Эксклюзивное интервью президента США «Голосу Америки» об афганской стратегии

За несколько часов до того, как президент Обама выступил перед американским народом и рассказал о стратегии вывода американских войск из Афганистана, корреспондент «Голоса Америки» побеседовал с президентом США о стратегии США в Афганистане.

- Г-н президент, вы только что сообщили о сокращении численности американских войск в Афганистане. На ваш взгляд, как афганский народ воспримет это сообщение?

- Я думаю, это свидетельствует об успехе стратегии увеличения численности войск полтора года назад, а также указывает на то, насколько серьезно мы относимся к передаче полномочий в сфере безопасности афганцам. В 2009 году я говорил о том, что мы направляем в Афганистан дополнительно 30 тысяч военнослужащих и что перед нами стоит конкретная задача: мы должны были лишить талибов, приобретавших все больший контроль над страной, инициативных возможностей и использовать этот период времени для обучения сил безопасности Афганистана. Чтобы они впоследствии были способны самостоятельно защитить мир в своей стране.

За это время мы достигли огромного прогресса. Мы видим, что обучены 100 тысяч сотрудников афганских сил безопасности, мы видим, что талибы утратили влияние в таких регионах, как Кандагар и Гильменд, и что население страны теперь может чувствовать себя в большей безопасности. Поэтому мы выведем 10 тысяч наших военных к концу этого года, еще 23 тысячи – к концу следующего лета. Таким образом, численность нашего контингента вернется на тот уровень, который был до переброски в Афганистан дополнительных подкреплений.

Мы продолжим процесс передачи ответственности афганской стороне по мере того, как афганские силы будут становиться все более мощными, чтобы завершить переходный период к 2014 году. Однако мы хотим, чтобы и после 2014 года нас связывали прочные отношения с афганским народом и правительством Афганистана. У нас не будет такого военного присутствия, как сейчас, однако мы надеемся, что продолжим работать с афганцами в сферах экономики и развития их страны.

- Как ваше решение, по вашему мнению, будет воспринято союзниками США по НАТО? К примеру, как добиться, чтобы союзники не попытались вывести свои войска из Афганистана раньше Соединенных Штатов?

- Мы активно консультировались с нашими союзниками по НАТО перед тем, как приняли это решение. Я обсуждал это решение с генеральным секретарем альянса, а также с некоторыми представителями ключевых государств, участвующих в проведении этой операции. Все положительно принимают то, что мы делаем: сначала это было значительное увеличение численности войск, а сейчас мы эти войска выводим. Однако «базовые» 68 тысяч солдат и офицеров останутся в Афганистане даже до конца будущего года. Мы сможем продолжить передачу ответственности в сфере безопасности таким образом, чтобы быть уверенными: афганские силы способны обеспечивать безопасность своей страны.

- Вы опирались на информацию о ситуации в Афганистане. Каким образом шел процесс принятия этого решения?

- Вы знаете, этот процесс состоял из обсуждений с генералом Петреусом и командирами на местах. Конечно, проводились и консультации с правительством Афганистана. Один из ключевых моментов заключается в том, что мы поддерживаем верный баланс. Мы говорим афганскому народу, что поддерживаем суверенитет Афганистана, и признаем, что чем больше ответственности принимает на себя афганская сторона, тем лучше для всех. Но мы также должны быть уверены, что не педалируем процесс, чтобы афганцы опять не проиграли.

Я также уверен, что количество войск, которые мы ввели дополнительно, было хорошо сбалансировано и согласовывалось с конкретным этапом переходного процесса. Это позволило нам оставаться партнерами с афганцами и в то же время помнить, что именно сами афганцы каждый день сражаются и умирают за свою страну, за ее честь и свободу. Мы хотим убедиться в том, что останемся с афганцами хорошими партнерами в этом процессе, но в то же время мы хотим послать сигнал афганскому народу: «В конечном счете – это ваша страна, и вы за нее ответственны».

- Вы отметили, что правительство Афганистана и президент Карзай достаточно критично воспринимают роль США и НАТО. Вас обескураживают подобные заявления и то, каким он был союзником?

- Я думаю, что стратегические интересы Карзая совпадают с нашими стратегическими интересами – это суверенное правительство Афганистана, способное определять свою судьбу, воспринимающее международное сообщество в целом и Соединенные Штаты в частности как сильных партнеров, способных поддержать чаяния афганцев. Естественно, что в сложной ситуации, когда иностранные войска находятся на территории страны, нельзя полностью избежать проблем и трений.

Это факт, что бывали ситуации, когда тактика американских войск в стране провоцировала напряженность. Однако в целом президент Карзай был заинтересован в том, чтобы не позволить Афганистану стать безопасным укрытием для террористов, он был привержен афганской конституции – все это очевидно. Обязательства, которые он на себя взял, полностью соответствуют интересам США.

- Вы говорили о европейских союзниках и НАТО. Как известно, в Европе от этой войны устали. Вы наблюдаете похожую усталость и здесь, в США? Что вы делаете для того, чтобы преодолеть эту усталость?

- Несомненно, после почти 10 лет войны в Афганистане, стольких потерянных жизней и такого количествах потраченных денег у людей накапливается чувство усталости. Но положительно то, что мы выводим войска тогда, когда наши позиции сильны, когда мы находимся на подъеме, когда мы смогли снизить активность движения Талибан, когда система безопасности вышла на качественно новый уровень, когда мы видим достижения в работе с афганскими силами безопасности.

Я думаю, что и народ США, и наши союзники, с которыми я постоянно консультируюсь, хотят, чтобы мы завершили нашу миссию в Афганистане, чтобы передача контроля над страной афганским силам безопасности стала задачей, с которой они смогут справиться. Мы хотим это сделать в духе сотрудничества, в духе уважения афганских законов, однако мы также хотим удостовериться в том, что мы не уходим поспешно от дела, в которое так много было вложено.

- Вы не думаете, что часть афганцев именно так и будет считать: Америка уходит в спешке и бросает их страну?

- Я так не думаю. Здесь стоит помнить, что мы говорим о выводе 10 тысяч военных к концу нынешнего года, 23 тысяч – к концу следующего лета. В то же время, в стране останется 68 тысяч военных США, в дополнение к силам коалиции.

Мы сохраняем в Афганистане ощутимое военное присутствие, однако тот факт, что мы начинаем вывод войск, является сигналом: контроль медленно, но верно переходит в руки самих афганцев.

- Слово, часто употребляемое в Афганистане, – «примирение». Как вы понимаете примирение, какова роль США в этом процессе? Поддерживает ли Америка переговоры, по крайней мере, с некоторыми сегментами движения Талибан?

- Мы неоднократно повторяли: чтобы в регионе наступил настоящий мир, должен иметь место политический компромисс. При этом очень важны условия этого компромисса, и мы никогда не скрывали, что является нашим критерием в этом вопросе. Мы будем поддерживать афганцев и вести необходимые переговоры, однако афганцам необходимо будет порвать любые связи с «Аль-Кайдой», соблюдать конституцию Афганистана и прекратить прибегать к насилию как методу политической борьбы. Если они пойдут на эти меры, то, мне кажется, существует большая вероятность того, что это приведет к политическому урегулированию и в конечном итоге – к окончанию войны, не прекращающейся в этой стране 30 лет.

При этом важно, чтобы мы своими военными усилиями поддерживали их политические усилия, и чтобы талибы и другие группы понимали, что им не удастся нас просто «пересидеть», что мы будем продолжать оказывать на них давление с тем, чтобы они сели за стол переговоров, где будут уважать конституционные законы Афганистана.

- Когда заходит разговор об Афганистане, неизбежно возникают вопросы, связанные с Пакистаном. Сейчас, когда мы начинаем выводить войска из Афганистана, мы будем оказывать все внимание Пакистану?

- Мне кажется, что мы начали сосредотачиваться на Пакистане еще два года назад. Пакистан и Афганистан нужно рассматривать как составляющие одной проблемы. В приграничном регионе «окопались» экстремистские элементы, этот регион стал для «Аль-Кайды» безопасной гаванью, из которой организуются нападения на Афганистан, на Пакистан и другие страны мира. Именно поэтому мы сочли необходимым усилить наше сотрудничество с Пакистаном. Очевидно, что этот процесс не обошелся без трений, однако в целом Пакистан откликнулся на наш призыв к сотрудничеству в области разведки. И это привело к задержанию наших противников в Пакистане. Мы думаем, что ни одна страна не пострадала от террористических атак больше, чем Пакистан. Поэтому наша общая работа совпадает с ее интересами. Мы думаем, что Пакистан может сыграть важную роль в процессе политического урегулирования.

Я знаю, что президент Карзай во время своих визитов в Пакистан договорился, что Пакистан и Афганистан вместе с США должны создать рабочую группу для обсуждения путей урегулирования ситуации. У Пакистана, я думаю, есть не только ответственность, но и глубокая заинтересованность в том, чтобы искоренить проблему терроризма, очаг которого находится на территории этой страны.

- Однако очевидно, что отношения между США и Пакистаном заметно охладели. Как вы намерены их восстанавливать?

- Я думаю, что на самом деле произошло следующее – отношения со временем стали более честными. Это неизбежно обнажает различие интересов и подходов. Очевидно, что операция по устранению Усамы бин Ладена создала напряженность. Однако я всегда четко давал понять Пакистану, что если мы найдем бин Ладена и у нас будет возможность его устранить, мы такой возможности не упустим. Мы думаем, что если Пакистан осознает угрозу своему суверенитету со стороны экстремистов, нет причины, почему мы не могли бы работать вместе для того, чтобы соблюсти интересы безопасности США, Пакистана и Афганистана.

- Как вы считаете, должен ли Пакистан принимать большее участие в борьбе с терроризмом?

- Мне кажется, Пакистан всегда воспринимал терроризм либо как проблему других государств, либо как одну из гарантий своего влияния в Афганистане. Мы объяснили пакистанским властям, что терроризм вредит их стране больше, чем кому-либо – эта проблема препятствует развитию отношений Пакистана с соседями и друзьями, такими как США. В случае с Афганистаном, с которым у Пакистана развиваются конструктивные отношения, Пакистан не должен использовать Талибан как рычаг давления, а наоборот, Пакистан должен видеть в Афганистане партнера, с которым можно сотрудничать.

- Возвращаясь к вопросу об Афганистане, как вы думаете, могут и должны ли европейские партнеры США быть более активными в отношении Афганистана?

- Мне кажется, участие наших европейских партнеров в Афганистане – очень значительное. Посмотрите на количество британских солдат, военных из Франции, Голландии, Италии, погибших в Афганистане. Солдаты из стран Центральной и Восточной Европы зачастую делали больший вклад, чем казалось возможным. Нас поражает то, что они делают. Сегодня перед нами встают гораздо более сложные вопросы, а именно – стратегия НАТО, которая меняется с развитием роли альянса. Особенно в период, когда все его члены чувствуют давление, связанное с объемами их военных бюджетов. Я думаю, министр обороны Гейтс меньше говорил о вовлеченности Европы в операцию в Афганистане, которая в действительности была очень активной и последовательной, в свете того, что мы думали о будущих операциях, будущей миссии, и о том, готова ли будет Европа быть нашим полноправным партнером в операциях НАТО.

- Размышляя по поводу вывода войск, вы, без сомнения, принимали во внимание стоимость этой войны. Более общий вопрос, насколько нынешний бюджетный кризис влияет на вашу внешнюю политику в том смысле, что могут и чего не могут делать Соединенные Штаты?

- По правде сказать, эти соображения не были основаны на бюджетных вычислениях. Они базировались на той стратегии, которую я изложил 18 месяцев назад. И я хотел обеспечить гарантии того, что мы следуем этой стратегии, поскольку обещал американцам вывести дополнительные силы через полтора-два года. Прежде всего, это основано на стратегическом понимании: единственный способ сделать Афганистан безопасным в долгосрочной перспективе – это убедиться, что у афганцев достаточно собственных сил и что нам не нужно патрулировать деревни и охранять улицы. В конечном итоге, это должны делать сами афганцы. Безусловно, Соединенные Штаты взвалили на себя колоссальное финансовое бремя войны в Афганистане и иракской кампании. Один из моих аргументов при обращении к американцам состоит в том, что наша сила и наши возможности всегда основывались в первую очередь на нашей экономической мощи и процветании. Мы должны быть более рассудительными, когда рассчитываем наши возможности. Это хорошая стратегия. Это полезно для безопасности страны. И это не менее полезно для нашего бюджета.