Роберт Гейтс только что завершил свою первую, и возможно, последнюю поездку в Россию в качестве министра обороны при президенте США Бараке Обаме. Хотя двухдневный визит оказался не особо содержательным, некоторые из открытых заявлений Гейтса помогают нам понять, насколько российско-американские отношения в военной области улучшились за последние несколько лет.
Как и ожидалось, прессу в связи с визитом больше всего волновала озабоченность реакцией России на военное вмешательство в Ливии, осуществляемое во главе с США, Британией и Францией. Предполагаемые разногласия между премьер-министром Владимиром Путиным, который осудил вмешательство, назвав его «крестовым походом», и президентом Дмитрием Медведевым, который мягко упрекнул своего бывшего босса, привлекли наибольшее внимание. Тем не менее, ссору вокруг слов и выражений не стоит преувеличивать, благо ни один из лидеров не предпринял никаких конкретных шагов ни в сторону активного противостояния вмешательству в Ливии, ни в сторону его поддержки. На встрече с Гейтсом Медведев предложил выступить посредником при урегулировании конфликта, но из этой инициативы так ничего и не выросло.
В этом отношении российское правительство идет тем же путем, что и Китай, Индия, некоторые европейские государства и многие арабские лидеры, который состоит из нападок на США и партнеров по коалиции за предполагаемое большое количество пострадавших среди гражданского населения. В то же время они молчаливо одобряют операцию, либо за счет искреннего желания предотвратить гражданскую бойню, нелюбви к режиму Каддафи и нежелания рисковать ухудшением отношений с западными правительствами, либо за счет комбинации всех трех причин.
Российские экономические интересы в Ливии, в число которых входили и миллиардные контракты на поставки вооружений, могли в большей степени, чем у других стран, способствовать сопротивлению Москвы идее вторжения. Более того, Россия, как и Китай, находилась в очень благоприятных условиях, чтобы извлекать максимальную выгоду, доминируя в ливийском энергетическом секторе, если бы Каддафи остался у власти. Но остается впечатление, что российские лидеры неподдельно испугались того, что режим Каддафи якобы задумал массовые убийства. Вдобавок, российские стратеги, видимо, хотели перенаправить географический центр внимания НАТО к югу, подальше от Грузии и других бывших советских республик.
Гейтс и его российские собеседники также не смогли достичь никакого конкретного, детального соглашения по вопросу о противоракетной обороне. На саммите НАТО в Лиссабоне прошлой осенью российские власти неохотно согласились в принципе поддержать программу НАТО, при условии, что Россию включат в нее как равноправного партнера. Целый ряд причин делает такой вариант маловероятным, включая остаточное взаимное недоверие, разницу в технологиях и опасения появления страшно сложной процедуры принятия решений о перехвате. Гейтс попытался парировать требования России по совместной системе, предложив больший обмен информацией, совместные учения и другие соблазны, которые тем не менее позволяли бы НАТО конструировать свою собственную архитектуру европейской противоракетной обороны независимо от Москвы. Однако российские представители продолжают отвергать любые предложения по вопросу о европейской ПРО, которые не предусматривали бы главную роль для России.
Визит Гейтса стал попыткой опереться на тот позитивный импульс, который был дан новым договором СНВ, с целью подстегнуть энтузиазм к переговорам по вопросу о сокращении тактического ядерного орудия и обычных вооружений в Европе. Но из этой попытки, судя по всему, ничего не вышло, что говорит о том, что есть необходимость углублять другие измерения сотрудничества.
Тем не менее, эти встречи способствуют тому, чтобы оба правительства продолжали заниматься вопросами контроля над вооружениями, а также помогают продвижению прозрачности и укреплению доверию между двумя крупными и влиятельными военными структурами. В сентябре прошлого года, когда российский министр обороны Анатолий Сердюков посетил Гейтса в Пентагоне, они основали совместную российско-американскую рабочую группу по вопросам обороны как одну из восемнадцати структур подобного рода, работающих в рамках двусторонней президентской комиссии Обамы-Медведева, созданной ими на саммите в июле 2009 года в Москве.
Когда он летел в Россию, Гейтс должным образом противопоставил сильные военные связи между Россией и США гораздо более сложным отношениям в этой области между США и Китаем. Несмотря на большой спектр нерешенных вопросов, которым пошла бы на пользу бОльшая прозрачность, китайские чиновники оказались более упрямы по сравнению с их российскими коллегами в своем нежелании вступать в подробные и обстоятельные дискуссии по оборонным вопросам с Соединенными Штатами.
Хотя никаких подробностей не было объявлено, стороны должным образом обменялись мнениями по нескольким важным вопросам региональной безопасности, помимо темы Ближнего Востока. Предположительно, затрагивались такие темы как Иран, Киргизия и Афганистан. Россия взяла на себя важную роль в обеспечении транзита натовских грузов в Афганистан через северную сеть распространения, которая проходит через Россию и Среднюю Азию. По оценкам Гейтса, Соединенные Штаты уже отправили 30 тысяч контейнеров через территорию России. Россия также обеспечивает афганские власти вертолетами Ми-17, обучеает пилотов и персонал подразделений по борьбе с наркотиками.
Перед поездкой представитель Пентагона Джефф Морелл заявил, что Гейтс также обсудит военную реформу с Сердюковым. Никаких деталей об этой беседе так и не было обнародовано, но в своей большой речи в России, произнесенной в Военно-морской академии имени Кузнецова в Санкт-Петербурге Гейтс заявил, что перед ним и Сердюковым стоит одна и та же проблемы - попытаться реструктурировать оборонную систему, предназначенную для того, чтобы выигрывать обычные войны против друг друга, в более гибкие силы, способные решать более разнообразные нетрадиционные задачи, справляться с такими проблемами как терроризм, распространение ядерного оружия и кибератаки.
Гейтс упомянул также, как он пытался положить конец оборонным программам времен холодной войны и добиться того, чтобы американские военные не скоро забыли, как надо бороться с повстанцами, после того как войны в Ираке и Афганистане закончатся. Похожим образом Сердюков пытался добиться того, чтобы его «новая российская армия» сконцентрировалась на выигрывании локальных войн на российской периферии, а не на подготовке к вторжению НАТО, которое никогда не произойдет.
Гейтс призвал к профессиональному обмену курсантами военных училищ и расширению сотрудничества в области безопасности, распространению его на новые области, но Соединенным Штатам и России также требуется активизировать свои экономические связи. В 2010 общий объем двусторонней торговли между Россией и США составил всего 23,5 миллиарда долларов, что составляет менее 4% от общего объема российской внешней торговли и еще меньший процент американского экспорта. А уровень прямых инвестиций со стороны США в Россию бледнеет по сравнению с инвестициями Европейского Союза, несмотря на то, что объемы экономик США и ЕС примерно равны. Посредством таких мер как обеспечение присоединения России ко Всемирной торговой организации (ВТО), отмена поправки Джексона-Вэника, укрепление верховенства закона в России, и других, обе стороны могут продолжить укреплять взаимное доверие и дополнять сближение в области обороны с целью придать бОльшую устойчивость широкому спектру двусторонних отношений.
Ричард Вайц - старший научный сотрудник в Гудзоновском институте и старший редактор в World Politics Review. Его колонка Global Insights выходит в WPR каждый вторник.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Роберт Гейтс только что завершил свою первую, и возможно, последнюю поездку в Россию в качестве министра обороны при президенте США Бараке Обаме. Хотя двухдневный визит оказался не особо содержательным, некоторые из открытых заявлений Гейтса помогают нам понять, насколько российско-американские отношения в военной области улучшились за последние несколько лет.
