Восемь аргументов – «за» и ни одного – «против»

За последние двадцать лет на политической карте мира появились десятки новых государств, независимость которых признана либо международным сообществом, либо – частично (отдельными странами). Признание или непризнание новых государств - результат большой политической игры, оно никак не связано с анонсируемой влиятельными корпорациями и великими державами личной готовностью отстаивать глобальные мир, мораль, право и справедливость.

На фоне международного признания независимости Южного Судана рассмотрим несколько примеров, указывающих на виртуальный характер проповедуемых мировым сообществом принципов.

Первое: провозглашение и международное признание новых государств полностью демонтирует фундамент тиражируемого (особенно Азербайджаном) положения о том, что территориальная целостность государств - членов ООН не предусматривает политических корректировок. Полноправными членами ООН являлись СССР, Чехословакия, Югославия, на базе - иными словами, «в рамках территориальной целостности» которых возникло более двадцати новых государств – таких же полноправных членов ООН.

Второе: еще несколько лет назад поборники курса о неизменяемости границ стран – членов ООН утверждали, что процесс провозглашения новых независимых государств следует воспринимать исключительно на фоне краха единой социалистической системы и инерционного признания суверенитета основных субъектов (республик) федеративных социалистических образований. Этим и объяснялся тот факт, что практически все новые государства имели республиканский статус в составе того или иного федеративного союза. В качестве примера приводились 15 союзных республик бывшего СССР и 6 югославских. Однако международные, в первую очередь западные усилия по признанию независимости бывшей югославской уже не республики, а именно автономии Косово констатировали ошибочность (особенно перспективную) подобного подхода. В настоящее время независимость Косово признали около 80 государств. Частично признанными Россией и еще тремя государствами являются также бывшие автономии в составе советской Грузии – Абхазия и Южная Осетия.

Третье: исключительное увязывание процесса провозглашения и международного признания новых государств с крахом социалистической системы также не выдерживает критики. В течение последних двадцати лет возникли новые государства как раз в рамках «территориальной целостности» государств, не входящих в социалистический лагерь. В 2002 году мир признал независимость государства на территории Индонезии - Восточного Тимора, население которого является дисперсным (австронезийские народы - тетумы, токоде, мамбаи, и папуасские народы - бунаки, макасаи, народы, исповедующие разные религии).

Еще раньше, в 1993 году, на севере Эфиопии образовалась Эритрея с не менее пестрым этническим составом (народности тигринья, тигре, кунама, афары, сахо, исповедующие ислам, древневосточное православие, католицизм, протестантизм, местные верования). Таким образом, мировое сообщество дало добро на суверенитет одной из беднейших стран мира (187-е место; ВВП на душу населения по паритету покупательной способности – $700) и уважило право на самоопределение дисперсного народа. Кстати, это было растиражировано в форме политически справедливого решения, призванного стать залогом прочного мира и спокойствия в регионе.

Четвертое: влиятельными державами разработана определенная схема «признания независимостей». На богатых сырьевыми и коммуникационными выходами территориях провозглашается независимость, после чего вспыхивают неизбежные конфликты, затем в регион командируется международный миротворческий контингент для контроля над теми же месторождениями и коммуникационными выходами.

Так, например, уже в 1998 году началась война Эритреи с Эфиопией («из-за спорных территорий»), во время которой погибли десятки тысяч человек. Кровопролитный конфликт был приостановлен в 2000 году вводом международного контингента. Схожий сценарий наблюдался и в Восточном Тиморе: в 2006 году там начались массовые беспорядки, столицу нового государства Дили захватили мародеры, враждующие банды и разные полицейские группы, которые более года грабили и поджигали дома жителей. И снова был введен международный контингент. Подчеркнем, побережье, шельф и особенно дно Тиморского моря богаты нефтью и газом.

Пятое: этот же сценарий действует в случае признания Южного Судана – нового государства площадью более 600 000 кв. км, весьма богатого углеводородами. Большинство населения принадлежит к негроидной расе, исповедует либо христианство, либо анимистические религии. Основную группу составляют представители нилотских народов (динка, нуэр, азанде, барии, шиллук). Единого языка не существует - говорят на адамавских, убангийских, нилотских, нубийских наречиях и на языке динка. Совершенно очевидно, что скоро и здесь «появится необходимость» иностранного вмешательства.

Шестое: на предвзятость и спекулятивный характер признания (или непризнания) ряда новых государств указывает и поразительно переменчивая позиция международного сообщества в отношении президента Судана Омара аль-Башира, против которого летом 2008 года Международный уголовный суд выдвинул обвинение в связи с конфликтом в Дарфуре.

В 2009 году тот же суд уже выдал ордер на его арест по обвинению в геноциде (убийство, истребление, насильственное перемещение, применение пыток, изнасилование) и военных преступлениях (намеренное применение силы против мирного гражданского населения). Омар аль-Башир стал первым действующим главой государства, против которого органом международной юстиции было выдвинуто обвинение.

Более того, год назад, 12 июля 2010 года, Международный уголовный суд выдал новый ордер на арест суданского президента, предъявив ему обвинения в проведении геноцида трех этнических групп в Дарфуре. Тем не менее 9 июля 2011 года президент принял участие в празднике независимости Южного Судана и поздравил народ с обретением суверенитета. Таким образом, его публичное появление на празднике поставило под сомнение авторитет, принципиальность, последовательность и бескомпромиссность заседающего в Гааге Международного уголовного суда. Вполне возможно, что очень скоро в связи с ожидаемым осложнением отношений между Северным и Южным Суданом ему припомнят все изуверства, однако показателен сам факт демонстративного появления международного преступника на параде и в окружении влиятельных западных визитеров.

Седьмое: в зависимости от политической и экономической целесообразности и на фоне текущего мирового передела в перспективе может последовать и международное признание ряда других самопровозглашенных или частично признанных республик. В частности, в рамках нынешних государственных границ одного только Сомали возможно признание сразу нескольких форм государственности, которые так или иначе уже функционируют (это республики Сомалиленд, Пунтленд, Галмудуг, Азания и SSC – Сул, Санааг и Кайн). На сегодняшний день в Азии и Африке существует немало подобных образований.

Восьмое: лишено практических оснований и утверждение о том, что один народ не может иметь две и более форм государственности. Уже в сентябре состоится голосование в ООН по признанию Палестины - нового арабского государства, уже признанного около сотней стран. Другой пример: в 1983 году независимость провозгласила «Турецкая Республика Северного Кипра», признанная не только Турцией, но и (например!) Абхазией. Разделенная германская нация также вынужденно имела две формы государственности (наиболее близкий нам пример), причем социалистическая ГДР была таким же полноправным субъектом международного права, каким полноправным субъектом советского права была – согласно Конституции СССР - автономная НКАО.

Спрашивается, что еще нужно мировому сообществу для признания независимости Нагорного Карабаха? Получается, что для международного уважения воли армянского народа вовсе не обязательно отстаивать свою самостоятельность в течение тысячелетий, стать жертвой Геноцида, быть родиной маршалов и генералов, физиков-ядерщиков и первых запускателей спутников, художников и архитекторов... Вовсе не обязательно проливать кровь за независимость, проводить референдум под вражеской канонадой и, наконец, обладать всеми теми жизнеспособными атрибутами суверенной государственности, о которых даже мечтать не могут адвокаты Южного Судана (и не только).

С учетом всего вышесказанного армянский народ имеет право знать причину, по которой международное сообщество считает невозможным и недопустимым полное или частичное признание независимости НКР, равно как и требовать от своего политического руководства внятного объяснения причин уступчивой позиции Армении в этом вопросе.