Назад на Запад

Вступление Чешской Республики в НАТО было непростым. Наибольшими в этом деле были заслуги президента Вацлава Кауса и дипломата Александра Вондры (Alexandr Vondra).

Когда Билл Клинтон в январе 1993 года занял Белый дом, Европа не относилась к сфере его интересов. Тем не менее, неопределенное положение в Москве и продолжавшаяся гражданская война на Балканах заставили президента США начать заниматься Европой, отмечает дипломат Рональд Асмус (Ronald Asmus) в книге «Двери в НАТО».

Соглашение на балконе

Первый заместитель министра иностранных дел Александр Вондра понимал, что теперь для вступления в НАТО надо завоевать новых политических представителей в Вашингтоне. Ведь все мыслят по-старому, будто мир до сих пор биполярен. Они сомневаются, не зная, есть ли еще в НАТО какой-то смысл.

В середине апреля Клинтон участвовал в торжественном открытии Музея холокоста в Вашингтоне. Приехали и представители стран Центральной Европы, которые больше всего пострадали от этого нацистского истребления.

Клинтон 20-го апреля позвал европейских гостей на встречу, но он опоздал, и его появление все затягивалось. В Белом доме нельзя было курить. Страстные курильщики Вондра и польский Валенса не могли выдержать и вышли на балкон, где они и закурили, президент Гавел дисциплинированно не притронулся к сигарете. При этом они договорились, что будут давить на американского президента по поводу НАТО. Хозяин встречи пришел только через два часа, у него якобы были неотложные переговоры в Конгрессе. «Наша главная проблема в том, что мы живем, как в вакууме, - сказал ему Вацлав Гавел, когда они сидели в Овальном кабинете. – Поэтому мы хотим присоединиться к НАТО. Кроме того в силу наших ценностей и нашего духа мы являемся частью Западной Европы».

Лех Валенса говорил еще резче: «Все мы боимся России. Как только Россия одобрит агрессивную внешнюю политику, она будет направлена против Польши и Украины». «Ни одна делегация с этой встречи не ушла с ощущением того, что они могли существенно повлиять на ход мыслей президента, - написал Асмус. – Но на самом деле все было наоборот. Президент поделился со своим советником по вопросам национальной безопасности Тони Лейком (Tony Lake), насколько сильное впечатление на него произвел интерес к интеграции в НАТО».

Только президент и его советники согласятся

В августе анализ расширения Альянса в престижном ежемесячнике Foreign Affairs опубликовали Рональд Асмус, Стив Ларраби (Steve Larrabee) и Ричард Каглер (Richard Kugler), специалисты компании RAND, которая занимается стратегическими прогнозами.

Когда Асмус и Ларраби говорили с Дженном Уолкер (Jennome Walker), директором подразделения по вопросам Европы в Совете национальной безопасности, у них не было шансов ее убедить. Она им сказала: «Во всем правительстве есть только два человека, которые с вами согласятся, - президент и Тони Лейк».

И Мадлен Олбрайт, влиятельный посол США в ООН и член кабинета, думала по-старому. Эта чехоамериканка была дочерью чехословацкого дипломата Йозефа Корбела (Josef Korbel), который после коммунистического путча в феврале 1948 года остался за границей.

«У меня с ней в 1993 году был долгий разговор в ООН, - вспоминает Вондра. – Олбрайт исходила из концепции трансформации Комиссии по безопасности и сотрудничеству в Европе. Я должен был убедить ее, что для нас эта идея неприемлема. Когда она поняла, она стала помогать нам». Вондра лоббировал интересы и среди других американских политиков: «Пониманию положения способствовал отблеск славы Гавела. И еще они чувствовали вину за Ялту весной 1945, когда Рузвельт дал Сталину перехитрить себя по поводу дальнейшего развития Польши и Центральной Европы».

Проект по устранению несоответствий

Постокоммунистические государства не готовы к вступлению в Альянс, говорили военные. Генерал Джон Шаликашвили (John Shalikashvili), который с поста командующего войсками НАТО в Европе собирался пересесть в кресло начальника генерального штаба, в августе 1993 года выступил с проектом: мы предложим им переходный период, который назовем «Партнерство ради мира» (Partnership for Peace). Членские государства должны соответствовать определенным строгим критериям, а мы будем следить, как они справляются с задачей.

«Мы были разочарованы, - вспоминает Иржи Шнайдер (Jiří Schneider), руководивший отделом планирования Министерства иностранных дел. – Большинство из нас хотели отказаться от этого проекта. Но Саша Вондра не согласился. Он утверждал, что американцы - прагматики, и поэтому мы должны брать то, что нам предлагают, и использовать это по полной».

Когда об этих разногласиях узнал Клинтон, он решил выслать туда переговорщиков, которые происходили из тех стран: Шаликашвили, Олбрайт и Гати (Charles Gati). Отец Шаликашвили был грузинским аристократом, сбежавшем из России от большевиков в Польшу, а потом в США. Венгерский журналист Чарльз Гати эмигрировал на Запад после того, как советские танки разгромили восстание в Будапеште осенью 1956 года. Теперь он работал в Министерстве иностранных дел. Валенсу пришлось долго убеждать. Наконец, он кивнул в знак согласия с «Партнерством ради мира», хоть и с кислым лицом. В то же время Прага и Будапешт после меньших сопротивлений тоже согласились.

Партнерство как пустышка?

В начале января 1994 года в Брюсселе представители Альянса одобрили проект «Партнерство ради мира». Клинтон и Олбрайт улетели в Прагу. Они хотели объяснить чехам смысл этого проекта. Расширение могло бы отдалить Москву и оттеснить Украину обратно в сферу влияния России.

«Да, понимаю, но публично вы скажете, что «Партнерство ради мира» - первый шаг к полноправному членству в НАТО», - согласился президент Гавел. Клинтон на следующий день публично подтвердил это. «И хотя мы не слишком верили американцам, - констатировал Олдржих Черны (Oldřich Černý), ставший директором гражданской разведывательной службы Института внешних контактов и информации. – Мы считали этот проект пустышкой, утешением». 

Даже в Соединенных Штатах дело не было доведено до конца. Во время обратного полета над Атлантическим океаном Олбрайт не была уверена, удалось ли ей открыть двери в НАТО или нет. Дэн Фрид (Dan Fried) из совета национальной безопасности думал, что победили оппоненты расширения. И в Пентагоне «Партнерство» считали пустышкой.

Весной 1994 года группа конгрессменов под руководством лидера республиканцев Ньюта Гингрича (Newt Gingrich) в Палате представителей решила, что скорое расширение НАТО будет способствовать стабилизации в Европе и создаст стену против российского неоимпериализма. Конгрессмены опасались, что кабинет Клинтона не считает эту задачу достаточно важной. Республиканцы попросили, чтобы в январе 1999 года членами Альянса стали Чешская республика, Венгрия и Польша.

Тяжелые проблемы кандидатов

«Заместитель госсекретаря США Ричард Холбрук (Richard Holbrook), который в начале года ездил по странам-кандидатам, обратил внимание на то, что мы еще должны разобраться с чешско-немецкими отношениями, - вспоминает Вондра. – Поэтому мы готовили общую декларацию о взаимоотношениях и их развитии. Текст декларации подписали премьер Вацлав Клаус, канцлер Гельмут Коль и министры иностранных дел в январе 1997 года».

Зато венгры боролись с экономикой, их меньшинства в соседних государствах периодически требовали особых прав. Самые крупные проблемы были у Польши. У поляков не было гражданского контроля армии, начальник генерального штаба Тадеуш Вилецкий (Tadeusz Wilecki) даже добивался главенствующего положения, торговые предприятия продавали оружие странам с сомнительной репутацией, реформа экономики не продолжалась, были проявления антисемитизма. Когда в ноябре 1995 года на президентских выборах победил бывший коммунист Александр Квасьневский, Вашингтон засомневался. Новый глава государства удивил, заявив, что его социалистическая партия требует вступления в НАТО и хочет все необходимые для этого условия выполнить в обязательном порядке.

В октябре 1996 годы Клинтон заявил: в 1999 году, в год 50-й годовщины возникновения НАТО и 10-й годовщины падения Берлинской стены, Альянс примет новых членов.

Трех кандидатов хватит

Какие страны будут приняты? Об этом спорили заместители министров иностранных дел стран-участников. Вашингтон выступал за Чешскую Республику, Венгрию и Польшу. Париж и Рим хотели принять еще и Словению и Румынию. Но эти две страны еще не имели достаточной квалификации для членства, возражали американцы. Окончательное решение было принято на саммите верховных представителей НАТО в июле 1997 года в Мадриде – это была первая тройка.

В декабре 1997 все министры иностранных дел стран-членов НАТО со своими коллегами из Чешской Республики, Венгрии и Польши в Брюсселе подписали первые документы. Олбрайт сидела рядом с министром Ярославом Шедивым (Jaroslav Šedivý). «Она вязла свою ручку, писала сосредоточенно, потом на секунду остановилась и еще что-то дописала, - вспоминал Шедивы в мемуарах «Дипломатия – искусство компромисса». – Она взяла этот лист бумаги, со счастливой улыбкой показала его мне, и хотя я не мог хорошо разобрать, на что был направлен ее указательный палец, в полголоса она сказала: «Впервые как Корбел». В протоколе она подписалась как Мадлен Корбел Олбрайт. Когда потом мы с Ковачем (Kovacs) и Геремеком (Geremek) встретились с ней в конце дня, она мне сказала, что это был первый международный документ, под которым от имени США она рядом с Олбрайт написала и Корбел, и что для нее это было сильное эмоциональное переживание».

Американское правительство еще должно было выиграть последний круг в Сенате, который одобряет международные соглашения. «Левая демократка Олбрайт объединилась с ультраправым республиканцем Хелмсом (Helms), и процесс ратификации в Сенате прошел гладко», - говорит Вондра. На голосовании 13-го апреля 1998 года с этим законом согласились 80 сенаторов, «против» были только 19. Это был огромный успех. Через пять недель документ подписал Клинтон.

Колебания социальных демократов

Когда в апреле 1997 в Прагу прилетел генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана, бывший функционер испанской социалистической партии, он попросил встречи с Милошем Земаном (Miloš Zeman), председателем Чешской социально-демократической партии (ČSSD). Солана ожидал от него поддержки. Но он ушел удивленным и разочарованным. Позже он спросил Шедивого: «Социальные демократы действительно против вступления в Альянс?» В начале следующего года в Праге Солана столкнулся с еще более жестким отношением. Депутат Ян Каван (Jan Kavan) из социально-демократической партии спросил его: «Можно ли выйти из НАТО?» Это была провокация. Если бы он прочитал основополагающее Вашингтонское оглашение, он бы не спрашивал.

«Солнечный день» для республики

Чешский парламент голосовал о вступлении в НАТО 15-го апреля 1998 года. Из 192 присутствующих «за» были 154 депутата, «против» были коммунисты и члены республиканской партии Сладека (Sládеk). Сенат одобрил вступление без эмоций.

Летом в Праге к власти пришли социальные демократы. Земан стал премьером, а Каван – министром иностранных дел. У них была репутация сомневающихся в целесообразности Альянса, но расширению НАТО они не противились, чтобы не навредить имиджу республики. Президент Гавел подписал документы о вступлении в НАТО в Тронном зале Пражского Града 26-го февраля 1999 года. Американцы организовали передачу ратификационных документов в библиотеке Трумана в городе Индепенденс, Миссури, - в честь президента, во время руководства которого возник Альянс. В пятницу 12-го марта 1999 года документы от министра иностранных дел Чешской Республики Кавана и его коллег из Польши и Венгрии приняла Олбрайт.

Празднования проходили в Праге. А перед брюссельской штаб-квартирой НАТО при участии представителей новых членов были подняты флаги стран, только что вступивших в Альянс. Земан патетически говорил о «солнечной дне для Чешской Республики».

Сокращенная последняя глава из книги Карла Пацнера «Судьбоносные моменты ХХ. века» (Osudové okamžiky XX. Století), которая выходит в издательстве Albatros-Plus в начале мая.