Интервью с министром реинтеграции Грузии Экой Ткешелашвили

- Каковы ваши надежды на возврат оккупированных Россией Южной Осетии и Абхазии?

- Когда мы говорим об оккупации – это не политическая риторика, это символ. В Европе известно много случаев, когда происходила оккупация соседних стран. Ясно, что это оккупированные территории Грузии. Более десяти тысяч солдат, которые размещены в обоих регионах, не военные туристы в нашей стране. Они представляют оккупационные войска большой соседней страны в небольшой находящейся рядом стране. Сложно сказать, сколько времени потребует реинтеграция обеих территорий, но главное - у нас есть уверенность, что такая несправедливость не может быть вечной. Когда-то и Германия была разделена, и Балтия находилась под оккупацией, и никто не думал, что СССР развалится. Необходимо подчеркнуть: у нас нет иллюзий, что это будет быстрый процесс, нужно будет усердно заниматься этим вместе с международными партнерами.

- Что делаете практически, чтобы это произошло скорее?

- Это дипломатическая работа, чтобы можно было способствовать политическому урегулированию с Россией. Урегулирование означает, что территориальный суверенитет Грузии должен полностью соблюдаться, нужно реализовать деоккупацию наших территорий, чтобы домой могли вернуться около 500 тысяч беженцев, которые в результате этнических чисток изгнаны из домов. Половина моей семьи тоже происходит из Абхазии. Представители молодого поколения, которые там не жили, которым сейчас 16, 17 лет, когда у них спрашивают, откуда они, называют села, города в Абхазии. Эта рана не заживет до тех пор, пока люди не смогут вернуться домой. Уверенность укрепляет заявление и Европарламента, и США, что это оккупация, и что она должна прекратиться.

- Усматриваете ли вы ошибки Михаила Саакашвили, из-за которых сложились такие плохие отношения с Россией?

- Так же можно спросить у мухи, почему она обидела слона. Смешно, что мы могли сделать что-то такое, что вызвало такую реакцию России. Главная причина конфликта была в том, что Грузия после революции роз стала вести себя как независимое государство. После революции первый визит Саакашвили был в Москву, а не куда-то в другое место. Тогда мы могли начать отношения заново, они и в то время не были особо хорошими. Мы застряли в ситуации, при которой после 90-х годов было невозможно урегулировать конфликты, потому что Россия это тормозила. У нее была роль ищущего мира посредника, но в действительности она использовала свое монопольное положение в обеих автономиях. Первым требованием Путина было назначить его кандидатов на должности министров обороны, безопасности и внутренних дел. Я не могу представить, как представитель другого государства может назначать в независимом государстве своих людей на важные должности. Когда Грузия стала вести себя не только как политически независимое государство, но и добилась успехов в реформировании государства, когда мы начали реально интегрироваться в евроатлантические структуры,  Россия посчитала это угрозой, что и определило все дальнейшие события. Я бы не хотела другого поведения – путь есть сложности, но это лучше, чем быть государством-вассалом. Наш народ не для того выбрал свободу, чтобы быть формально независимым государством.

- Вы хотите сказать, что в 2008 году произошло бы точно то же самое и в том случае, если бы в Грузии был другой президент?

- Абсолютно, он был бы таким же независимым как президент независимого государства, и он не был бы марионеткой, делающей, что хочет Россия. Там хотят, чтобы мы отказались от построения демократического государства, чтобы не предлагали альтернативный путь для поставок газа и других энергоресурсов в Европу, чтобы отказались от планов по вступлению в НАТО, ЕС.

- Каковы примеры успеха Грузии?

- Их много. Мы были одним из самых коррумпированных государств в мире, а теперь мы одно из наименее коррумпированных государств. Это подтвердили Transparency international, World bank, European bank of reconstruction and development – организации, которые являются самыми авторитетными, нам самим ничего не нужно доказывать. Мы на 11-м месте в Европе по благоприятной для бизнеса среде, находились примерно на 150-м месте. Мы государство, 20% территории которого оккупирует Россия, но в то же время мы способны привлекать бизнес.

- Вы уволили прежнюю полицию. Не приобрели ли тем самым очень большое количество недовольных сторонников оппозиции?

- Не так много. Если бы мы этого не сделали, то с коррумпированной полицией зашли бы в тупик, не смогли бы уничтожить власть криминального мира, воры в законе и криминальные организации фактически управляли страной. Теперь Грузия входит в десятку, на третьем или четвертом месте после Финляндии, если не ошибаюсь, в смысле безопасности в Европе. Раньше в Грузии машину даже в гараже было невозможно оставить, теперь их забывают закрывать. Конечно, у нас все не так позитивно, безработица так и не ликвидирована. Но то, что экономический рост в прошлом году был 7%, - это факт. Такой же рост ожидается и в этом году.

- Последние беспорядки в Грузии – где нужно искать ответственность государственной власти, что есть такие недовольные, которые готовы с битами в руках «искать» свою правду?

- Я бы сказала, что как раз наоборот - после майских протестов все прежние опросы подтвердили, что у деструктивных сил очень ничтожная поддержка. Очень мало людей пришло поддержать так называемую оппозицию.

- Чего хотели эти люди, кто ими руководил?

- Бурджанадзе, ее соратники, некоторые члены ее семьи. Есть видео- и аудиозаписи, из которых видно, что они планировали силой свергнуть власть, и в какой большой мере в планирование вовлечена Россия. И люди в небольшом количестве вышли на улицы. Есть много кадров, где видно, что они каждый день получали соответствующую оплату. Однако динамика политических процессов обнадеживает – все больше людей поддерживает конструктивную оппозицию, которая работает в парламенте, у которой есть своя платформа, которая участвует в разработке нового избирательного кодекса.

Перевод: Лариса Дереча