В достаточной ли мере мы оценили важность ареста бывшего генерала Ратко Младича, произошедшего более десяти дней назад и положившего конец его более, чем пятнадцатилетней довольно странной жизни в подполье?
Именно этот человек отдал приказ о проведении в июле 1995 года резни в мусульманском анклаве Сребреница, направленной против восьми тысяч мужчин и подростков, само существование которых в Сребренице служило опровержением и живым вызовом тому, что называлось в то время в Сербии «этническими чистками».
Прямо или косвенно Младич, наряду со своим политическим лидером Радованом Караджичем и их общим крестным отцом Слободаном Милошевичем, ответственен за смерть ста тысяч человек, погибших в ходе этой войны в Боснии, а также за сотни тысяч раненых, и искалеченных и, разумеется, за беженцев, которые также пополнили список жертв конфликта. Именно он в ответе за эту гуманитарную, моральную и духовную катастрофу, разразившуюся в самом сердце Европы.
Это его голос (который в фильме «Босна!» ("Bosna!") я наложил на съемки пылающей большой библиотеки города Сараево) ревел подчиненным по рации 29 мая 1992 года, через несколько недель после начала осады города: «Огонь по Законодательному собранию Боснии, я приказываю» (приказ полковнику Ковачевичу); «Убивайте всех, кого сможете» (приказ полковнику Вукашиновичу); «Усилить обстрел, усилить еще, использовать только 155-миллиметровые снаряды и ракеты» (приказ полковнику Стояновичу).
Наконец, Ратко Младич – иллюстрация того чудовищного неприятия действительности, чтобы не сказать хуже - потакания и даже соучастия, в силу которых до начала двухтысячных годов сербские власти продолжали выплачивать ему генеральскую пенсию, а международное сообщество, примерно знавшее все эти пятнадцать лет, где скрывается Младич, хранило молчание, ничего не предпринимало и гарантировало ему (в первую очередь, со стороны США и Европы) до недавнего времени скандальную безнаказанность по причинам, которые, будем надеяться, разъяснятся в ходе процесса.
Но сегодня эта страница перевернута.
Как и зачинщикам геноцида в Руанде – по большей части отловленным полицией – Младичу вместе с Караджичем, наконец, придется ответить за свои злодеяния.
Предстоящий процесс будет иметь последствия - более или менее долгосрочные, но в любом случае решающие.
Чувство облегчения – в первую очередь, за родственников жертв, а также за немногочисленных выживших в этой самой страшной резне, учиненной в Европе после окончания Второй мировой войны: без совершения правосудия невозможен траур, а без него не будет утешения, рана продолжит кровоточить, превращая выжившего в тайную могилу погибших близких, в их призрака, в их чревовещателя, принужденного молчать.
Это благо для Сербии, жившей с провалом в памяти или, что примерно то же самое, с переизбытком мертвецов на совести, что делало страну не менее призрачной, чем Босния, хотя и по прямо противоположным причинам. Избавившись посредством выдачи от Младича, страна освобождается от той части самой себя, которую она несла, словно нечто невыразимое, будто проклятье, дурной внутренний голос, сводивший ее с ума. После падения Милошевича это было последним симптомом прошлого, не желавшего уходить в небытие. В гораздо большей степени, чем экономическое и финансовое положение страны, это служило самым серьезным препятствием на пути присоединения Сербии к зоне евро и ее вступления в Европу. Что же теперь? А теперь необходимо, чтобы Босния вступила в эту Европу, одним из самых ярких символов которой она была и остается. А после Боснии пусть вступит Сербия.
Наконец, арест Младича – очень плохая новость для всех военных преступников, безумных тиранов и психопатов, не только региона бывшей Югославии, но и всего мира. Ибо в очередной раз им направлено ясное послание: международное правосудие существует. В рекордно короткий срок оно обрело легитимность и авторитет. Если вас зовут Омар аль-Башир (президент Судана - прим.пер.), Муаммар Каддафи или же Ратко Младич, то от международного правосудия можно скрываться месяцы, годы, даже полтора десятилетия. Но всегда настает миг, когда круг сжимается, когда призраки настигают вас, когда пробивает час сведения счетов – великий и мощный урок!
Будет ли Младич осужден за совершение военных преступлений? Или за преступления против человечности? Или даже, как его подручный – Радислав Крстич – за геноцид? Я не следователь и не прокурор. Но, со своей стороны, я сказал бы, что преступления против человечности – наиболее адекватная квалификация тех фактов, которые уже установлены историками. При этом я считаю, что геноцид – термин, требующий крайне осторожного обращения. Впрочем, решение предстоит принять суду, и только ему. Для этого он будет заседать столько времени, сколько ему потребуется – к своей вящей чести. Он будет назначать все новые процедуры, сличать показания и свидетельства, устанавливать факты. Он даст слово защите, и тем хуже для нас, если это будет нас раздражать. Заодно суд попытается прояснить другую сторону дела: каким образом палачу Сребреницы так долго удавалось оттягивать час свидания со своими жертвами.
Но предоставим пока – в очередной раз – слово судьям.
Пусть будет доказано, что на варварство можно ответить правдой и скрупулезным применением закона.
Пятнадцать лет спустя процесс Младича должен явить собой триумф правды и права.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Если вас зовут Омар аль-Башир, Муаммар Каддафи или же Ратко Младич, то вы можете скрываться от правосудия месяцы, годы, даже десятилетия. Но всегда настает миг, когда круг сжимается, когда призраки настигают вас, когда пробивает час сведения счетов – великий и мощный урок!
