Владивосток лежит приблизительно в 4000 миль от Москвы. Разница во времени между двумя городами составляет семь часов. Это примерно такое же расстояние и такая же разница во времени, как между Нью-Йорком и Берлином. При этом, если Москва в основном фокусируется на Европе и Соединенных Штатах и на поддержании централизованного контроля над обширной российской территорией, то экономическое и стратегическое будущее Восточной Сибири и Дальнего Востока России все сильнее выглядит ориентированным на Азию.
Решение российского ВМФ включить два недавно заказанных вертолетоносца «Мистраль», которые, вероятно, будут приняты на вооружение в конце 2013 года, в состав Тихоокеанского флота, явно указывает на стремление московских властей подчеркнуть стратегическую значимость региона. Между тем, в нем явно растет демографическая, экономическая и стратегическая роль Китая.
По данным российских СМИ, за прошлый год китайские инвесторы вложили в российский Дальний Восток 3 миллиарда долларов – примерно в три раза больше, чем за тот же период потратило на него российское федеральное правительство. Разумеется, финансирование – не единственный критерий взаимодействия региона со страной в целом. Однако расширение экономических и деловых связей между Китаем с одной стороны и Восточной Сибирью и Дальним Востоком России с другой, безусловно, будет мощным инструментом китайского влияния, особенно на фоне продолжающегося укрепления экономической мощи Китая.
Однако почему этот регион и его отношения с Китаем имеют такую значимость? Этому есть несколько причин, локальных и глобальных. Для начала, если Россия будет чувствовать, что ее подстраховывает дружественный и нуждающийся в ресурсах Китай, с ней, вероятно, труднее будет иметь дело по вопросам экономики и безопасности, так как Кремль будет считать, что у него больше влияния. Соответственно, охлаждение между Китаем и Россией могло бы направить Москву на более атлантистский курс и заставить ее больше ценить отношения с Европой и Соединенными Штатами.
Кроме того, чувства Москвы в адрес Пекина будут определять, насколько Кремль будет готов делиться военными технологиями с модернизирующейся китайской оборонной промышленностью. Также существует немалый риск того, что по мере ослабления России и роста китайского влияния, националистически настроенные российские политические группировки могут начать отрицательно реагировать на вовлечение Восточной Сибири и Дальнего Востока России в китайскую орбиту.
Сейчас ключевую роль в регионе играют экономические факторы, однако рост миграции китайцев в восточную часть России может возродить опасения русских по поводу возможного китайского демографического завоевания. Этот особенно болезненный вопрос для ряда территорий к северу от реки Амур и к востоку от провинций Гирин и Хэйлунцзян. Эти земли сейчас входят состав России, но больше 150 лет они считались китайской территорией по условиям Нерчинского договора.
Тем не менее, в сугубо экономическом аспекте сейчас связи становятся более тесными. В 2010 году, как пишет The Economic Times, объем торговли между Китаем и Россией возрос вдвое - до 60 миллиардов долларов. Таким образом, торговля между Россией и Китаем сейчас вернулась приблизительно на уровень, предшествовавший мировому финансовому кризису. К 2011 году ее объем может достичь 70 миллиардов долларов, что сделало бы Россию одним из 10 крупнейших торговых партнеров Китая. С российской стороны изрядная часть этой торговли относится к Сибири и Дальнему Востоку России.
В большой степени этот рост приходится на долю природных ресурсов – особенно нефти, металлов, угля и древесины. Хотя торговля оружием традиционно играла важную роль, по-видимому, в дальнейшем продажи российского вооружения в Китай будут сокращаться, так как оборонная промышленность Китая сейчас модернизируется, а русские перестают доверять Китаю. Они недовольны тем, что он занимается обратной разработкой российских вооружений - таких как истребитель Су-27, который выпускается в Китае с модернизированными комплектующими под названием J-11 . Китайский палубный истребитель J-15 также явно создан на основе российского Су-33. Сейчас российские военные поставки в Китай связаны в основном с выполнением заключенных в прошлом контрактов, а также с поставками комплектующих, пока не освоенных китайской оборонной промышленностью – таких как реактивные двигатели.
В остальных областях торговли между Китаем и Россией картина столь же сложна. В том числе это относится и к экспорту из Китая промышленных товаров. Этот аспект торговых отношений между странами нервирует многих в России, особенно, когда журналисты указывают, что сырье, которая Россия продает Китаю, Китай продает ей обратно, но уже в виде промышленных товаров с высокой добавленной стоимостью.
Меньше сомнений вызывает торговля природными ресурсами. В течение первых шести месяцев этого года «Транснефть» переправляла в Китай по трубопроводу «Восточная Сибирь — Тихий океан» (ВСТО) по 300 000 баррелей нефти в день. Хотя пока непонятно, способна ли Россия добывать то количество нефти, которое она изначально собиралась транспортировать через две ветки ВСТО, судя по последним оценкам резервов, Россия может еще некоторое время поддерживать экспорт в Китай на необходимом уровне, и даже его увеличивать.
Кроме того, свою роль играют и запасы угля. Например, в сентябре 2010 года Китай согласился предоставить России кредит на сумму 6 миллиардов долларов на разработку месторождений угля и развитие инфраструктуры для его транспортировки в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке России. В рамках соглашения Китай обязался импортировать из России не меньше 15 миллионов тонн угля в год в течение первых пяти лет, и не меньше 20 миллионов тонн угля в год в течение следующих 20 лет.
Однако при всей важности экономики, демография может иметь не меньшее значение для отношений между странами. Это особенно важно в случае России и Китая – двух стран, одну из которых отличает изобилие свободного места в приграничных областях при нехватке населения – по крайней мере, по сравнению с соседом. Население приграничных областей Сибири и Дальнего Востока России составляет по данным Росстата 23,9 миллиона человек. С другой стороны, общее население граничащих с Россией китайских провинций превышает 111 миллионов человек.
Хотя подобная демографическая диспропорция между соседями не приводит к миграции автоматически, богатство экономических возможностей, которое предлагает китайским фирмам и предпринимателям восточная часть России, выглядит слишком привлекательно, чтобы они прошли мимо. По оценкам заслуживающих доверия экспертов, в том числе, ученых из Российской академии наук, в конце 2009 года численность китайских мигрантов в Сибири и на Дальнем Востоке России составляла до 500 000 человек.
С учетом того, что большинство китайских мигрантов работают в областях торговли, сельского хозяйства и строительства, их количество в Сибири и на российском Дальнем Востоке должно расти, так как речь идет о регионах, являющихся центрами подобной экономической деятельности. Об этом пишет Российская академия наук в своем докладе от 2009 года. Ученые отмечают, что китайцы стали господствующей группой среди трудовых мигрантов на Дальнем Востоке России, а также в Читинской, Иркутской, Новосибирской и Омской областях.
Хотя Китай получает из России все больше и больше энергоносителей и других природных ресурсов, ресурсный сектор вряд ли станет основным двигателем китайской миграции в Россию. Однако развитие более трудоемких отраслей, таких как сельское хозяйство, вероятно, будет способствовать значительному росту числа китайских мигрантов в восточной части России. Не следует забывать и о том, что, если уличная торговля, заготовка леса и строительство в основном создают временные рабочие места, ,сельское хозяйство порождает более учтойчивую занятость, и это может подтолкнуть часть китайских мигрантов прочнее обосноваться в регионе.
Вопрос в том, приведет ли это укрепление торговых и демографических связей к укреплению дипломатического партнерства, или, напротив, станет причиной трений и охлаждения между странами? Россия и Китай входят в Шанхайскую организацию сотрудничества, участвуют в шестисторонних переговорах по ядерной программе Северной Кореи и проводят масштабные военные учения – как двусторонние, так и многосторонние. В то же время, рост объемов торговли не может изгладить тот факт, что Россия экспортирует в Китай сырье с низкой добавленной стоимостью, а затем импортирует из него промышленные товары с более высокой добавленной стоимостью. Те же проблемы осложняют экономические отношения Китая со странами Африки и Латинской Америки. В частности аргентинские политики все чаще критически отзываются о торговле с Китаем.
Впрочем, дело не только в динамике российско-китайской торговли. Недоверие России к Китаю усиливает то обстоятельство, что наиболее важны для Китая все же отношения с Соединенными Штатами – как в области экономики, так и в области безопасности. Это может серьезно ограничить сотрудничество между Пекином и Москвой. Так как источники сырья взаимозаменяемы, во многих случаях Китаю, в конечном счете, есть, кем заменить Москву в качестве партнера. Напротив сотрудничество с Соединенными Штатами для Китая жизненно важно и заменить его нечем – также как и Соединенным Штатам нечем заменить сотрудничество с Китаем.
Гейб Коллинз – сооснователь China SignPost, бывший аналитик сырьевых рынков и научный сотрудник Института китайских морских исследований Военно-морского колледжа США.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Если Москва в основном фокусируется на Европе и Соединенных Штатах и на поддержании централизованного контроля над обширной российской территорией, то экономическое и стратегическое будущее Восточной Сибири и Дальнего Востока России все сильнее выглядит ориентированным на Азию.
