Если имя Льва Толстого выбито в граните истории, то, конечно, не из-за его политических и социальных статей.
Тем не менее, существует и другой Толстой, отличающийся, а лучше сказать, дополняющий того, из-под пера которого родились такие чудесные романы как «Война и мир» и «Анна Каренина». Лев Толстой – пацифист, радикальный христианин, почти анархист, которого не любила как царская власть, так и представители социалистического движения, а православные иерархи отлучили его от церкви. Воинствующий и плодовитый интеллектуал, он писал почти каждый день журнальные статьи, заставляя спорить вокруг них читателей в России и в остальной Европе. Его идеи нельзя было отнести ни к одному социально–политическому направлению. Именно о таком Толстом пойдет речь завтра во второй половине дня в Гориции в рамках седьмого международного исторического фестиваля, который продлится до воскресенья. Докладчик – профессор Роберто Коалоа (Roberto Coaloa).
Он преподает историю в Государственном Миланском университете, является глубоким знатоком творчества и биографии русского писателя. Коалоа извлек из архивов некоторые статьи, написанные Толстым в 1905 и 1906 годах, которые подверглись цензуре в России, но были напечатаны во французских и английских журналах. В Италии они никогда не издавались.
Тема: теория и практика непротивления злу насилием. «У нас эти статьи не переводили в основном по вине социалистов», – утверждает Коалоа, который отдал много сил открытию малоизвестного Толстого, мыслителя и эссеиста и тех его статей, которые составили огромную часть его собрания сочинений.
Статьи Толстого, о которых Коалоа будет завтра говорить, были отвергнуты цензурой итальянских социалистов и анархистов, хотя в 1905 году, как и в любой другой момент истории нашей страны, анархисты и социалисты имели мало возможностей для цензуры чего бы то ни было. «Да, но до тех пор они были самыми большими проводниками его идей», – говорит профессор. Примем во внимание тот факт, что в конце девятнадцатого и в начале двадцатого века в Италии не знали романа «Война и мир» и других художественных произведений Толстого. Они стали известны только начиная с двадцатых годов.
Его значительный авторитет полностью основывался на его социальных трудах, особенно на его размышлениях в области педагогики, печатавшихся в газетах, журналах, небольших сборниках эссе. Вот в каком виде доходили до нас творения Льва Николаевича на заре прошлого века. Они публиковались такими довольно известными издателями, как Сонзоньо или Тревес, а также группами анархистов в типографиях Генуи и Неаполя. Что касается печати, то газета Avanti посвятила Толстому не одну передовицу своих воскресных выпусков. Но все это продолжалось до 1904 года, когда началась неудачная для русских война с Японией. Именно тогда семидесятишестилетний писатель особенно резко ополчился против упадка и воинственного настроя человечества.
Это был жестокий и ужасный конфликт. Война шла на земле и на море. Впервые стала утверждаться в качестве мировой державы азиатская страна. Ужаснувшись такому насилию, Толстой без колебаний осудил этот конфликт. Его статьи были заблокированы в России цензурой, но во Франции и в Англии они были напечатаны.
То, что случилось в следующем году, объясняет, почему эти выступления не были перепечатаны в Италии. Разразилась Первая русская революция. Толстой выступил также и против социалистов. Он считал, что нельзя насилием свалить царский режим, утвердившийся с помощью насилия и репрессий. Эти его статьи не печатали в Италии.
Эти работы могли вызвать большие споры в старой Европе, готовой скатиться в пучину большой войны. Вот почему я говорю о цензуре социалистов. В газете Avanti его имя почти никогда больше не упоминалось. Более того, известный журналист Эзио Мария Грэй (Ezio Maria Gray), который впоследствии в первых рядах вошел в фашистскую партию вместе с Муссолини, подчеркивал, что Толстой не выступил в защиту революции. Фактически он обвинил его в том, что сначала он подогревал идеалы, ставшие основой революционного восстания, а потом умыл руки.
Но в этом Грэй лгал. В действительности Толстой не молчал: он открыто выступил против революционеров. Уже несколько лет до этого Толстой нашел собеседника в Италии в лице Эрнесто Теодоро Монета (Ernesto Teodoro Moneta), который впоследствии в 1907 году получил нобелевскую премию мира. Монета, социалист и пацифист хотел напечатать одну статью в своем журнале La vita internazionale. Толстой колебался: по многим аспектам их идеи не совпадали. Итальянец настойчиво предлагал создать институт международных арбитров, который должен был способствовать разрешению противоречий, возникавших между великими державами в те времена, когда Лиги Наций не было и в помине; русский писатель считал это бесполезной затеей. Он не доверял никаким политическим институтам.
В конце концов им удалось договориться между собой, но этот номер журнала так и не вышел: шел 1898 год, и в Италии, где генерал Бава Беккарис только что жестоко подавил восстание в Милане, свободе печати не придавали большого значения.
Кто прислушался и использовал учение «пророка из Ясной Поляны», так это Мохандас Карамчанд Ганди. Между ними шла переписка, восходящая к двум последним годам жизни Толстого. Она издана. Речь идет о 1909–1910 годах. В это время Ганди был сорокалетним адвокатом, жил в Лондоне. Обмен письмами с Толстым стал решающим для его мировоззрения и превращения в пацифиста. Весьма вероятно, без влияния Толстого он не стал бы символом ненасилия и гражданского неповиновения. Мало кто об этом знает, хотя знать это важно.
