Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Байден в Москве критиковал Кремль, но благодаря тактичности вице-президента и успехам "перезагрузки" критика со стороны Белого дома теперь не воспринимается в Москве в штыки. На нее просто не реагируют. Тем не менее, сама по себе его речь (и реакция на нее) стала важным признаком прогресса, ведь скажи что-нибудь подобное Дик Чейни - началась бы словесная перепалка.
Москва - Вице-президента США Джо Байдена на самом деле не за что винить. Это был конец долгого визита в Москву. В течение двух дней он разрывался между встречами и приемами; ему нужно было проследить за тем, чтобы были довольны его жена и внучка, которые приехали с ним; и, в довершение ко всему, он еще и простудился. Вице-президент устал. К тому моменту, когда он произнес большую официальную речь в Московском государственном университете 10 марта, изложив точку зрения администрации Обамы на следующую фазу перезагрузки, он уже едва ли тут присутствовал. А к тому моменту, когда он собрался приструнить русских и вспомнить дело брошенного за решетку нефтяного магната Михаила Ходорковского, Байден запнулся. «В последние месяцы наша администрация выступала против нарушений, - начал было он, - в ходе процесса, кхе, кхе, ах, извините меня, Камеро…. Кермински!». И, в качестве извинения: «Видите, я не слишком силен в русском языке».
Лингвистику в стороны – Байден заявил, что он привел Финнеган посмотреть дом российских культурных титанов с непроизносимыми именами – речь была великолепной компиляцией всего, что администрация Барака Обамы сделала и что собиралась сделать, было заявлено публично и было сказано в частном порядке, на встрече с Россией лицом к лицу. Новый договор СНВ? Есть. Поставки в Афганистан через Россию? Есть. Сотрудничество по иранскому вопросу? Достигнуто. Создание атмосферы прежде немыслимого доверия, начало завязывания экономических отношений, мягкий нажим на Россию по проблеме правопорядка и соблюдения прав человека? Аналогично. С лета этого года и особенно с того момента, когда в декабре Соединенными Штатами Америки был ратифицирован СНВ, страны работают над экономическими аспектами отношений, и Вашингтон спокойно подталкивает Москву к решению вопросов, связанных с проблемами правового государства. Речь Байдена, впрочем, отражает более высокие надежды на перезагрузку и, в некотором роде, планом действий на будущее. «Это отражает то, о чем мы говорили с начала перезагрузки, - заявил источник, участвовавший в подготовке этой поездки. – Единственное изменение состоит в том, что мы сейчас находимся на этапе построения следующей фазы».
Следующая фаза – это обоюдоострый подход с использованием надежных средств, кнута и пряника. «Следующей вехой в наших отношениях, - заявил Байден, - станет создание более прочных уз в торговле и коммерции, соответствующих нашим достижениям последних двух лет в сфере безопасности». Иными словами, это означает давно откладываемое вступление России во Всемирную торговую организацию и столь же давно откладываемая отмена поправки Джексона-Вэника, закона 1974 года, созданного, чтобы наказать Советский Союз за то, что он не позволял евреям эмигрировать, а ныне препятствующий нормальным торговым отношениям России с Соединенными Штатами Америки.
В свою очередь это должно означать волну американских инвестиций в Россию, например, недавнее приобретение компанией PepsiCo крупнейшего российского производителя соков и молочных продуктов, группы компаний Вим-Биль-Данн, за 4 миллиарда долларов. (По мнению Байдена, впрочем, это было в большей степени плодом политического капитала Обамы: «Представьте себе, какова была вероятность того, что американская компания купит крупнейшее предприятие России, пять лет назад»). Недавно состоялись и другие многомиллиардные сделки с участием компаний ExxonMobil, Chevron, John Deere, Microsoft, и Alcoa. А 9 марта, под наблюдением Байдена и первого заместителя российского премьер-министра Игоря Шувалова российская авиакомпания «Аэрофлот» подписала контракт на покупку самолетов Boeing на два миллиарда долларов, с 20% скидкой. (Были также и значительные инвестиции в американские предприятия российскими компаниями, например, компаниями «Евраз» и «Лукойл»). Но, как подчеркнул Байден, Россия в прошлом году заняла 37 место по величине американского экспорта. «Мы должны идти вперед, - сказал он. – Мы должны идти вперед».
Потом наступила очередь упреков. «Несмотря на либерализацию наших торговых отношений, бизнес-климат и другие условия в России должны улучшаться. - заявил Байден, выступая в аудитории, заполненной предпринимателями. – Потому что это все еще является огромной преградой для огромного количества американских компаний». Затем он вспомнил термин российского президента Дмитрия Медведева, «правовой нигилизм», прибегнув к своему обычному приему при произнесении речей: «Это не я сказал, - заявил Байден. – Это он сказал» (читай: я - не Буш; я не читаю нотации).
Потом Байден вспомнил адвоката Сергея Магницкого, умершего в тюрьме в 2009 году после того, как разоблачил схему, использованную тремя чиновниками из Министерства внутренних дел, чтобы изъять из российской казны 230 миллионов долларов, и походатайствовал за бедного, оклеветанного Ходорковского. (Последний, заявил вице-президент, оказался в заключении «по политической прихоти»). Точка зрения самого Байдена и точка зрения российских наблюдателей, сформировавшаяся за многие годы, сводится к тому, что не возможно заставить инвесторов вернуться в Россию. «Никакие правительственные группы поддержки, никакие связи с общественностью или поддержка США, или изменением вывесок и названий компаний не вернут пострадавших или переволновавшихся инвесторов на рынок, в котором они видят подобные недостатки, - заявил он. – Я здесь не для того, чтобы читать нотации; не для того, чтобы проповедовать; и я не буду говорить россиянам, что им надо делать», - добавил он. Однако, если Россия хочет вернуть зарубежных инвесторов, ей нужно было бы сделать одно: «Приведите свою систему в порядок».
Команда вице-президента всячески стремилась представить эту речь как нечто вполне обычное, не выходящее из ряда вон, просто как развитие программы перезагрузки. «Сейчас мы достигли выдающегося успеха в сфере безопасности, - заявил высокопоставленный чиновник администрации. – Эта поездка посвящена тому аспекту перезагрузки, который пока не получил достаточного развития, а именно, торговым и экономическим связям. То, о чем говорил вице-президент в своей речи – это то же самое, о чем Белый дом постоянно твердит, делая заявления по делу Магнитского и Ходорковского; мы сделали полдюжины заявлений по Стратегии 31 [движение протеста с проведением митингов 31 числа каждого месяца, в котором есть 31 число, в защиту свободы собраний]. Мы полагаем, мы занимаем последовательную позицию в этом вопросе».
Но для любого, который это слышал – и для людей, перебивавших речь Байдена аплодисментами – это было новым, поскольку заявления Белого дома, о которых почти не было упомянуто в новостях, - это одно, а политическая речь вице-президента, произнесенная им в Москве – совершенно другое. Это было непривычно и по другой причине, поскольку администрация Обамы до сих пор воздерживалась от такого тона, по крайней мере, на публике. Хотя и были обсуждения ситуации с делом Ходорковского, были и шаблонные официальные заявления, однако в политических речах, например, в речи Обамы в Москве в июле 2009 года они обычно ограничивались провозглашением абстрактных «общечеловеческих ценностей» или, сосредоточивались, вместо этого, на сотрудничестве по стратегическим вопросам, например, по договору СНВ или по иранскому вопросу.
Впрочем, более странными были последствия этого выступления. Точнее, полное их отсутствие. Были и заядлые скандалисты, от которых все ждали, что они начнут скандалить, например, депутат Думы и ястреб внешней политики, Сергей Марков. «Как я понял, подтекст у речи Байдена был таким: «В основном я должен следовать распоряжениям Обамы, но в принципе я ненавижу Россию и надеюсь, что перезагрузка провалится»», - заявил он, и добавил, что ему еще нужно увидеть какие-либо осязаемые выгоды, которые Россия получает в результате перезагрузки.
Однако в целом, речь Байдена прозвучала как житейские наставления преисполненного благих намерений дядюшки во время семейного обеда. Мило, может быть, немного скучновато, однако в ней не было ничего, чего бы вы не слышали прежде, а вам хочется скорее отойти и пропустить стаканчик с кузинами.
Российские средства массовой информации проигнорировали ее, так же, как Байден сумел свести на нет не совсем своевременное замечание премьер-министра Владимира Путина на их встрече утром того же дня, об отмене визового режима между Россией и Соединенными Штатами Америки. (Байден, застигнутый несколько врасплох, как сообщают, был вынужден сказать, что это «хорошая идея» и пообещать подумать над этим). Однако его речь, сама по себе, является важным признаком прогресса. Подобные речи из уст какого-нибудь чиновника из администрации Джорджа Буша – или, упаси Боже, самого вице-президента Дика Чини (Dick Cheney) могли бы стать началом нового порочного круга словесной перепалки. Однако критика Байдена была воспринята спокойно, отчасти благодаря тактичным выражениям Байдена, отчасти – двум годам публичных реверансов по оношению к России, и, может быть, благодаря тому, что пока неясно, кто будет руководить той и другой страной после 2012 года. Это также знак, указывающий на более глубокое понимание между Россией и Соединенными Штатами, отметил Федор Лукьянов, влиятельный редактор журнала «Россия в глобальной политике». «Это китайский метод, - объяснил он. – Обама говорит в Китае все что угодно, Китай не реагирует. Никакой огласки, никаких изменений в китайской политике. Сейчас в России все понимают, что американцы должны сказать это, это в их духе. Замечательно. Они хотят говорить? Дайте им говорить».
В отношении коммерческих связей Лукьянов настроен не менее скептично. «Америка и Россия никогда не станут друг для друга крупными экономическими партнерами; это все остается в Европе», - заявил он. Но в Европе разговор будет совсем другим. «Европейцам нужно будет произнести все эти слова о правах человека и о демократии, - объясняет Лукьянов. – Но это на публике. А в частном порядке, все разговоры будут только о бизнесе».
