Новые одежды империи

В Советском Союзе с гордостью говорили, что «наша страна занимает шестую часть суши». Россиянин может так сказать и сейчас. Если обратить его внимание, что уже не шестую, а седьмую, он согласится, но ему будет обидно.

Ведь хоть СССР распался 20 лет назад, житель урезанной до всего лишь 17 млн. квадратных километров России может без боли в сердце смириться только с одним – уходом прибалтов.

Но остальное постсоветское пространство, за вычетом Прибалтики, все еще остается в некотором смысле «нашим». Это, говоря языком Русской православной церкви – русское «каноническое пространство», и чужаки без разрешения прежних хозяев лезть сюда не должны.

За 20 лет своей новейшей истории Россия не выработала идентичности. То, за что держатся люди и официальная пропаганда, представляет собой странный, лишенный внутреннего единства конгломерат коммунистических, монархистских, православных и националистических идей.

Государство и народ мечутся между красным знаменем, нынешним бело-сине-красным и черно-желто-белым, которое, как сейчас требует националист Владимир Жириновский, должен стать государственным флагом.

Однако за два прошедших десятилетия здесь были две попытки создать государственную идею, чтобы консолидировать общество и указать ему путь в будущее. И обе эти идеи были имперскими.

Первую восемь лет назад придумал и обнародовал известный реформатор и либерал Анатолий Чубайс. Он называл свою концепцию «либеральным империализмом» и призывал крупный российский капитал и мощные концерны взять в свои руки трубопроводы, железные дороги и электростанции: т.е. все то, что в царские времена, а потом в эпоху СССР, создала московская империя. По мнению Чубайса, было бы справедливо, чтобы вся эта «инфраструктура» принадлежала россиянам как народу, более предприимчивому, чем его соседи, и испокон веков осуществлявшему в регионе цивилизационную миссию.

Эта идея энергичнее всего воплощается сейчас в жизнь в Белоруссии. Когда Александр Лукашенко загоняет себя в тупик своей безумной экономической политикой и ему приходится вытягивать у Москвы очередной спасительный кредит, россияне вынуждают его отдать то газопроводы, то нефтеперерабатывающий завод, то Газпрому, а то какому-нибудь другому Лукойлу. Если так пойдет и дальше, все, что досталось Белоруссии в наследство от СССР, окажется в российских руках. 

Наступательная идеология «либерального империализма» появилась в тот период, когда подкрепленная рекой нефтедолларов Россия под руководством Владимира Путина начала «вставать с колен».

Но потом на ее «каноническом пространстве» случилась катастрофа. Произошли цветные революции: сначала в Грузии, потом на Украине, и, наконец, в Белоруссии.

В качестве реакции на эти трагические с точки зрения Москвы события в Кремле придумали идеологию суверенной демократии. Наиболее образно ее показал архимандрит Тихон, которого считают духовником Путина. Будучи по профессии кинематографистом, он навел на Россию ужас аллегорической картиной (неоднократно показанной по телевидению) о падении православной Византийской империи, в которую вторглись, подняв бунты в провинциях и заразив бациллой демократии и либерализма саму Византию, западные варвары.

Мораль этого кинокомикса была проста: Россия должна защищать свою веру, единство и богатство на перифериях прежней империи, куда вновь вторгаются варвары с запада, желая уничтожить российскую цивилизацию. Поэтому в России должна воцариться демократия, принципы которой определяют не в Вашингтоне или Лондоне, а в Москве. А лучше всего, чтобы такая суверенная демократия работала на всей «канонической территории». 

Для тех, кто хотел бы смотреть на мир иначе, у России есть эмбарго, войны - газовые и нефтяные - или даже, как в случае Грузии в 2008 году, – настоящие.