Если сделать скидку на размеры аудитории, на присутствие двух духовых оркестров, двух хоров и несколько представителей местного высшего духовенства, присутствие всей британской королевской семьи, 45 коронованных особ со всего мира, на то, что список гостей достигал почти двух тысяч человек, эта свадьба прошла еще довольно интимно. И, вопреки всем понятным опасениям, нервам и предосторожностям, все прошло без сучка - без задоринки.
Мисс Кэтрин Миддлтон из Баклбери, Беркшир, прибыла в Вестминстерское аббатство в 11.00 утра и вышла оттуда через час с четвертью, рука об руку со вторым претендентом на трон, уже как Ее Королевское Высочество герцогиня Кембриджская – принцессой Кэтрин она именоваться не будет. Королева на свадьбу пожаловала титул ее супругу, принцу Уильяму Уэльскому. На самом деле, было целых три титула, так что ни одна область королевства не почувствовала себя обойденной: Уильям получил еще и титул графа Стратхэрнского и барона Каррикфергюс.
Но несмотря на всю помпу и все обстоятельства, супруги нашли время и для того, чтобы обменяться взглядами и улыбками, полными взаимопонимания, свидетельствующими о том, что естественные инстинкты и чувства, которые, как сказал в начале службы преподобный Джон Холл, настоятель Вестминстерского аббатства, насаждает Бог, уже на месте. Между ними проскочили веселые смешки, когда жених не без труда надел уэльское золотое кольцо на палец новобрачной.
Позднее, выйдя на балкон Букингемского дворца чтобы обменяться официальным поцелуем перед восторженно глазеющей толпой и рядами камер журналистов со всего мира, они довольно небрежно и целомудренно чмокнули друг друга, слегка смущенные необходимостью выполнять этот обязательный ритуал на публике.
Через пару минут они его повторили – вдруг кто-то пропустил эту важную церемонию. Затем – новый сюрприз: Уильям и его невеста появились в старинном (ему уже 40 лет) открытом «Астин-Мартине» отца жениха, украшенном воздушными шарами и номерной табличкой «новобрачные», который, рыча, отъехал от дворца по направлению к Моллу.
Пасмурным, но погожим, теплым днем – дождь, собиравшийся все утро, так и не пошел, - в центре Лондоне, по сводкам полиции, собралось около миллиона человек, из них половина – в Молле. Разумеется, при подсчете полиция была неточна, и на этот раз, в отличие от оценки численности, например, демонстраций протеста, она ошиблась, вероятно, в другую сторону, завысив цифру, - но собралось, безусловно, много тысяч человек. Беспорядков практически не было – лишь небольшая группка протестующих в масках собралась на площади Сохо, но они были заблаговременно задержаны, не успев приблизиться к месту проведения церемонии.
У стен аббатства и вдоль парка Сент Джеймса несколько тысяч человек еще ночью расположились лагерем; места были заняты еще в начале недели. С раннего утра сюда потянулись еще тысячи людей; родители с сумками и рюкзаками, набитыми провизией для пикника, нарядно одетые дети с флажками в руках и раскрашенными физиономиями, некоторые с картонными коронами, другие в шапочках, украшенных государственным флагом Соединенного Королевства. Приходили семьями, с бабушками и дедушками, было много молодежи, в том числе и немало туристов.
Люди шли к блистающему в утренних лучах белоснежному Вестминстерскому аббатству по мостам, повсюду царило веселое оживление, и полицейские никому не отказывали в просьбе снять всю семью на память. Британия и королевская семья, как заметил в передаче Би-Би-Си лорд Сакс, главный раввин Великобритании, показали себя с лучшей стороны.
Позднее расчувствуется и премьер министр: «Это было прекрасно – видеть во время этой изумительной церемонии людей, которые действительно любят друг друга, которые невероятно счастливы… Это был день, когда мы увидели «новую команду». Это было невероятно романтично и трогательно».
«Это был великий для Британии миг, момент всеобщего праздника, и люди во всех уголках мира смогли увидеть все то, за что они любят Британию», - сказал Дэвид Кэмерон (David Cameron).
Первые гости появились в аббатстве еще до девяти утра, прошли по красной ковровой дорожке, постеленной снаружи, через Большие Западные Ворота, мимо могилы Неизвестного Солдата и поднялись к алтарю. Неф был украшен рядами деревьев (восемь кленов и два граба), обсаженных ландышами. Гости выглядели, словно ожившие экспонаты выставки мадам Тюссо: Тревор Брукинг и граф Спенсер, Элтон Джон, с развевающимся на ветру ореолом волос, приветствовал толпу, стоя рядом со своим партнером Дэвидом Фернишем; Тара Палмер-Томкинсон и супруги Бекхэм, недавно прибывшие из Лос Анжелеса - Дэвид надел свой Орден Британской Империи. Снаружи, из-за стен аббатства, доносился гром рукоплесканий.
Потом подошли зарубежные руководители: премьер-министр Австралии республиканка Юлия Джиллард (Julia Gillard) со своим другом, Джон Ки (John Key) из Новой Зеландии с женой. За ними следовали британские политические деятели в парадных костюмах для утреннего приема: Эд Милибэнд (Ed Miliband) со своей невестой Джастин Торнтон (Justine Thornton), Ник Клегг (Nick Clegg) со своей почти вызывающе гламурной женой, Мириам Гонсалес Дюрантес (Miriam González Durántez), за ними Дэвид и Саманта Кэмерон и группа министров.
Принц Уильям, в алом плаще Ирландского Гвардейского полка, пришел за 45 минут до начала церемонии, в сопровождении своего брата и шафера, принца Гарри, как раз успев поприветствовать прибывающих членов королевских семей других стран. Затем проследовал кортеж из четырех миниавтобусов, привезших из Букингемского Дворца младших членов королевской фамилии.
Затем появились Миддлтоны. Неделю назад Кэрол Миддлтон, бортпроводница, ставшая успешной бизнес-леди, могла не привлекая ничьего особого внимания поймать такси в Уайтхолле. Вчера ее, с сыном Джеймсом, только что открывшим свое дело по производству тортов, на лимузине привезли в Молл, через плац-парад конной гвардии, мимо бывшего здания парламента, мимо оживленной толпы, где у входа в аббатство ее встречала группа духовенства, в том числе архиепископ Кентерберийский, в митре и в торжественном облачении.
Мечтают ли сегодняшние матери, что их дочери вырастут и выйдут замуж за принца, и их в карете повезут в Молл? Если миссис Миддлтон когда-то мечтала об этом, тогда понятно ее несколько удивленное выражение, словно она увидела нечто невероятное – выражение лица человека, проснувшегося и обнаружившего, что его сон продолжается наяву. За ними проследовали принц Чарльз, одетый в военно-морскую форму, графиня Корнуоллская, а затем королева и герцог Эдинбургский. Следом шли подружки невесты и пажи; самая маленькая, трехлетняя Грейс Ван Катсем, зевающая от возбуждения и усталости; потом, на балконе во дворце, эта девчушка закрывала себе уши, чтобы не слышать шум.
И, наконец, точно в назначенную минуту, Кейт Миддлтон со своим отцом Майклом, начавшим свою трудовую деятельность в качестве грузового диспетчера авиакомпании British, скользнули в королевский роллс-ройс, ожидавший их у гостиницы, где они остановились. Платье, предмет стольких хлопот, любопытные глаза в этот момент не успели разглядеть: все, что можно было заметить - это кружева на рукавах и фата на голове. Тайна элегантного платья цвета слоновой кости, разработанного Сарой Бертон, будет раскрыта только еще через девять минут, когда невеста уже в аббатстве выйдет из лимузина.
Свадебная церемония должна была стать демонстрацией самого духа Британии: звучала музыка британских композиторов, Джона Раттера (John Rutter) и Питера Максвелла Дэйвиса, (Peter Maxwell Davies), молодого уэльского композитора Пола Милора, а также Элгара, Бриттена и Воана Вильямса; звучали старые, излюбленные гимны: «Веди меня, о ты, великий искупитель» (Guide Me O Thou Great Redeemer), «Божественная любовь» (Love Divine), All Loves Excelling и «Иерусалим» (Jerusalem).
Сама церемония, в соответствии с молитвословом английской церкви 1966 года, была проведена на смеси современного и древнего английского языка; Миддлтон и ее молодой супруг пообещали любить, заботиться, почитать и беречь друг друга, забыв обо всех прочих и оставаясь всегда друг с другом. Уильям пообещал разделить с ней все свои земные сокровища.
В своем обращении Ричард Чартрис (Richard Chartres), епископ лондонский, священник королевской семьи, так напутствовал новобрачных: «Чем больше мы себя отдаем, тем богаче становится наша душа; чем больше мы отрекаемся от себя в любви, тем больше мы становимся самими собою… В браке мы стремимся сделать жизнь друг друга более полной». Он говорил о животворящем Святом духе, наполняющем жизнь светом и таким образом ведущем к семейной жизни, а Миддлтон заливалась румянцем и улыбалась.
Приверженцы монархии утверждают, что на церемонии реял дух принцессы Дианы; это сильнее всего почувствовалось, когда пара вышла из аббатства: новоиспеченная герцогиня радостно и облегченно улыбалась во весь рот, улыбался и ее супруг, при этом застенчиво краснел, потупив глаза, как и его мать на тысячах фотографий.
И вот, в ландо 1902 года выпуска, запряженном белыми лошадьми, они едут во дворец. По пути произошел единственный за весь день непредвиденный инцидент: когда процессия проходила по Даунинг-стрит лошадь понесла и сбросила с себя седока, одного из всадников Королевской конной гвардии, составлявших эскорт новобрачных.
Впрочем, пострадало только его самолюбие, сказал позднее министр обороны: «лошадь немного перенервничала».
Потом целомудренные поцелуи на балконе... Все должно было происходить примерно так: прием у королевы, где подавали крабовый салат, холодную дичь, копченого лосося с блинами из свеклы, побеги спаржи и перепелиные яйца, лангустины и свиную грудинку, шампанское Пол Роже и свадебный пирог; шутки Чарльза о том, что его сын унаследовал от него плешь. После этого 85-летняя монархиня и ее 89-летний супруг по вполне понятным причинам собирались в загородную резиденцию, а молодежь оставалась праздновать за ужином и танцами. Принц покрепче, чем его отец, и держится намного проще.
Для большинства пар поездка в Молл стала бы утомительной затеей; но не для этой пары: новобрачным было достаточно и пройти 200 ярдов налево до Кларенс-хауса, где они имели возможность отдохнуть и восстановиться до вечера.
Накануне ночью они предстали в Букингемском дворце, а на другой день отправились в двухнедельное свадебное путешествие – куда именно, держится в строгом секрете; впрочем, об этом почти наверняка станет известно из воскресных газет. Началась новая жизнь герцога Кэмбриджского и волшебное превращение его герцогини. Ей больше никогда не удастся пройти по улице незамеченной.
