Total присоединяется к игрокам в русскую рулетку

Во время холодной войны советские эксперты по международным отношениям писали статьи о погоне за прибылью и соперничестве между различными конкурирующими транснациональными корпорациями, базирующимися в разных капиталистических странах. Они указывали на по существу сложные и конфликтные ситуации, усугублявшиеся тем, что они называли «межимпериалистическими противоречиями».

В последнее время разногласия между Соединенными Штатами и Европейским Союзом по поводу Ливии, а также разногласия внутри Евросоюза между такими его членами, как например, Италия, Германия и Франция, кажется, дают возможность предполагать, что в подобном взгляде на вещи на самом деле что-то есть.

Наблюдающееся в последнее время усиление вовлеченности крупных западных энергетических компаний в проекты в России также свидетельствует о преимуществах подобной перспективы. В частности, французская компания Total, уже работающая в России с 1989 года, теперь решила последовать примеру американской компании ExxonMobil, британской ВР и англо-голландской Shell, и тоже пойти по пути увеличения инвестиций в страну.

Как сообщалось в Moscow Times на прошлой неделе, глава подразделения Total по разведке и добыче в России заявил на пресс-конференции, что цель его компании - увеличить свой объем производства в России не менее чем в тридцать раз к началу следующего десятилетия по крайней мере.

Учитывая, что нынешнее производство составляет всего около 10 тысяч баррелей нефтяного эквивалента в день, это не то чтобы такая уж выдающаяся цель, как может показаться, но это и не особо импульсивное решение, на фоне того, что Total присутствует в России уже более двух десятков лет. А вот что является новым, так это то, что Total задумывает новые проекты в арктическом регионе России, и это весьма отличает его.

Так, в прошлом месяце он приобрел 12-процентную долю в российском независимом производителе газа компании «Новатэк» за 4 миллиарда долларов в надежде приобрести 20-процентную долю в проекте по производству сжиженного природного газа (СПГ) на Ямале, где компания уже разрабатывает газоконденсатное месторождение Термокарстовое вместе с «Новатэком».

Больше инвестиций со стороны Total, однако, может потребоваться для преодоления проблем с недостаточностью финансирования ямальского проекта СПГ, для которого российское правительство отказывается предоставлять долгосрочное финансирование.

Total также владеет четвертью в компании Shtokman Development AG (SDAG), консорциума с норвежской StatOilHydro, в котором Газпром владеет мажоритарным пакетом, и который призван разрабатывать гигантское Штокмановское газоконденсатное месторождение в Баренцевом море. Акционеры SDAG изначально не добивались налоговых льгот для проекта, но на прошлой неделе отложили окончательное инвестиционное решение, в ожидании ответа российских властей на их запрос о налоговых льготах.

Теперь это будет совместным решением «за» или «против» в отношении и разработки газовых месторождений, и строительства завода по производству СПГ (даже при том, что будет также и трубопроводный компонент). Более того, это решение теперь будет зависеть от ответа Москвы на новый запрос со стороны Shtokman Development о налоговых льготах, которых консорциум изначально не ожидал, и требования которых Москва не то чтобы благосклонно приняла.

Новые инвестиционные планы Total в Арктике, сравнительно новый акцент на СПГ компанией по разработке Штокмана, и сохраняющаяся значительность ямальского проекта, все это происходит вслед за неожиданным заявлением российского премьер-министра Владимира Путина, сделанным ранее в этом году, о том, что проект газопровода «Южный поток» (под Черным морем в Болгарию или Румынию), долго расхваливавшийся его правительством, может быть отменен в пользу проектов по СПГ из российских арктических районов (Смотрите статью «Южный поток может исчезнуть» от 28 марта 2011 года).

Это заявление отражает почти что одержимость Путиным навязчивой идеей поиск еще одного маршрута для транспортировки российского природного газа в Европу кроме проекта газопровода «Северный поток» по дну Балтийского моря. В то время Путин даже говорил о возможности транспортировать арктический газ на российское черноморское побережье по трубе и там уже построить завод СПГ, выходя с которого, газ будет транзитом пересекать Черное море. Странно, что лишь немногие наблюдатели отмечали в то время, что это было фактически признанием того, что у России не было газа, чтобы заполнить «Южный поток» в случае его постройки.

Однако, неожиданная зависимость от окончательных инвестиционных решений по арктическим мегапроектам в плане прямой и непрямой государственной поддержки означает, что эти проекты действительно более «под вопросом», чем обычно являются проекты в данной отрасли. Эти колоссальные даже по российским стандартам проекты, и развитие Ямала, например, неизменно отстает от графика.

Путин хочет увеличить зависимость Европы от российского газа несмотря на неоднократное фиаско за последние десять лет, когда зимой были перебои с поставками газа, и несмотря на тот факт, что Европа уже получает примерно четверть своего газового импорта из России.

И в итоге возникает ситуация, когда набор западных «империалистических» держав, которые привыкли перечислять эксперты Москвы по международным делам в годы холодной войны, теперь нужен самой России, которая, как и в советскую эпоху, остается зависимой от иностранного капитала и иностранных современных технологий в разведке и добыче на своих крупнейших предлагаемых проектах.

Проблема для ее иностранных партнеров, как ее хорошо иллюстрируют среди прочих случаи с Ходорковским и с ВР, заключается в том, что правительство в Москве не то чтобы особо тщательно и скрупулезно следует букве подписанных соглашений, как она делала когда-то. Даже в годы обострений холодной войны с Рональдом Рейганом и Белым домом, например, Советы никогда не прекращали поставки газа в Западную Европу.

Китайцы, в отличие от потенциальных западных партнеров, кажется, признают/осознают это. Хотя китайские энергетические компании осуществляют приобретения и инвестиции по всему миру уже почти десятилетие, тратя суммы, которые тем не менее остаются небольшой долей по отношению к их огромным долларовым золотовалютным резервам, Пекин ведет себя достаточно сдержанно в плане осуществления прямых иностранных инвестиций в российский нефтегазовый сектор. Предпочитаемым Пекином инструментом являются долгосрочные займы, которые погашаются природными ресурсами.

Вот почему, когда российский президент Дмитрий Медведев был в Китае на саммите с лидерами стран БРИКС – Бразилии, Индии, Китая, Южной Африки – в этом месяце, он настаивал на том, чтобы Китай стал, как говорит российский аналитик Федор Лукьянов, «источником инвестиций и технологий, а не просто пылесосом для российских ресурсов». Степень успеха действий Медведева в этом отношении пока неясна.

Доктор Роберт Катлер учился в Массачусетском институте технологий и Университете Мичигана, занимался исследовательскими работами и преподавал в университетах Соединенных Штатов, Канады, Франции, Швейцарии и России. Сейчас – старший научный сотрудник в Институте европейских, российских и евразийских исследований в Университете Карлтона в Канаде, также консультирует частным образом по самым разным вопросам.