За десять лет, пока шла облава на Усаму бин Ладена, мир был завален изображениями лидера «Аль-Каиды». Фотографию врага государства номер один можно было увидеть во всех полицейских участках США, а также на пограничных постах любых государств. В результате все граждане и гаранты общественной безопасности прочно свыклись с лицом бин Ладена. Тем не менее, после новости о его смерти американские власти отказываются обнародовать снимки его похорон, что делает туман вокруг гибели террориста лишь плотнее.
Не показав миру фотографии мертвого бин Ладена, американские власти действуют так, словно смерть лидера «Аль-Каиды» одновременно лишает его права быть показанным. Тем не менее, в нашей «визуальной цивилизации» лишить какую-либо общественную фигуру (пусть даже отрицательную или мертвую) видимости, значит взбудоражить коллективное воображение еще сильнее, чем в случае отсутствия могилы. Так, могила означает географическую точку, которая может впоследствии превратиться в мемориал, тогда как изображение в свою очередь может стать своего рода иконой со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Кроме того, могила остается четко определенным местом, где собственно и лежит прах, тогда как изображение является подвижным и может быть перенесено или воссоздано в воображении при упоминании о его носителе. Так, при отсутствии реальных снимков останков бин Ладена в интернете немедленно появилось множество изображений, некоторые из которых даже опубликовали СМИ. Несмотря на то, что эти изображения наверняка являются подделками, они все равно ставят вопрос о реальности смерти бин Ладена
Поддельное изображение останков лидера «Аль-Каиды» по сути является не простым «вымыслом», а сублимированной реальностью, которая отражает стремление западных граждан обрести материальное воплощение своей крупнейшей победы в борьбе с терроризмом.
Кроме того, отсутствие официальных фотографий только усиливает почти что мистическую ауру Усамы бин Ладена. В коллективном бессознательном лидер «Аль-Каиды» навсегда останется молодым и улыбающимся человеком с худым, словно преображенным борьбой за свои идеалы лицом. Этот образ будет, бесспорно, гораздо страшнее, чем изображение его трупа, так как оставит у многих сомнения относительно его смерти.
С учетом того, что западный мир традиционно выставлял напоказ останки всех уничтоженных им диктаторов, от четы Чаушеску до Саддама Хусейна, решение поступить иначе с Усамой бин Ладеном кажется непонятным для одних и морально оправданным для других.
В условиях растущей значимости визуализации в современном обществе, любые пусть даже официальные заявления больше не кажутся правдоподобными, если их не сопровождает зрительный образ. Так, новость о смерти бин Ладена должна быть подкреплена фотографией, иначе она так и остается на уровне слуха.
В то же время подобное отношения граждан к властям наглядно демонстрирует существующий между ними кризис доверия. В любом случае, отговорки американского руководства по поводу отсутствия снимков трупа бин Ладена вызывают немало вопросов.
Последние откровения американских властей насчет обстоятельств смерти лидера «Аль-Каиды» способствуют не только героизации мифологического образа бин Ладена, но и формированию вокруг него настоящего культа. Как заявил пресс-секретарь Белого дома Джей Карни (Jay Carney), бин Ладен не был вооружен в момент смерти. В то же время в коллективном воображении он погиб с оружием в руках. Отсутствие у террориста возможности защитить себя, тем не менее, умаляет в первую очередь престиж победителя и значимость его победы.
Отсутствие изображения смерти бин Ладена также наводит на мысль о стеснении американских властей, которая подкрепляется сменой версий об условиях гибели террориста номер один. У конца бин Ладена просматриваются определенные сходства с его появлением на международной информационной сцене. Живой или мертвый, он по-прежнему неуловим.
Странным образом, отсутствие снимков, которые, казалось бы, должны были быть ценнейшим военным трофеем для американцев, выглядит как признание их вины или неспособности должным образом обставить эту победу. Как будто этот успех знаменует собой начало новой борьбы, которая окажется еще труднее предыдущей.