Политика Москвы на Дальнем Востоке
6 июля Москва и Пекин отмечают десятилетие договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, уверяя друг друга и весь мир в том, что никогда прежде их отношения не были столь доверительными и незамутненными.
Внешне все именно так и выглядит. Стороны отстаивают близкие политические позиции в Совете Безопасности ООН, Большой двадцатке и БРИКС и совместно руководят Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС), в которой многие видят попытку стран Востока создать противовес НАТО.
А о расцвете торговых отношений, который пришелся как раз на время действия договора, говорит то, что незадолго до юбилея договора Дмитрий Медведев и Ху Цзиньтао поставили новую цель - нарастить товарооборот между странами до 100 миллиардов долларов в год.
Между тем на практике десять лет стратегического партнерства с Китаем практически ничего не принесли России, кроме значительного роста доходов от экспорта ресурсов.
А три главных практических результата стратегического партнерства - делимитация спорных участков границы, программа сотрудничества Дальнего Востока России и северо-востока Китая и резкий рост объемов торговли - со многих сторон выглядят как провал политики Москвы в регионе.
Зачем Москве Китай?
И дело не в том, считают китаеведы, что Пекин переигрывает Москву в напряженной борьбе интересов и практической политике, а в том, что после развала Советского Союза Россия не сформулировала не только, чего она хочет добиться на восточном направлении, но и даже того, зачем ей нужен собственный Дальний Восток.
«Вот отсюда все вытекает. У китайцев есть четкая программа. Ничего похожего у нас нет. Причем проблемы развития они [Китай] сформулировали на высшем уровне. [...] Естественно, они будут развиваться успешнее и разумнее, нежели слепые котята, которые не поймут до сих пор, что же им делать», - считает профессор ИСАА Виля Гельбрас.
Профессор Дальневосточного отделения РАН России Виктор Ларин называет политику Москвы спонтанной: она строится «[...] зачастую на ощупь, отталкиваясь от благих желаний, смутных представлений и каких-то личных симпатий и интересов». А эти благие намерения на практике попросту не исполняются.
Профессор МГИМО Алексей Богатуров назвал такого рода политику «полуинтуитивным-полусознательным реагированием власти на те изменения международной среды, на которые просто уже невозможно не реагировать».
При более глубоком анализе поведения России на Дальнем Востоке, пишет Ларин, оказывается, что Москву ведет на Восток не желание стать полноценным членом Азиатско-Тихоокеанского региона, а «новый виток конфронтации с Западом» и «стремление установить с ним равноправные отношения» за счет дружбы с Китаем.
Что нужно Китаю? У Пекина нет специального российского направления в политике, так как китайская сторона видит в отношениях со всеми странами в первую очередь выгоду.
Став к 2011 году фактически гарантом стабильности мировой финансовой системы, Китай строит такую экономику, «которая будет служить интересам Китая, и только после этого - чьим-нибудь еще».
«Троечники»
На вопрос Русской службы Би-би-си о том, кто сейчас в России формирует политику и стратегию страны на Дальнем Востоке, китаеведы либо разводили руками, либо указывали на Кремль, сетуя на то, что в точности такой же вопрос задают представителям властей последние 10-15 лет.
По словам Гельбраса, «пока нами правят троечники, эта ситуация будет продолжаться».
Ларин выражает практическую ту же мысль, но более дипломатично: в России, по его словам, «отсутствует критическая интеллектуальная масса для выработки «правильной» политики на Востоке».
В результате политика Москвы по отношению к своему Дальнему Востоку, к Китаю и в целом в Азиатско-Тихоокеанском регионе непонятна и малорезультативна.
А в длительной перспективе это может привести к пересмотру границы с Китаем, потере экономического суверенитета над Дальним Востоком и потере последней возможности модернизации страны.
Медведев, Путин и ... Николай Второй
Неопределенность дальневосточных интересов характерна не только для нынешних властей России и сложилась не при Путине и Медведеве.
Еще министр финансов Николая Второго Сергей Витте, добившийся для России права построить Восточно-Китайскую железную дорогу до Владивостока через территорию Китая, писал:
«В то время вопросами Дальнего Востока занимался исключительно я. Государь Император желал вообще распространить влияние России на Дальний Восток и увлекался этой идеей именно потому, что в первый раз он вышел, так сказать, на свободу поездкою на Дальний Восток. Но, конечно, в то время у него никакой определенной программы не сложилось; было лишь только стихийное желание двинуться на Дальний Восток и завладеть тамошними странами».
Витте предупреждал, что России, только-только закрепившейся в Приамурье, необходимо обеспечить территориальную целостность Китая.
С этой целью Россия не только заставила Японию отказаться от притязаний на Ляодунский полуостров Китая, но и заключила тайный договор с Пекином, пообещав выступить на его стороне в случае новой войны с японцами.
Однако практически сразу Москва сама нарушила договор, захватив (формально, это было арендой сроком на 25 лет) крепости Порт-Артур и Далянь.
Непоследовательность Москвы привела к преждевременной войне с Японией, вызвавшей революцию 1905 года и в итоге ставшей одной из причин падения сначала Китайской монархии в 1911 году, а затем и Российской - в 1917-м.
Когда Россия отдаст острова на Амуре?
Москва и Пекин неустанно повторяют, что благодаря договору 2001 года сторонам удалось впервые за 400-летнию историю отношений окончательно решить пограничный вопрос и демаркировать границу на всех спорных участках, проведя ее по фарватеру Амура.
Как заявляют многие российские политики, пограничный вопрос с Китаем был закрыт после того, как в 2009 году Китаю окончательно отошли территории на Амуре - остров Тарабаров и половина острова Большой Уссурийский.
Однако уже через год после этого стало известно, что китайская сторона в полном соответствии с российско-китайским договором о границе потребовала пересмотреть в свою пользу 160 участков реки из-за изменения ее фарватера.
Фарватер, говорят специалисты, меняется как естественным образом, так и из-за влияния китайской стороны, которая на протяжении сотен километров укрепляет свои берега, намеренно или нет перенаправляя воды Амура на российский берег.
По словам заместителя директора Института водных и экологических проблем ДВО РАН Алексея Махинова, доказать, что Китай умышленно размывает российский берег, невозможно.
Однако если тенденция не будет остановлена, то России придется отдать Китаю еще несколько сотен квадратных километров своей территории.
«Получил по шапке»
О китайском запросе на изменение границы российским журналистам рассказал начальник отдела водного хозяйства Амурского бассейного водного управления Анатолий Юрченко, однако, спустя год после своего интервью он отказался обсуждать этот вопрос с Би-би-си, посетовав, что за свои слова «уже получил по шапке».
Годом ранее Юрченко предупреждал, что если российская сторона не выделит денег на укрепление берегов, то Китай может удовлетворить свои «притязания на исконно нашу территорию».
«В связи с кризисом новые стройки на Амуре, тем более водохозяйственные, не начинались. Мы несколько лет подряд пытаемся заявлять новые объекты по укреплению берегов Амура, но федеральное агентство отказывает в связи с тем, что нет денег на выполнение этих работ», - сказал тогда Юрченко.
Потеря островов
Доказать намеренность действий Китая невозможно, особенно учитывая то, что между странами подписан договор о границе, в котором оговорены все изменения, происходящие на Амуре.
Специфика Амура состоит в том, что на реке идет не только естественный дрейф фарватера, но и перераспределение стока между рукавами, огибающими острова.
Этот момент учтен в договоре, однако не учтено то, что влиять на эти изменения можно и искусственным путем.
«Если сток идет по правому рукаву [вокруг острова], то левобережный остров принадлежит России. А если сток перераспределится и будет идти по левому рукаву, то остров может отойти Китаю. Это может вести к потере больших пойменных территорий», - говорит Махинов, уточняя, что в ближайшие годы Россия может потерять 150 квадратных километров.
«Китайцы защищают берега так, что они не размываются не только водой, но и во время ледохода, так что берега простоят лет 50-100 без ремонта. У нас к берегу подходит бульдозер и сваливает крупные обломки [породы] в реку. А так как берега легко поддаются, то вода вымывает песок и глину из-под камней и защиты хватает на 15 лет», - рассказывает Махинов.
Китайские города в России
11 лет назад на совещании в Благовещенске Владимир Путин сказал, что региону «нужна своя готовая продукция, а не ситуация, когда за рубеж уходят ценные породы леса, а обратно возвращаются пресловутые табуретки».
И хотя формально в России политику определяет президент, политическое заявление Путина никак не изменило суть экономики региона, описанную, например, в программе развития Дальнего Востока и Забайкалья до 2013 года. Она была подписана еще премьер-министром Виктором Черномырдиным.
В программе было сказано, что региону стоит развиваться за счет «добычи и переработки природных ресурсов и использования транзитных возможностей региона», так как «в ближайшее время регион не сможет конкурировать со странами АТР по выпуску продукции машиностроения, информационных технологий и других отраслей».
А вслед за подписанием в 2001 году договора в риторике российских властей появился тезис о «взаимодополняемости» экономик России и Китая, который фактически закрепил принцип «ресурсы в обмен на продукцию» в двусторонних торговых отношениях.
Этот тезис был реализован в «Программе сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири Российской Федерации и Северо-Востока Китайской Народной Республики (2009-2018 годы)». Вхожие во властные круги люди называют эту программу одним из успехов российской политики.
А вот российские специалисты сразу окрестили ее «программой ускоренной «китаизации» Дальнего Востока и Сибири и предупредили, что воплощение этих планов приведет к потере экономического суверенитета над Дальним Востоком.
«Россия, вперед!»
Программа состоит из восьми разделов, посвященных всевозможным областям взаимодействия - от обмена технологиями до охраны окружающей среды - и списка так называемых «ключевых проектов сотрудничества».
Среди проектов, предложенных российской стороной, большая часть касается добычи полезных ископаемых, а самые высокотехнологичные производства - это модернизация цементных и консервных заводов. Из китайских проектов только один связан с добычей.
Дмитрий Медведев подписал документ вместе с председателем КНР Ху Цзиньтао в Нью-Йорке в 2009 году, то есть в то же время, когда он заговорил о модернизации России в статье «Россия, вперед!».
Выполнение программы началось в 2010 году, однако министерство регионального развития не ответило на официальный запрос Би-би-си о том, на каком этапе находятся работы по проектам.
Китайское лобби?
«Надо быть совершенно безголовыми людьми, чтобы выделить 94 объекта в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, чтобы их развивали китайцы», - оценил документ профессор Института стран Азии и Африки МГУ Виля Гельбрас.
«Это же работа не одного дня. Работа любого из этих объектов - это же десятилетия. Значит, мы должны заранее продумать, что у нас территории будет, по меньшей мере, 94 города с китайским населением», - считает профессор.
Сотрудник Центра изучения и прогнозирования российско-китайских отношений ИДВ РАН Мария Александрова также назвала программу необоснованной: «При анализе программ напрашивается вывод о том, что в документах явным образом лоббируются китайские интересы».
Она также называет эти угрозы: «Желание региональных властей привлекать китайцев к разработке месторождений цветных и полиметаллических руд опасно для России, поскольку в большинстве своем эти руды являются сырьем для ВПК».
А создание научных парков, по ее словам, это «благовидное» прикрытие для китайского экономического, научного и военного шпионажа».
«Липовая статистика»
Тезис о взаимодополняемости экономик России и Китая стал появляться в риторике руководителей двух стран только в XXI веке и, по словам российских экспертов, обязан своим происхождением китайским научным кругам, которые сначала предложили этот тезис Пекину, а затем с ним согласилась и Москва.
Российский президент Медведев понимает этот тезис очень просто, о чем он и сказал в своем недавнем интервью Financial Times: «Наш сосед [...] потребляет огромное количество товаров, производимых в России, включая энергоносители. Мы потребляем значительное количество товаров, которые производятся в Китае [...] и бурный рост Китая для нас, в общем, определенное преимущество».
Однако статистика двусторонней торговли говорит о том, что «взаимодополняемость» сводится к обмену природных ресурсов на китайские товары и оборудование.
При этом торговый дефицит России составляет миллиарды долларов.
Нефть в обмен на оборудование
Согласно официальному докладу Минэкономразвития России, в 2010 году оборот российско-китайской торговли составил 59,3 миллиарда долларов.
Россия ввезла товаров на 18,7 миллиарда долларов больше, чем отправила на экспорт; 56% от экспорта составили минеральные необработанные продукты, 14,2% - древесина и целлюлозно-бумажные изделия, еще 14% - продукция химической промышленности и только 7,9% - оборудование и транспортные средства.
Из Китая было импортировано товаров на 39 миллиардов долларов, половина из которых пришлась на машины и оборудование, а остальное - на одежду, обувь, изделия и металлов и продовольствие.
В 2002 году при общем обороте торговли в 9,3 миллиарда долларов Россия имела профицит в 4,5 миллиарда, а машин и оборудования она поставляла больше, чем импортировала, до 2004 года.
Угроза безопасности
Наукой уже давно посчитано, при каком уровне импорта тех или иных ресурсов и продуктов государство начинает терять суверенитет.
Зарубежные эксперты сходятся во мнении, что, например, 30% импортных продуктов питания населения является предельным и критическим для безопасности общества. Ларин пишет, что «в краях и областях Дальнего Востока эта доля зашкаливает за 60%».
При этом, продолжает он, неясна причина, почему до сих пор не разработаны и не введены критерии экономической безопасности региона, как это уже сделано в Китае.
Глубина зависимости дальневосточного региона от соседних государств до сих пор официально не подсчитана. Между тем, по словам профессора, Россия заимствует технологии уже не у Японии или Южной Кореи, а у Китая, который «сам не так давно приобрел их на Западе».
На вопрос о том, когда Дальний Восток «окажется под китайским колпаком», Гельбрас ответил, что это уже случилось и что в ближайшие годы «будет уже не просто колпак, а нечто более серьезное».
А, по словам Виктора Ларина, это «серьезное», учитывая «закрытость информации и качество российской статистики», уже могло случиться.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
6 июля Москва и Пекин отмечают десятилетие договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, уверяя друг друга и весь мир в том, что никогда прежде их отношения не были столь доверительными и незамутненными. Между тем на практике десять лет стратегического партнерства с Китаем практически ничего не принесли России, кроме значительного роста доходов от экспорта ресурсов.
