Посол Чехии в РФ вспоминает дипломата Рона Асмуса

Когда в понедельник я проснулся в солнечное московское утро, все было похоже, скорее, на еще один обычный рабочий день. Я поставил воду для кофе, начал готовить завтрак и приводил в порядок мысли.

А потом я включил новости, и все стало иначе. Я недоверчиво смотрел на президента Обаму, как он сообщает миру, что Усамы бин Ладена больше нет. Неужели, наконец, после десяти лет невероятное стало фактом? В голове проносилось все, что можно. Чувство удовлетворения и облегчение перемешивались с полусонной попыткой рационально оценить, что все это означает и что принесет. На CNN показывали толпы людей, празднующих перед Белым домом и на Таймс-Сквер. Я вспомнил своего друга и вместо того, чтобы, как обычно, заняться неизбежными утренними ритуалами, начал писать электронные письма. В Чехии из-за разницы во времени все еще спали, а в Америке уже ликовали, и ночь для них еще только начиналась. Мне хотелось быть там с ними. Благодаря интернету это по крайней мере немного удалось. Мне отвечали сразу, восторженные и полные надежд. Благодарные за разделение их радости. Но… Грустно, что один из них, один из нас, этого не дождался. Чуть-чуть не дождался. В субботу 30-го апреля после длительной болезни ушел в вечность американский дипломат Рон Асмус (Ron Asmus), наш друг и необыкновенный человек. Воскресные полночные празднования проходили уже без него.

Сообщение о смерти Рона в то полное эйфории утро было для меня, как удар ножом, гром среди ясного неба. Я знал, что он был серьезно болен, но когда летом перед своим отъездом из Штатов я говорил с ним, у меня сложилось впечатление, что с химиотерапией он справился неплохо и что в бою с болезнью он начинает побеждать. Хотя он отказался от пива, в его случае это был знак того, что ему действительно нельзя и что еще не все в порядке, но мы договорились, что, как минимум, по одной кружке мы выпьем сразу при нашей следующей встрече. Я прощался с ним и с Америкой и уговаривал его пообещать, что, когда я перееду в Москву и не много там обоснуюсь, он приедет ко мне в гости. Я рассказывал о своих планах разместить в Праге какой-нибудь американский аналитический центр, и я знал, что он понимает меня и болеет за меня. Он хотел помочь мне с моими планами. Это был великий стратег и борец, но в то же время в нем было и естественное смирение, позволявшее ему слушать других и при этом защищать свои убеждения и точку зрения убедительно и искренне.
 
Для чешской дипломатии Рон долго был бесценным союзником. Мало кто сделал так же много, как он, для расширения НАТО за счет посткоммунистических стран Центральной и Восточной Европы. Он выступал за наше вступление в Альянс еще в то время, когда это было практически неприличным. Он верил в объединенную и свободную Европу и в ее союз с США. Он подчеркивал неделимость безопасности нашей общей евроатлантической цивилизации. В 1997 – 2002 годах Рон работал в администрации президента Клинтона в Госдепартаменте представителем заместителя по европейским вопросам, и лучшего представителя наших интересов у нас не было. Конечно, стоит добавить – кроме Мадленки… (Мадлен Олбрайт – прим. пер.)
 
Когда после победы республиканцев на выборах Рон ушел в Фонд Маршалла (GMF), он без устали продолжал защищать и объяснять необходимость трансатлантического сотрудничества, продвигал дальнейшее расширение НАТО и политику открытых дверей, распространял идеи и аргументы в поддержку такого видения. Этой задаче была посвящена и его книга «Opening Nato‘s Door» («Открывая двери НАТО»), вышедшая в 2002 году. В качестве исполнительного директора брюссельского отделения и директора стратегического планирования Фонда Маршалла Рон Асмус, как мало кто еще, сделал очень многое для новой системы безопасности Европы.

При этом он не боялся идти против течения. Когда летом 2009 года они с Сашей Вондрой (Sašа Vondrа) вместе инициировали и организовали написание открытого письма администрации Обамы, он должен был знать, что таким образом он не порадует своих друзей из демократической части политического спектра. И когда я объяснял ему все свои замечания к этому мероприятию, он выслушал меня спокойно и внимательно, хотя в итоге мы друг с другом не согласились. Развитие событий показало, что он был прав, по крайней мере, в том, что раздраженные и оскорбленные советники Обамы получили задание выяснить, что собственно нам, гражданам Центральной Европы, не нравится в их внешней политике и чего мы опасаемся. Когда потом очень своеобразным образом дело дошло до изменений структуры европейской основы противоракетной обороны, открытое письмо чрезвычайно подходило мне как инструмент и дипломатическое вещественное доказательство, которым я мог махать перед глазами американских партнеров. Это помогло. Президент Обама отправил в Прагу вице-президента Байдена, чтобы он все объяснил и предложил нам участвовать в новой разделенной на фазы системе противоракетной обороны Альянса. И когда через полгода уже во второй раз Обама посетил Чехию, чтобы на Пражском Граде подписать с президентом Медведевым новый договор СНВ, он попросил нас, чтобы в Праге у него была возможность встретиться с другими главами государств и правительств из новых стран-членов НАТО, чтобы объяснить им, к чему в рамках так называемой «перезагрузки» с Россией он стремится и что ни в коем случае не должен ослабнуть союз Альянса. Все произошло так благодаря Рону.

И те, кому Рон в своих убеждениях наступал на мозоли и не оставлял их в покое, как правило, признавали его заслуги и уважали его как личность, которую нельзя не заметить, и как потенциал, к которому надо относиться серьезно.

Я помню, как на презентации его книги «Маленькая война, которая потрясла мир» (A Little War that Shook the World, 2010) о российско-грузинском конфликте в августе 2008 года начал говорить Збигнев Бжезинский и как Рон, улыбаясь, сказал мне: «Ну вот, сейчас я получу, и книгу у всех на глазах разорвут на кусочки…». Только Збиг своим неповторимым язвительным голосом и, как всегда, свысока произнесенной энергичной речью ни у кого не оставил сомнений в том, насколько он ценит автора и его работу. Лучшие комплименты Рон едва ли мог получить, ведь все мы знаем, как Бжезинский скуден на похвалу…

Говорят, что жаль может быть только хорошего человека. Рона очень сильно жаль. Это был идеалист, который для претворения своих идеалов умел очень практично и неустанно работать. Его будет не хватать всем, кто верит в смысл трансатлантического союза и в сотрудничество, основанное на разделяемых всеми ценностях. Рон был воплощением этих ценностей, всегда за них боролся и никогда не отказывался от их совместной защиты. Если бы он хотя бы дождался этого бин Ладена…

Автор – чешский посол в России