Подобно монстру во второсортном фильме ужасов индийский любовный роман с движением неприсоединения отказывается умирать. Во времена холодной войны социалистическая Индия показывала, что стоит в стороне от водораздела между США и СССР, хотя на самом деле она склонялась в сторону Советского Союза, отдаляясь от Запада. С завершением холодной войны следовало покончить с таким подходом к внешней политике. Увы, этого не произошло.
В прошлом месяце, когда стреляющие без разбору войска Муаммара Каддафи осаждали оплоты повстанцев, Индия присоединилась к Китаю, России, Бразилии и Германии, воздержавшись при голосовании в Совете Безопасности по резолюции о введении бесполетной зоны с целью защиты мирного населения. Спустя две недели Нью-Дели поддержал одобренные единогласно санкции против президента-изгоя из Кот д’Ивуара Лорена Гбагбо, но сделал это лишь после того, как его представитель в ООН пожаловался на «спешку при принятии резолюций». А на прошлой неделе премьер-министр Манмохан Сингх вместе с лидерами так называемой БРИКС в составе Бразилии, России, Индии, Китая и ЮАР выступил на китайском острове Хайнань с призывом создать новую глобальную валютную систему, в которой будет снижена роль американского доллара.
Такие действия в совокупности говорят о наличии системы и шаблона. А это вызывает немало каверзных вопросов к Индии в момент, когда она занимает место за важным столом, где решаются мировые дела. В прошлом году Барак Обама, Дэвид Кэмерон и Николя Саркози каждый по отдельности поддержали индийскую заявку на постоянное место в Совете Безопасности. Но сможет ли эта когда-то просоветская страна сохранить относительно новую для себя близость с Западом, одновременно проводя такую внешнюю политику, в которой, по сути дела, налицо недоверие и подозрительность к западным державам?
Пока что сочетание умной дипломатии, организации позитивного общественного мнения и простой удачи не дает этому вопросу выйти на первый план. Но развивающаяся Индия сталкивается сегодня с испытующим взглядом мирового сообщества уже совсем на другом уровне. Правительство Сингха может сохранить верность индийскому прошлому с его пристрастием к неприсоединению и свести на нет те аргументы, которые оно выдвигало, борясь в 2008 году за сделку с Вашингтоном в области гражданской атомной энергетики – что усиление крупной, плюралистической, англоязычной демократии в Азии полностью соответствует интересам Запада. Либо же оно может отказаться от своей избитой привычки ставить на одну доску независимость и рефлекторное сопротивление Вашингтону и Лондону – и подвергнуться обвинениям в измене делу неприсоединения.
Такой выбор проистекает из двух очень разных представлений о национальных интересах Индии и о месте Америки в мире. По мнению непримиримых и упорствующих воинов холодной войны, Индия должна постоянно играть роль верховного жреца в храме неприсоединившегося третьего мира.
С этих позиций Джулиан Ассанж кажется современным праведником, ведущим борьбу за правое дело со злобными янки. Намерения Китая благородны – а спорные границы это мелочи, о которых не следует беспокоиться. А чтобы пакистанские генералы прекратили свою любовную интрижку с джихадом, надо лишь собрать достаточное количество миролюбивого народа, и выстроить его со свечками на границе. Япония, Южная Корея и Сингапур достойны лишь сожаления, поскольку являются лакеями Запада. А американским дареным коням – будь-то ядерные сделки или информация о заговорах радикальных исламистов – в зубы надо смотреть обязательно.
Но есть и противоположная точка зрения, которая сегодня уже не считается маргинальной, но все равно далека от преобладания – гораздо дальше, чем об этом говорят индийские ученые мужи на международных конференциях. Ее сторонники смотрят на интересы Индии более трезво и здраво. Согласно их взглядам, Америка держит на своих плечах стабильный и открытый мировой порядок, в котором Индии необходимо реализовать свой экономический потенциал и получить более весомую международную роль.
Китай, может, и не враг, но Индия вряд ли может жизнерадостно наблюдать за тем, как на ее границах поднимается и усиливается однопартийное этногосударство, традиционно пытающееся разрешать споры с применением силы. А распространяющийся наружу из Пакистана исламский терроризм имеет глубокие корни и угрожает усилиям Индии по сохранению своего открытого плюралистического общества.
Япония, Южная Корея и Сингапур вызывают восхищение как современные и утонченные общества, которые безмерно улучшили жизнь своих граждан, в том числе, благодаря поддержанию тесных отношений с главной мировой державой. Английский язык, тесные связи в сфере образования, а также вполне успешная индийская диаспора, живущая в США и Британии – все это создает особую близость и родственность Индии с англоязычным миром.
Пока Нью-Дели не приходилось по-настоящему делать выбор между этими противоположными мировоззрениями, за исключением нескольких случаев – скажем, когда возникли напряженные споры по поводу ядерной сделки между США и Индией. Но вместе с силой приходит ответственность и контроль. Скорее всего, Ливия является лишь первым из многих вопросов, по которым Индии придется сделать трудный выбор, пока она находится до конца будущего года в составе Совета Безопасности ООН.
Поддержит ли Нью-Дели более жесткие санкции, а возможно и военные акции против Ирана, если это исламское государство откажется остановить свою деструктивную ядерную программу? Встанет ли Индия открыто на сторону Израиля, являющегося ее верным другом и близким партнером в вопросах обороны? Будет ли она поддерживать нелепую группу БРИКС, или оценит ее объективно, поняв, что это плод воображения аналитика из Goldman Sachs, способствующий усилению Китая на антиамериканской волне? Как лучше Индии отстаивать и продвигать свои ключевые интересы, среди которых борьба с бедностью, укрепление многоконфессиональной демократии и сохранение открытого общества – в противостоянии с Западом либо, вопреки возникающим периодически разногласиям, под знаменами либерального международного порядка, подкрепленного американской мощью?
В реальном мире этот выбор не всегда обозначен четко и явственно, но это не значит, что он не существует. Будут ли Америка и Запад и дальше выступать за укрепление Индии или станут смотреть на нее более прохладно – это в огромной мере зависит от того выбора, который сделает Нью-Дели.
Садананд Дхуме - научный сотрудник Американского института предпринимательства (American Enterprise Institute) и обозреватель WSJ.com.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Подобно монстру во второсортном фильме ужасов индийский любовный роман с движением неприсоединения отказывается умирать. Во времена холодной войны социалистическая Индия показывала, что стоит в стороне от водораздела между США и СССР, хотя на самом деле она склонялась в сторону Советского Союза, отдаляясь от Запада. С завершением холодной войны следовало покончить с таким подходом к внешней политике.
