергией, - утверждает Гергиев. – Она практически неуловима, ее невозможно потрогать и невозможно описать – но она есть. Каждому исполнению Девятой симфонии Малера суждено, по крайней мере, столкунться с элементом некоего мистицизма».
«Последняя страница творчества – это огромное усилие, это завершение, но это и открытие: движение к неизвестному. В этом спокойствии чувствуется страх, чувствуется торжественность. Музыка – не в слышимых звуках; музыка между ними; пугающая тишина, в которой чувствуется нечто священное, умирающий, отлетающий дух. Поэтому звучание не может прекратиться, а тишина ощущается практически как остановка дыхания. В этом чувствуется нечто мистическое и, наверное, не стоит сопротивляться этой неведомой силе».
Кажется, неведомые силы повсюду окружают Гергиева: он – музыкальный тигр, он ярко пылающий светоч. Энергия, которую он излучает во время выступления, очевидна; его стиль уникален; дрожащие пальцы, горящий сосредоточенный взор и удивительный физический магнетизм. Все на грани. Как он сам может выдерживать такое напряжение?
«Моя стратегия – завязывание связей, - отвечает маэстро, - сотрудничество с немногими оркестрами и певцами на долгосрочной основе. Моя работа с такими певцами как Натали Дессе (Natalie Dessay), Рене Папе (René Pape), Анна Нетребко, Ольга Бородина и многие другие – это то, что строится, и строится, и строится», С французской певицей, сопрано Натали Дессе он записал «Лючию ди Ламмермур» Доницетти: «Я просто спросил ее о ее самом заветном желании». А запись «Парцифаля» Вагнера в исполнении оркестра Мариинского театра, по его словам, стала результатом пятнадцатилетней работы с немецким басом Рене Папе (записан диск мариинского оркестра, аналогичный живой записи Лондонского симфонического оркестра, LSO Live).
«Вот мой рецепт выживания: работать, пока не перестанешь этим наслаждаться, не теряя уверенности в своей способности испытывать вдохновение и, может быть, вдохновлять других людей, - делится Гергиев. - Если почувствуешь, что это не так – пора кончать».
Гергиев отчасти рационализировал свой рабочий графика; теперь он, по его словам, ездит в США трижды в год, а не семь-восемь раз; он хочет чаще видеть своих детей: Абиссаль, Тамару и Валерия младшего. Его жена, Наталья Дебисова - пианистка из Осетии; они поженились во Владикавказе в 1999 году, когда ей было девятнадцать.
Пока же ему предстоит в этом году занять должность президента Международного конкурса имени Чайковского, дирижировать на фестивале «Белые ночи», в котором принимает участие немало знаменитостей, открыть своим выступлением сезон Лондонского симфонического оркестра, наполнив его шипучим российским обаянием; словом, нет никаких признаков того, что феномен Гергиева идет на убыль. Он мыслит масштабно, ставит высокие цели и добивается результатов. И у нас есть все основания радоваться тому, что он с нами.
