Арест Младича и губительные боснийские мифы

Арест обвиняемого военным трибуналом Ратко Младича, командира сербских сил во время гражданской войны в Боснии в 1990-е годы, дает возможность исправить исторические записи и обеспечить более сбалансированный подход к этому эпизоду.

Хотелось бы надеяться, что освещение в средствах массовой информации ареста Младича и последующего суда не станет повторением упрощенной мифологии о боснийском конфликте, которая была столь широко распространена. Американские и европейские официальные лица, западные средства массовой информации, этнические лобби и большая часть деятелей внешней политики пряли настоящую манихейскую мелодраму. В этой мелодраме сербы несли практически всю ответственность за развал Югославии и за то насилие, которое за ним последовало, особенно в Боснии и Герцеговине. Сербы стали законченными негодяями и настоящими злодеями, в то время как хорваты и боснийские мусульмане представлялись невинными жертвами.

Основой правительственных заявлений и отчетов в прессе служила раздутая и завышенная статистика по пострадавшим, которая предоставляла свидетельства для тезиса о жестоких сербах. До настоящего дня многие опираются на цифры по поводу боснийского конфликта, которые гласят, что его жертвами стали 250 тысяч (а порой даже говорят о трехстах тысячах) человек (и это только погибших), при этом отмечается, что подавляющим большинством жертв стали мусульманские мирные граждане. Между тем, анализ таких разных организаций как Международный комитет Красного креста, ВВС и Стокгольмского международного института исследований проблем мира (Stockholm International Peace Research Institute – SIPRI) показывает, что на самом деле число жертв было значительно меньшим.

Ощутимый удар по достоверности больших цифр был сделан в январе 2010 года, когда аппарат Главного прокурора Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии – та же самая организация, которая будет судить Младича – завершила собственную сложную оценку военных жертв. Это исследование пришло к выводу, что количество жертв составило 104 732 человека, и что лишь 40% из них были мирными гражданами, причем сюда входят и сербы, и хорваты, и мусульмане. Все цифры были необычными для конфликта, который длился три года.

Пришло время отбросить миф о том, что боснийская гражданская война была столь необычайно большой, чтобы считаться геноцидом. Второй миф, который нужно исправить, - это мнение, будто война была двусторонней битвой между сербами и мусульманами, и что на долю первых приходится подавляющее большинство совершенных преступлений, жестокостей и зверств. В свое время на удивление мало внимания уделялось проявлениям насилия между среди мусульманскими и хорватскими сил в Боснии. А ведь некоторые из тяжелейших сражений, и сопровождающих их зверств, произошли именно в рамках этого ответвления трехсторонней гражданской войны. Обширное кровопролитие и трагическое разрушение исторического моста в трагически разделенном городе Мостар характеризовало эту фазу междоусобной борьбы.

Нет сомнений, что Ратко Младич – омерзительная и отталкивающая фигура, несущая ответственность за отвратительные действия. Но настоящий урок боснийской войны в том, что Младич вряд ли был уникален в этом отношении, и что сам конфликт был вряд ли уникален в контексте современной истории, и уж тем более в контексте многовековой истории. Даже когда западные эксперты и активисты защиты прав человека неоднократно направляли свой гнев на виновных в страданиях мирных жителей в Боснии, гораздо более серьезные кровопролития продолжали происходить в Сьерра-Леоне и других регионах мира.

Если мы хотим узнать что-то ценное и стоящее о боснийской гражданской войне, важно выйти за рамки корыстных мифов о геноциде, которые в первую очередь использовались для оправдания интервенционистской политики США и их союзников по НАТО. Задержание Младича дает такую возможность для более трезвой оценки.