Месяц назад социологическая фирма TNS Emor обнародовала сравнительные данные об отношении жителей Эстонии, Латвии и Литвы к переменам, произошедшим в этих странах за последние 20 лет. Из результатов видно, что отношение населения Эстонии к ним более благоприятное, чем у наших южных соседей.
В Эстонии положительными назвала эти перемены половина опрошенных, а в Латвии и Литве — только каждый четвертый. Материальное положение своей семьи худшим, чем оно было на излете советской власти, посчитали 41% жителей Эстонии, 46% Литвы и целых 58% Латвии. Хотя на среднюю зарплату у нас в 2011 году можно купить больше, чем в 1991 году: масла — в 3 раза, яиц — в 3,5 раза, картофеля — в 4 раза и даже жутко подорожавшей водки — в 3,5 раза. С тем, что жить стало лучше, согласилась треть жителей Эстонии и только шестая часть жителей Латвии и Литвы. Неужто это так?
Субъективный взгляд
У каждого из нас сложился свой взгляд на прошлое, настоящее и будущее, с которым можно соглашаться или нет. Автор этих строк видит три момента, чем жизнь 20 лет назад была лучше сегодняшней.
1. Все мы были на 20 лет моложе, что многого стоит.
2. Тогда было время быстрых и решительных перемен, наполнивших жизнь творчески активных людей новым содержанием.
3. Упоение духом свободы, вызванное отменой цензуры и открытием границ, увы, не могло длиться вечно, поэтому оно тоже осталось в прошлом.
Что касается жизни в целом в условиях, когда приверженность свободе слова и предпринимательства квалифицировались как состав преступления, то общее впечатление о ней можно выразить лишь одним словом: убожество.
Что сейчас хуже, чем было 20 лет назад?
1. Часть из нас потеряла ориентиры: что делать, как быть, как жить дальше. То же самое наблюдалось в начальный период советской власти в Эстонии: еще в конце 1950-х — начале 1960-х годов во многих местах, особенно в провинции, ощущалось неприятие этой власти. Ситуация стала меняться в конце 1960-х — начале 1970-х, после хрущевской оттепели, когда режим несколько смягчился, а ожидания «белого корабля» (как сейчас — восстановления СССР) развеялись.
2. Рост разобщенности в обществе, особенно по материальному и национальному признаку, но не только. Дело в том, что переход к демократии состоит из нескольких этапов. Разные ученые предлагают разную градацию, но доминирует деление на три этапа: либерализацию, т.е. отмену ограничений, существовавших при прежнем режиме; трансформацию, т.е. возникновение новых институтов; и консолидацию, или ресоциализацию жителей в новую систему, т.е. преодоление разобщенности. Продолжительность этого перехода в разных странах разная, но в число отстающих мы не входим.
3. Все связанное с издержками периода дикого капитализма: чрезмерное увлечение погоней за длинным евро, преувеличение важности индивидуализма, пренебрежение нравственными ценностями, одним из последствий чего стало то, что старшее поколение научилось уважать младшее, а вот младшее поколение уважать старшее, увы, разучилось.
Что касается преимуществ нового порядка, то список открывшихся при нем возможностей обширен, хотя воспользоваться ими дано, к сожалению, не всем и не каждому.
Взгляд со стороны
Все познается в сравнении, да и со стороны многое видится по-другому, чем изнутри. По оценке российского экономиста Евгения Ясина, из всех бывших соцстран успеха сумели добиться лишь Словения, Чехия и Эстония, чем отчасти объясняется больший, по сравнению с Литвой и особенно — Латвией, оптимизм жителей Эстонии. Это что касается сравнения в пространстве.
Еще убедительней результат сравнения во времени. По данным Департамента статистики, в IV квартале 1991 года среднемесячная зарплата, выплачивавшаяся еще в изрядно подешевевших рублях, составляла 115 крон, или 7.35 евро в нынешней валюте. Годом позже она была уже 35 евро, а затем выросла за 10 лет в 10 раз и достигла в 2001 году 352 евро. Сейчас она еще в два с лишним раза выше (792 евро в 2010 году, а двумя годами раньше — даже 825 евро).
Можно, конечно, говорить о росте цен — в 1992 году инфляция действительно была выше 1000% и ниже 10% она впервые опустилась лишь в 1998 году, но с тех пор только один раз, в 2008 году (т.е. в год самых высоких зарплат!), вновь превысила 10-процентную отметку.
Еще поразительней ситуация с бедностью. В последнее десятилетие доля людей, живущих в относительной бедности (ниже 60% среднестатистического дохода одного человека), колебалась у нас в пределах 18-20%, причем пик этой бедности (19,7%) пришелся как раз на 2008 год, когда у нас были самые высокие доходы! В следующем году доходы упали, и условной бедности стало сразу на 4% меньше (15,6%). Здесь, конечно, имеются в виду не конкретные лица, из которых кому-то повезло больше, кому-то меньше, а ситуация в целом. Если в 1995 году объем нашего ВВП был менее 3 миллиардов евро, то сейчас он в 5 раз больше (13,85 млрд. евро в 2010 году, а в 2008 году еще на 1,4 млрд. евро больше).
Что же касается роста цен, то с 1997 по 2011 год он составил около 80%, что не идет ни в какое сравнение с ростом доходов населения за это время. Тем не менее расти нам еще и расти, ибо если наши цены равны ¾ от среднего по Евросоюзу, то зарплаты всего лишь 1/3.
И еще один нюанс. Если в 2000 году в хорошем или очень хорошем состоянии у нас находилось менее 40% жилья, то в прошлом году этот показатель был уже 63%, а доля семей, где число комнат было меньше числа ее членов, сократилась с 27% до 18,5%. Так почему же нам кажется, что мы живем "все хуже и хуже"?
Наделенная от природы зорким взором поэтесса Вийви Луйк дает на этот вопрос вот какой ответ: «Беда благополучия в том, что оно порождает недовольство. Чем больше благополучия, тем больше недовольства. Например, в сверхблагополучной Швейцарии царит вечное недовольство и боязнь снижения уровня жизни… Судя по масштабам боязни и недовольства у нас, похоже, что и Эстонию уже можно отнести к благополучным странам!».
Или это не так?
