В России тюрьмы для полицейских не пустуют

Нижний Тагил — Как в сцене мечты уголовника, все заключенные на территории этой тюрьмы в западной части России — примерно 2000 человек — бывшие полицейские, прокуроры, налоговые инспекторы, таможенные служащие и судьи.

Большую часть дня они бесцельно слоняются с угрюмыми лицами, одетые в тюремную одежду. Единственный намек на их прежнее место работы в полиции — стрижка «под ежик» у некоторых.

Российские пенитенциарные власти предоставили редкую возможность посетить эту специализированную колонию, чтобы желающие смогли лично удостовериться: эти заключенные не получают никаких льгот.

В некотором смысле чиновники достигли цели. По крайней мере, что касается мест размещение, то тюрьма такая же мрачная, как и большинство других. Внутренние стены — некрашенные бетонные плиты, колючая проволока разрезает тюремную территорию на зоны для тех, у кого суровый приговор, и для заключенных с небольшими сроками. И, как те мужчины и женщины, которых они отправили за решетку, бывшие офицеры полиции здесь живут в грубых кирпичных казармах, трудясь в мастерской и кушая гречневую кашу и щи.

Но экскурсия по тюрьме, исправительной колонии №13, также показала то, что власти, возможно, не предполагали продемонстрировать: большинство заключенных здесь находятся за служебные нарушения — от получения взятки до нападения на подозреваемых.

Как в случае с Андреем Шумиловым, бывшим следователем, который сказал, что его осудили за избиение подозреваемого во время допросов: «Я расследовал преступление, и сам совершил преступление».

В порядке оправдания он пробормотал, что человек пострадал лишь от «повреждения мягких тканей».

10 тюрем, отведенных для бывших сотрудников полиции и других правоохранительных органов, это наследие пост-сталинской реформы уголовно-исполнительной системы наказания, которая сократила применение некоторых ее грубой форм. Одну из проблем реформаторы определили так: в тюрьмах, где располагалось большое число мужчин в общей камере, бывшие полицейские часто становились жертвами насилия со стороны других заключенных, которые вымещали на них свои обиды на представителей власти.

Сегодня полицейские тюрьмы заняты новым делом, что служит свидетельством, как утверждают власти, борьбы с коррупцией, которая ведется по указанию президента Дмитрия Медведева. В этой колонии, например, на 78 заключенных больше, чем предназначено по проекту, а пять лет назад было больше примерно на 500 человек, сказал надзиратель Сергей Свалкин.

Во всех десяти тюрьмах системы по состоянию на 1 февраля этого года содержалось 9023 заключенных — почти на тысячу больше, чем 8046 бывших сотрудников правоохранительных органов, отбывавших, по данным Федеральной службы исполнения наказаний, сроки в 2008 году.

Однако критики системы уголовного правосудия России говорят, что переполненные тюрьмы — это скорее показатель масштаба коррупции в правоохранительных кругах и среди правительственных чиновников, чем какого-либо прогресса в его решении. Они указывают, например, что прокуратура редко решает политически неудобные громкие дела, как в случае со смертью в следственном изоляторе адвоката Сергея Магнитского после того, как он свидетельствовал о коррупции в полиции.

Даже министр внутренних дел Рашид Нургалиев признал в своем выступлении в парламенте на прошлой неделе, что проверкой установлены факты необоснованного приобретения многими высокопоставленными чиновниками полиции дорогой недвижимости. Г-н Нургалиев заявил, что более трети старших офицеров — 94 из 250, проверенных антикоррупционным комитетом этой весной, не смогли надлежащим образом ответить на вопросы Комитета. Многие, по его словам, владеют собственностью за рубежом, несмотря на маленькую зарплату на своих бывших рабочих местах.

«Мы не знали об этом до сих пор», — сказал он законодателям, сообщает газета «Известия». Отдельно член Комитета рассказал газете, что имущество варьировались от «обычных квартир до колоссальных объектов по всему миру».

Независимо от конкретных историй заключенных, исправительная колония №13 дает представление о том, во что превратилась в растревоженной России система уголовного правосудия.

Бывшие офицеры, как о само собой разумеющемся, говорили о том, что они считают основной причиной своей коррумпированности или негуманности: это небольшие зарплаты, которые вызывали разочарование и сделали побочные заработки желанным дополнением.

Некоторые, похоже, до сих пор недоумевают по поводу наказания за свои действия, которые, как они считают, были широко приняты в практике российской полиции.

Г-н Шумилов, бывший следователь полиции, отбывает семилетний срок за то, что он описал как несколько синяков при выбивании показаний у автоугонщика.

46-летний Алексей Бушуев, пухлый инспектор ГИБДД, сказал, что он брал взятки для покрытия расходов на содержание своей патрульной «Лады», и не рубля больше.

Дмитрий Русанов, бывший капитан самарского управления полиции, сказал, что он получил 10 тысяч рублей (330 долларов) в качестве взятки от ветеринара в 2006 году в обмен на нерегистрацию этого человека в полицейской базе данных на наркоманов. Его месячная зарплата в то время составляла 8000 рублей (около 295 долларов).

«Люди не боятся потерять работу, за которую платят так мало», — объяснил он, пожимая плечами.

Георгий Азбаров, который до обвинения в попытке организации заказного убийства в 2003 году был капитаном Федеральной службы безопасности, говорит, что связь между низкой заработной платой и жестокостью на работе должна быть очевидной.

«Они называют молодого человека офицером, но платят ему так мало, что он не может содержать семью, — сказал Азбаров. — Он не может думать ни о чем, кроме как о продуктах. В то же время, у него есть сила и власть. Вот в чем заключается проблема».

Азбаров изложил отдельную теорию о коррупции более высокого уровня. Прокуроры, по его словам, не все расследуют. Вместо этого, власти Москвы дают карт-бланш провинциальным чиновникам, чтобы те зарабатывали деньги на стороне, а расправляются только с теми, кто не устраивает Кремль политически. В этом смысле, он пояснил, слегка поведя плечами, что считает многих из своих друзей и других заключенных в исправительной колонии №13 справедливо осужденными за коррупцию и одновременно политическими заключенными.

(Между прочим, Азбаров сказал, что он ложно осужден. Он говорит, что коррумпированный начальник региональной полиции подставил его.)

Российская федеральная служба исполнения наказаний позволила журналистам побродить по исправительной колонии №13 в течение нескольких часов и поговорить с заключенными по своему выбору, но только в сопровождении охранников, представителя тюремной пресс-службы и надзирателя. Они постарались продемонстрировать, что бывшие сотрудники правоохранительных органов, судьи и прокуроры ничем не отличаются от других осужденных в России, опровергая сообщения местных СМИ о том, что охранники позволяют бывшим офицерам разговаривать по мобильным телефонам за небольшую неофициальную плату.

В тюрьме особое внимание уделяется профессиональной подготовке, поскольку бывшие должностные лица не могут вернуться к своей прежней профессии. Она содержит литейных цех и художественную мастерскую, макаронную фабрику и ферму с коровами и курами.

Распределение заключенных здесь показывает, что подавляющее большинство — 1590 — были полицейскими. Но там также содержатся 22 судебных пристава, 15 сотрудников Федеральной службы безопасности, несколько десятков прокуроров, налоговых инспекторов из различных учреждений и двое судей.

Оценки масштабов коррупции, все еще процветающей за этими стенами, варьируются. Одна прозвучала в докладе Министерства внутренних дел, опубликованном в 2010 году: российские чиновники получили 33 миллиарда долларов в виде взяток в предыдущем году. Министерство оценивает размер средней взятки в 23 тысячи рублей или 851 доллар по текущему курсу.

Новый закон о полиции, принятый в феврале, который предложил г-н Медведев, предполагает снизить уровень коррупции отчасти за счет повышения заработной платы. По нему урезается размер миллионного состава полиции на 20% с помощью программы переаттестации. Те, кто остаются, будут зарабатывать не менее 33 тысяч рублей или 1222 долларов в месяц.

Парламент России отклонил другие существенные меры. Предложения включали запрет на проникновение в дома без ордера или избиение женщин резиновыми дубинками на уличных акциях протеста. Российские законодатели обсудили второй пункт, но в итоге отклонили его как дискриминационный по отношению к мужчинам.

Другие изменения в закон носят косметический характер, включая переименование сил «милиции» советской эпохи в «полицию». Бывшие офицеры в колонии № 13 на этот счет сомневаются, что изменение названия что-то изменит.

«Прежде мы были милицией, а теперь мы полиция, — издевается Руслан Асланов, бывший офицер из уральского города Челябинска, который сказал, что попал в тюрьму из-за разрыва селезенки у подозреваемого во время ареста. — Ничего не изменилось на самом деле».