Мы живем при финансовой олигархии

Разделение властей является основополагающим понятием, однако остается по большей части на уровне теории. На практике же доминирующий класс сосредотачивает в своих руках все формы власти. Все его члены (идет ли речь о госструктурах, крупных предприятиях, банках, армии, искусстве и литературе) поддерживают достаточно тесные отношения для того, чтобы каждый из них в своей сфере влияния мог принимать решения, идущие в общем русле интересов всего класса. 

Современная Франция может двигаться вперед только под знаменем наследия. Для этого на помощь призывают культуру, заслуги и право. Признанные частью исторического наследия частные замки являются прекрасным примером подобной алхимии. Процедуры классификации используют одновременно юриспруденцию и эстетику, чтобы подтвердить законность прав владельцев, которые в результате становятся защитниками «народного достояния». У такого замка, как и у элегантной буржуазии, есть класс. Классификация – это отбор тех материальных воплощений общества (зданий или людей), которые заслуживают сохранения в памяти человечества или пейзажах городов и провинций.  

Принятые в 2007 году налоговые послабления в области труда, трудоустройства и покупательной способности, а также беспрецедентные налоговые льготы по дарственным и наследству выгодны в первую очередь самым обеспеченным слоям населения. Эти шаги свидетельствуют о значимости богатых семейных династий, которые на протяжении десятков лет блистают в обществе и пользуются накопленными поколениями привилегиями.    

Понятие наследия, которое объединяет в себе передаваемые блага, перекликается также с производными от «финансизации» юридическими инструментами. Так, например, холдинговая компания, которая позволяет накопление богатств внутри семьи, а также контроль над группой предприятий, обеспечивает смену поколений и гарантии крупных финансовых льгот. Бизнес семей Боллоре (Bolloré), Арно (Arnault) и Пино (Pinault), не считая друзей нынешнего президента, выстроен именно таким образом.  

Семья Вильденштейн использовала англосаксонский финансовый инструмент, трест, для того, чтобы добиться передачи крупного собрания дорогостоящий произведений искусства, в числе которых находятся работы Пикассо, Боннара и Ван Гога. Тресты были созданы в оффшорных зонах, где скончавшийся в 2001 Даниэль Вильденштейн (Daniel Wildenstein) разместил немалую часть своего наследия. Занимавший в то время пост министра обороны Эрве Морен (Hervé Morin) оправдал существование трестов стремлением избежать разделения коллекции. Виндельштейны – это династия торговцев искусством в пятом поколении. Ги Виндельштейн (Guy Wildenstein) является другом Николя Саркози, одним из основателей президентской партии UMP и щедрым спонсором из «первого круга».   

Политическая выгода

Маленький мирок больших денег всегда был вотчиной коллекционеров. Любовь к искусству и меценатство позволили им добиться легитимизации поистине колоссальных состояний, которые несоизмеримы с приложенными для их формирования усилиями. Культура навешивает на богатых ярлык политической полезности, который призван смягчить отношение к накоплению средств на одном полюсе общества, трансформируя наследство в заслугу. Кроме того, символический капитал этих художественных инвестиций дает таким семьям символическое бессмертие, которое проявляется через мраморные таблички с именами дарителей в таких музеях как Лувр или же открытие для посетителей их признанных культурным достоянием замков.

Несмотря на процесс глобализации, олигархия до сих пор неразрывно связана с династиями. Представители денежной аристократии продвигают свои династии в русле практического коллективизма, который объединяет ресурсы каждого, чтобы сформировать некую общую силу, способную поддерживать и развивать все более размытый экономический либерализм.