Относительно ливийского вопроса германские и российские политики продемонстрировали в Совете безопасности ООН невиданное единодушие. Признак ли это новой близости между Берлином и Москвой?
Общественности случившееся представляют как никудышное планирование, а авторы передовиц и шесть недель спустя после происшедшего все еще морщат лоб. Речь идет о голосовании германской делегации в Совете безопасности ООН о резолюции в отношении Ливии, при котором Германия воздержалась – заодно с Россией. Может быть, это бессознательный сигнал, стыдливое начало нового этапа старой дружбы?
К первой любви всегда возвращаются
Более чем через полвека железобетонной приверженности Западу, в период повсеместной эрозии табу, Берлин нащупывает путь в новую эпоху. Во всяком случае, комментаторы ведущих западных изданий встрепенулись и пишут полные озабоченности статьи, в которых ставят под сомнение надежность Германии в будущем и бередят былые немецкие раны.
Заговорили об особом пути, об уклонизме и недостатке союзнической верности. Досталось на орехи и завсегдатаям немецких пивных (а это единственная допустимая в нашем отечестве форма прямой демократии), которые впервые оказались одного мнения с этим вот министром иностранных дел.
Трезвое решение
Между тем, решение политиков в Берлине и Москве отмечено печатью трезвого прагматизма. Разве есть хоть один факт, который позволяет определить, кто там в ливийской пустыне хороший, а кто плохой? Одни лишь проатлантически настроенные СМИ всеведущи, о чем свидетельствует политкорректный подбор слов: приспешники Каддафи.
Никто не говорит о приспешниках повстанцев, как будто они сертифицированы Международной организацией по стандартизации.
В действительности дело тут вовсе не в Ливии. Стоит Германии лишь подмигнуть Востоку, как в газетном лесу между Парижем и Вашингтоном раздается: Рапалло! We are loosing Germany! (англ.: Мы теряем Германию!)
Рапалло: договор двух изгоев после Первой мировой войны
«Рапалло» - это слово точно камень за пазухой. Для подрастающего поколения: Рапалло -городок на Лигурийском море, ставший в 1922 г. местом подписания советско-германского договора большой символической значимости.
На самом деле, сближение обоих изгоев было единственной возможностью для униженной Германии, на которую Запад взвалил всю вину за отгремевшую войну, дать понять державам-победителям: мы ведь можем и по-другому. Германия, Россия, Пруссия – для многих зарубежных наблюдателей это взывающий раздражение сплав крови и близости.
А потому было бы благоразумно периодически очищать германо-российскую историю от налета демонизма.
Эпоха, когда Германия ориентировалась на Восток, была далеко не самым худшим временем: сравнительно мирное средневековье, в целом незатронутое длительными войнами, в которых рождались западные королевства.
Немецкое заселение Востока, продолжительный ганзейский расцвет, Тевтонский орден, основанный на средиземноморском побережье, но лишь на Балтике достигший вершины своего могущества. Продолжавшееся столетиями господство остзейского дворянства, 19 столетие, когда германо-российские отношения переживали подъем.
Амбиции Вильгельма II привели к войне
И лишь Вильгельм II довел страну до двух войн, во время которых Россия вконец стала заклятым врагом. Кайзер упрямо зацикливался на Западе, у него была одна единственная цель – утвердить Германию в качестве достойного конкурента в клубе колониальных держав. Для него, в отличие от его отцов, такой сосед как Россия не был достаточно престижен.
Тщеславие окончилось позором Версаля, а этот позор стал питательной средой для будущего катастрофического реванша.
Между тем немцы больше не хотят, чтобы их бросали на чьи-то далекие поля сражений. В нынешнем столетии наши политики дважды подтвердили это. Вчера - Ирак, сегодня - Ливия, а завтра, наверное, - Тихоокеанский регион. Мы помогаем и сражаемся только в Афганистане… за что? За демократию на Гиндукуше?
Нам следует хотя бы по демографическим соображениям поберечь молодежь.
Опасны не особые пути, а ложные
Разговоры об особом пути имеют столь же мало общего с истиной, как и представление о том, будто история движется к единой цели. Любой путь особенный, и каждая страна идет своим путем: англичане - между США и Континентом, немцы - между Востоком и Западом, французы - одной ногой в Африке.
Не особыми, а ложными путями исчерканы мрачные страницы книги истории народов. Путь Германии вспять начался с ошибочной оценки собственного будущего в качестве запоздавшего новичка среди национальных государств. Таково прошлое. Нынешняя же Германия пьет водку с русскими и вино с французами. Говоря словами Бисмарка, мы действительно насытились.
