За кулисами российских депортаций

Как знают все, кто читал Франца Кафку, оправдаться, когда не знаешь, в чем именно тебя обвиняют, до безумия трудно.

Когда в прошлом месяце из России депортировали московского корреспондента Guardian Люка Хардинга (Luke Harding), его редактор назвал это «дурным предзнаменованием» для свободы слова и первым подобным случаем с момента окончания холодной войны. Однако на самом деле, как отметили многие комментаторы, Хардинг лишь присоединился к длинному списку иностранцев, поссорившихся с Кремлем. Так что никаким предзнаменованием это не было: в Содружестве Независимых Государств запрещать въезд журналистам и правозащитникам практически обычное дело.

Впрочем, в данном конкретном случае российские власти быстро изменили свою позицию и пригласили г-на Хардинга вернуться. Скорее всего, это было сделано, чтобы не портить российскому министру иностранных дел предстоявший ему на следующий неделе визит в Британию. Однако за последние пять или шесть лет по странам СНГ можно насчитать не меньше 50 подобных случаев, и у большинства из тех, кому не повезло попасть в этот постоянно растущий «черный список», не было за спиной поддержки крупной газеты международного значения.

При этом стоит отметить, что условия работы иностранных журналистов в России следует считать просто превосходными по сравнению с условиями, в которых работают их местные коллеги, иногда вынужденные платить за свою деятельность намного дороже. Неудобства и досада, которые приходится испытывать депортируемым журналистам, с этим проблемами, разумеется, несравнимы. Тем не менее, данная тенденция все же заслуживает серьезного отношения.

В своем недавно вышедшем докладе Норвежский хельсинкский комитет решил хоть в какой-то степени пролить свет на эту загадочную практику. Мы задокументировали запреты, наложенные на журналистов и правозащитников из Германии, Польши, Швеции, Финляндии, Британии, Норвегии, Японии и Соединенных Штатов - и это еще далеко не полный список. Объединяет этих людей одно – всем им был запрещен въезд в страны СНГ за их профессиональную деятельность. Запрет обычно налагается на срок от пяти до десяти лет и его практически невозможно отменить - даже при поддержке на самом высоком дипломатическом уровне. Реальное число жертв запрета, по-видимому, намного больше, так как многие из них не хотят афишировать этот факт.

В основе проблемы лежит неприятная практика российских спецслужб не предоставлять никаких объяснений подобным суровым мерам. Судя по всему, они прекрасно понимают, что полностью нарушают международные нормы и что если они сошлются за причину, депортируемый сможет опротестовать их решение. Разумеется, из Европейского Союза тоже иногда депортируют. Но российские спецслужбы депортируют без всякого объяснения причин. «Широко распространенная международная практика», на которую обычно склонны ссылаться российские власти, официально комментируя подобные случаи, обычна только для прочих стран СНГ, а не для Запада.

Кроме того, с развитием международных компьютерных баз данных последствия абсолютно необоснованных решений, принятых спецслужбами одной из стран, становятся во много раз масштабнее. В постсоветском пространстве сейчас существуют два международных черных списка. Первый из них создан совместно Россией и Белоруссией. Человек, которому запрещен въезд в одну из стран, автоматически лишается права въезжать и в другую. Вторая база данных называется «объединенной системой» и функционирует примерно с 2004 года. Хотя этот список применяется более избирательно, попасть в него еще неприятнее. Система действует в шести государствах – в России, в Белоруссии, в Армении, в Казахстане, в Киргизии и в Таджикистане, - и журналисту, занесенному в базу данных, отказывают во въезде сразу во все шесть. В нашем докладе приводится несколько таких примеров.

После апрельской революции 2010 года Киргизия сделала важный и правильный шаг, опубликовав список из десяти человек, с которых был снят запрет на въезд. Помимо журналистов в этот список также попали представители таких организаций, как Международная группа по предотвращению кризисов, правозащитный центр «Мемориал», Норвежский хельсинкский комитет и Европейская комиссия.

Отдельные западные правительства неоднократно привлекали внимание к конкретным случаям запретов, однако о систематическом подходе к проблеме пока говорить не приходится. Несколькими случаями занялся Постоянный совет ОБСЕ, еще несколькими - специальный докладчик ООН по правам человека. Однако то, удастся ли перенести дело на подобный уровень, всецело зависит от того, сколько усилий готов приложить человек, о котором идет речь. Между тем международному сообществу следовало бы создать постоянный механизм, посвященный этой проблеме.

Любопытно, что всего за два дня до депортации г-на Хардинга из Москвы российский министр иностранных дел Сергей Лавров заявил, что вопрос об отмене виз между Россией и Европейским союзом давно «перезрел», и выразил надежду, что в движении к безвизовому режиму не будет действовать принцип «движение - все, цель – ничто». Евросоюз должен ясно дать понять России, что кафкианская привычка без причины депортировать журналистов вряд ли поможет этому процессу продвинуться вперед.